Михаил Оселедчик - Вечная отличница: В школе арабских танцев

Злосчастный комплект Ксюша отдала школьной подруге Милке, благо размер у них был одинаковый. Та обрадовалась несказанно:

— К такому шикарному белью полагается новый любовник! Сегодня же и заведу! Не потому, что шибко хочется, а по необходимости. А ты, Кузьмина, действительно дура! Долго твой козлевич тобой командовать будет? Небось скандал закатил, зачем купила!

Ксюша поправила на носу темные очки, неопределенно хмыкнула.

— И опять ударил?! — понизила голос Милка.

— Ну…

— Вот тебе и ну. Ладно, не реви. Слушай. Бросай этого урода, пока не поздно. Житья он тебе не даст.

— Девять лет брака из жизни не вычеркнешь, Мил.

— А ты хочешь вычеркнуть девятнадцать? Потом двадцать девять? И далее везде, да, Ксюха? Смотри: ребенка нет. Счастья тоже нет. Руки он постоянно распускает, а ты терпишь в надежде на светлое будущее. И для чего все это, скажи на милость!

Невольно вспомнив тот разговор, Ксения помрачнела, прошла вглубь комнаты и плюхнулась на кровать. Ложе любви славные итальянцы сделали на совесть. Только вот ложе есть, а любви нет. Увы!

Ксения улеглась поудобнее и стала припоминать, когда последний раз они с мужем занимались любовью. Получалось, что два с половиной месяца назад. А между прочим, она здоровая молодая женщина, и ей это необходимо. Хотя, опять же, если быть до конца честной, особого удовольствия секс с мужем ей никогда не доставлял. Если ему хотелось, Гоша просто задирал подол ее ночной рубашки и овладевал Ксюшей, совершенно не беспокоясь о ее настроении и желаниях. Он делал свое дело, иногда причиняя жене боль, а достигнув желаемого результата, тут же отворачивался от нее и через пару минут до Ксюши доносился богатырский храп.

После этого она до рассвета лежала без сна, чувствуя себя бесконечно униженной, использованной и неудовлетворенной. Как бы ей хотелось, чтобы их любовь была нежной, страстной, чтобы муж своими ласками заставил ее разгореться, с радостью принять его и получить наконец-то настоящее наслаждение.

Но муж вечно жаловался, что от нее в постели абсолютно никакого толку. «Угораздило жениться на фригидной корове», — сетовал Гоша на свою горькую мужскую долю.

У нее практически никогда не случалось настоящего оргазма. Только в первую брачную ночь ей было настолько хорошо с Гошей, что она закричала от удовольствия. Однако наутро мать с кислым лицом заявила ей, что приличные женщины себе такого не позволяют, и впредь она убедительно просит Ксюшу сдерживать свои эмоции, не опускаясь до уровня животного.

Ксюше от стыда хотелось провалиться сквозь землю. С того дня она решила жестко себя контролировать. Правда, очень быстро это оказалось совершенно ни к чему. Спустя пару недель Гоша перестал заботиться о всяких, с его точки зрения, ненужных прелюдиях, ласках и прочей ерунде. Ксения как-то попыталась поговорить с мужем на эту тему, но нарвалась на обескураживающую отповедь. Гоша побагровел:

— Скажи спасибо за то, что получаешь. Ты замужняя женщина, а не любовница. И должна в первую очередь заботиться о том, чтобы хорошо было мужу, а не о своих инстинктах. И чтобы я больше ничего подобного не слышал? Поняла?

Со временем Ксения убедила себя, что удовольствию не место ни в их супружестве, ни в семейной жизни вообще. Правда, она не без зависти слушала разглагольствования своих подруг о мужьях и любовниках и о тех радостях, которые они дарили своим женщинам. Но Ксения была уверена, что это просто сказки, которые бедняжки рассказывают друг другу, чтобы скрыть печальную правду — к примеру, пересказывают любовные романы, наивно выдавая себя за их героинь.

— А как славно было бы хоть разок побывать на месте какой-нибудь Изольды или Маргарет, — вздохнула она.

Ксения прикрыла глаза, и фантазии стремительным роем закружились перед ее внутренним взором…

…Сегодня день их свадьбы на фазенде ее отца. Вот уже выпит последний бокал, и гости разошлись по домам. Она поднялась в новую спальню, специально отремонтированную и роскошно обставленную к сегодняшней ночи, и стоит посреди комнаты в ожидании своего любимого — мужа. Пусть его будут звать Родриго. Она в пышном белом платье с открытыми плечами, в фате и длинных белых перчатках. В руках она держит изящный букет белоснежных роз.

Открывается дверь. На пороге — Родриго, стройный, смуглый, с горящими черными глазами. На нем ловко сидит элегантный фрак. Он подходит, опускается на колено и нежно целует ее запястье.

— Любимая! Наконец-то мы одни! Ты не представляешь, как я ждал этого мгновения! Я сгораю от любви!

Он улыбается, сверкая белыми зубами. Его глубокие черные глаза полны страсти. Она отбрасывает букет, грациозно подняв руки, снимает фату и говорит ему:

— Я хочу, чтобы ты был нежен со мной!

— Да, любовь моя! Я буду нежен с тобой всю свою жизнь! Ты моя мечта! Моя богиня!

Родриго снимает фрак, обнимает ее и начинает нежно целовать в губы, шею, плечи. Его руки так горячи! Они ловко распускают шнуровку ее корсета, платье падает и ложится снежной пеной у ног.

Родриго подхватывает ее и осторожно относит к постели. Он ложится и нежно гладит ее спину, бедра, ноги. Он целует ее грудь, губами охватывает ее напрягшиеся соски и ласкает их языком, сладострастно, медленно проводя кончиком сначала вокруг правого, а потом левого…

Ее тело охватывает истома. Ей хочется, чтобы его ласки продолжались бесконечно. Его мягкие руки вкрадчивыми движениями спускаются к ее ягодицам и начинают легко сжимать и разжимать их. Потом левая рука проникает в таинственную расщелину и легко касается заветного бутона. Ей кажется, что все ее существо сосредоточилось именно там, что оно вот-вот взорвется от наслаждения. Она чувствует, что стала влажной, и безумно хочет ощутить его мощь и силу. И в этот миг, чутко уловив ее желание, он проникает внутрь и начинает неистовую скачку, уносящую ее в звездные дали! О Боже! Еще! Еще! Да! Любимый! Ты — Бог! Я люблю тебя!

В этот момент Ксения очнулась и с испугом увидела, что и впрямь вся мокрая от прилива желания. Надо же, какая глупость! Довести себя до такого отвратительного состояния глупыми фантазиями. Тоже мне Эсмеральда Кузьмина! Теперь придется срочно идти мыться.

Ксения сердито выпрямилась и стала нашаривать ногами куда-то запропастившиеся тапочки, но вдруг замерла в неудобной позе на краю постели. А все-таки интересно, подумала она, что же чувствуют женщины, когда занимаются любовью с любимым или хотя бы просто умелым мужчиной? Заткнись, дура, со злостью одернула она себя. Ты-то здесь при чем? Тебе не светит.

— А почему? — ехидно поинтересовался внутренний голос. — Потому что ты согласилась быть коровушкой? А, Ксения? Потому что у тебя сломан хребет? Или ты действительно хуже других? Отвечай, вечная отличница! Что, слабо?