Сара Крейвен - Роковое свидание

– Все равно я должна попытаться снова переубедить ее, – с тяжким вздохом проговорила Селена.

– Может быть, не сразу, – задумчиво сказал Алексис. – Пусть думают, что ты приняла ситуацию такой, как она есть, что ты остаешься только, чтобы дать вашей тете время остыть. Может, если они больше не будут преследуемыми влюбленными, романтика их отношений немного угаснет? Твоя сестра умеет готовить? – спросил он, помолчав. – Убирать? Кормить кур? Доить коз?

– Милли? Конечно, нет, – удивленно ответила Селена.

– Ради Костаса ей придется научиться, – резко сказал Алексис. – Я принесу твои вещи, их привезли из отеля, дорогая. Вы с сестрой останетесь здесь как мои гости. Моя домработница будет дуэньей твоей сестры, когда Костас будет навещать ее. У Элени хорошая репутация, – добавил Алексис, – он не будет позволять себе вольностей в ее присутствии. Твоя сестра будет учиться готовить и убирать у моих работников.

– Милли никогда не согласится на все это.

– Ей придется, дорогая, когда ей объяснят, что без этих навыков свадьбы ей не видать. Я также предлагаю, чтобы отец Стефанос дал ей наставления в греческой православной вере. Это может смягчить отношение матери Костаса к этому браку.

– Почему она должна возражать?

– Потому что она уже выбрала для своего единственного сына подходящую невесту, – сказал Алексис спокойно. – В Англии такого не бывает?

– Не там, где я живу. Но делайте все, что считаете нужным, чтобы пресечь ее крики, – сказала Селена неохотно. – Хотя я до сих пор не вижу смысла в том, чтобы способствовать их браку.

– А мы и не будем способствовать их браку, – невозмутимо ответил Алексис. – Скорее, покажем твоей сестре, чего ей ожидать от брака с простым парнем с маленького острова. Кто знает, как она отреагирует на новые условия.

– Хотите сказать, она возненавидит все это и захочет уехать? – медленно произнесла Селена.

– Мы можем надеяться. Есть идея получше?

– Нет, – призналась Селена неохотно. – Но мне неловко, что ты вынужден решать проблемы.

– Это не проблема. И пока твоя сестра будет учиться работать, ты, дорогая Селена, будешь учиться расслабляться: плавать, загорать, пить вино и наслаждаться всем, что может предложить Римнос. – Алексис встал и подошел к двери. – В конце концов, куда тебе еще идти?

Селена раскрыла рот, но не нашла что ответить.

Задним числом она поняла, как легко это было.

Как глупо и ужасно легко сказать себе, что она согласилась на это только ради Милли. Что через неделю или две ее сестра решит, что с нее достаточно домоводства по-гречески, и согласится вернуться в Эйлсфорд.

Дверь резко открылась, в гостиную вошла полная женщина в сером.

– Я Элени Валидис, милая, – представилась она. – Идемте, я покажу вам вашу комнату.

Домработница пересекла гостиную, пригласила Селену последовать за собой, распахнула широкие стеклянные двери, выходящие в просторный внутренний двор с большим бассейном в центре. Еще пара стеклянных дверей, и Селена оказалась в огромной светлой спальне. Цвет плитки на полу и занавесей на окнах гармонично сочетался со светло-голубым цветом стен. Первое, что бросилось Селене в глаза, когда она вошла в комнату, была кровать. Это была самая большая кровать, которую она когда-либо видела. Кипельно-белое постельное белье контрастировало с покрывалом глубокого синего цвета, сложенным в изножье кровати. В комнате также имелись туалетный столик и вместительный шкаф из светлого дерева. В центре потолка тихо бормотал большой вентилятор.

– Это великолепно! – с придыханием воскликнула Селена. – Спасибо! Эфхаристо! – повторила она по-гречески.

Женщина ничего не ответила, лишь коротко кивнула.

– Обед будет подан через час. Йоргос проводит вас в столовую, – проговорила она и скрылась за белоснежной дверью.

«Вот тебе и греческое гостеприимство, – подумала Селена мрачно. – Хотя, может, они не привыкли к таким шумным и хлопотным гостям».

Селена изучила свою комнату. За арочной дверью она обнаружила просторную ванную, выложенную плиткой из сверкающего перламутра. Ей захотелось освежиться под прохладным душем, или даже понежиться в глубокой ванне, но у нее не было чистой одежды.

Оставшись наедине со своими тревожными мыслями, Селена обнаружила, что час – это очень долго. Она с облегчением вздохнула, когда дверь открылась и вошла Милли.

– Костас ушел, – трагически сообщила она.

– Ушел? – повторила с надеждой Селена.

– Его несносный босс отвез его обратно в отель.

– О-о-о, – сказала Селена в тщетной попытке скрыть разочарование в голосе. – Вот, значит, где он работает.

– Даль дальняя, – ответила Милли. – Но если они надеются удерживать нас вдали друг от друга, это не сработает. Костас одолжит мотоцикл у двоюродного брата. – Она огляделась и нахмурилась еще больше. – Сразу видно, кто здесь будет наслаждаться отдыхом. Твоя комната в два раза больше моей.

– Если это так важно, мы можем поменяться.

– Ага, и не подчиниться приказу великого и ужасного господина Константиноса? – рассмеялась Милли. – Ты шутишь? Да он владеет практически всем на этом острове, и местные жители выполняют все, что он им говорит!

– Включая тебя, – сказала Селена, заметив, что на Милли надето закрытое синее платье. – Разве это не твоя школьная форма?

– Я была в нем в аэропорту, чтобы не выслушивать нравоучения тети Норы. И я подумала, что это может помочь мне с матерью Костаса. Как только она увидела меня, старая кошёлка, начала бить себя в грудь кулаками и кричать. Ты никогда не слышала ничего подобного. Мы с Костасом пришли сюда, надеясь, что его босс поговорит с ней, попросит за нас, – злобно продолжала Милли, – уговорит ее благословить наш брак. Мы понятия не имели, что она пришла сюда первой.

Селена тихо предположила:

– Наверное, она беспокоилась о его исчезновении. И, может быть, миссис Популис изменит свое мнение о тебе, если ты станешь примерной греческой женой.

– Я бы не стала надеяться, – ответила Милли. – А почему ты до сих пор здесь? Почему мистер Константинос не отправил тебя и твой багаж обратно?

«Вопрос на миллион», – подумала Селена.

– Потому что я также не хочу слышать нравоучений от тети Норы. Она и так злится, что ты не вернешься домой вместе со мной.

– Понимаю, – кивнула Милли. – Но даже не думай, сестричка, что тебе удастся отговорить меня, теперь Римнос – мой дом, и я не уеду отсюда ни сейчас, ни потом, не надейся, детка. Наслаждайся каникулами!

Милли развернулась и покинула комнату, оставив растерянную Селену стоять посреди великолепной спальни, которая стала ее ловушкой. Ловушкой, в которую она загнала сама себя.

«Или это сделал он», – подумала Селена и вздрогнула.