Мишель Смарт - Знаю, позовешь меня

Наступило долгое молчание, потом мать неуверенно взяла Ханну за руку, словно ожидая, что та от нее отстранится.

– Мы с твоим отцом часто задаем себе этот вопрос. Когда Бет умерла, мы знали, что боль, которую переживали мы и Мелани, не сравнится с тем, что обрушилось на тебя. Ты и Бет… Вы были неразлучны.

У Ханны задрожал подбородок.

– Мы обрадовались, когда ты сказала, что хочешь стать врачом. У тебя появился шанс отвлечься. Когда ты впервые отстранилась от нас, утверждая, что занята учебой, мы решили, будто это пойдет тебе на пользу. – Она достала из сумочки носовой платок и вытерла глаза. – Мы должны были быть к тебе внимательнее. Мы все горевали, но мы не имели права позволять тебе сторониться нас. Однако в то время мы этого не понимали. Время шло, и, когда мы обнаружили, какой чужой ты стала, мы не знали, как к тебе пробраться. Если честно, я не знаю этого до сих пор. Я хотела бы повернуть время вспять, чтобы ты снова стала подростком, и я настояла бы на том, чтобы ты оставалась частью семьи, а не соседкой по квартире, которая вместе с нами садится за стол.

– Я бы тоже этого хотела, – прошептала Ханна. Она посмотрела на звезды, потом повернулась и взглянула на мать: – Можно мне обнять тебя?

Ее мама закрыла глаза, словно молясь, и заключила Ханну в крепкие объятия. Ханну окутал теплый материнский запах, который успокаивал лучше любых слов.

Ханна допила шампанское. Пузырьки на языке напоминали ей о Франческо. Освещение за стойкой бара напоминало ей Франческо. Человек, только что вошедший в зал, где танцы были в полном разгаре, тоже напомнил ей о Франческо.

Не в силах вынести эти напоминания, она сосредоточилась на гостях вокруг себя. Девушки с девичника Мелани вытащили на танцпол ее отца. Ханна не сдержала усмешки, наблюдая за неуклюжими движениями отца. По крайней мере, теперь она знает, от кого унаследовала отвратительное чувство ритма.

Почему бы ей не потанцевать?

Зачем она прячется в баре, наблюдая за гостями?

Она пережила большую часть сегодняшнего дня. И пусть у нее ноет сердце, она все-таки выдержала. Она не развалилась на части.

Заиграла мелодия, которая была чрезвычайно популярна, когда Ханна была ребенком. Она шире улыбнулась, а потом пробралась на танцпол и взяла отца за руки. Он озадаченно, даже удивленно, но радостно на нее посмотрел и продолжил танцевать.

Их особая манера танцевать, не попадая в ритм, привлекла внимание, и вокруг них сформировалась толпа.

Ханна твердила себе, что сумеет жить полной жизнью. Она не должна сидеть в одиночестве.

Одна из подружек Мелани, что была на девичнике, хлопнула Ханну по плечу.

– Это Кальветти?! – закричала она сквозь громкую музыку и указала через зал.

Ханна проследила за направлением ее указательного пальца и вздрогнула, увидев высокую фигуру у стены. Франческо стоял и наблюдал за ее танцем.

Она равнодушно кивнула и насторожилась.

Франческо.

От волнения у нее скрутило живот.

Он начал двигаться в ее сторону мимо столов, и у нее возникло ощущение дежавю. У нее ёкнуло сердце, когда она увидела, до чего он холеный и красивый в броском деловом костюме в тонкую полоску. Верхние пуговицы его накрахмаленной голубой рубашки были расстегнуты, обнажая верхнюю часть его широкой груди и крест на шее.

С близкого расстояния он выглядел властным и устрашающим. Он смотрел на нее так, словно был готов съесть ее живьем, если она в чем-нибудь ему откажет.

Франческо вышел на танцпол.

После этой чертовой поездки по забитым дорогам он наконец добрался до Ханны.

Сегодня ему не везло. Прокол колеса мотоцикла стал последней каплей. К тому времени, когда вертолет незаконно приземлился у трассы, чтобы забрать Франческо, он был готов оторвать кому-нибудь голову.

В конце концов, он встал напротив Ханны. Она застыла на месте, в ее больших ореховых глазах читались обида и недоумение.

Что он с ней сделал?

Он понятия не имел, какая сейчас играет мелодия, и ему было на это наплевать. Положив руки на бедра Ханны, он притянул ее к себе и стал танцевать под собственный ритм.

Она выглядела настолько уязвимой в традиционном платье подружки невесты. Она дрожала.

Он чувствовал, что на них пялятся со всех сторон.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, не глядя на него.

– Я хочу с тобой поговорить, – ответил он.

– Я не желаю быть рядом с тобой.

– А я желаю. – Он вдохнул ее запах. – Мне необходимо быть рядом с тобой.

Ханна попыталась высвободиться из его рук, но он крепче обнял ее и продолжил двигаться.

– Ты никуда не пойдешь, пока не согласишься со мной поговорить, – сказал он.

– Я не стану разговаривать с тобой здесь, – прошипела она ему в ухо, от ее теплого дыхания у него покалывало кожу. – Это свадьба моей сестры. И здесь гости, моя семья и друзья моей сестры.

– И мне следовало быть с тобой сегодня и познакомиться с ними, а не бросать тебя одну. Но я мерзавец, ради мести причинивший боль единственному человеку в мире, которого я люблю.

Франческо перестал танцевать и посмотрел на нее. Обида в ее взгляде сменилась сердитым недоумением.

– Тебя, – подчеркнул он. – Я люблю тебя. Я должен был доверять судьбе, которая подарила мне тебя.

– Я не хочу это слышать, – ответила она. Ее голос стал хриплым, а щеки покраснели.

Ее сопротивление было меньшим, что заслужил Франческо. Он разжал руки и отступил назад, держа ее за предплечья, чтобы она не убежала.

– Помнишь, я дал тебе пять минут своего времени? – сказал он, напоминая ей о том, что случилось месяц назад, когда она попросила его выслушать ее. Если бы он знал, к чему приведут эти пять минут, то заперся бы в своем кабинете без раздумий. Каким же самонадеянным дураком он был! – Теперь я прошу пять минут твоего времени.

Неужели это в самом деле произошло всего месяц назад?

За такой короткий промежуток времени мир Франческо полностью изменился.

– Поверь мне, если бы я могла повернуть время вспять, то поступила бы по-другому, – произнесла она, высвобождая руки. – Пошли в сад. Но я уступаю тебе только потому, что не хочу устраивать скандал на глазах у моей семьи.

Когда Ханна сидела в саду с матерью, дул легкий ветерок. Сейчас ветер усилился. Через окна на улице слышались музыка и смех.

Ханна сидела на той же скамье. Несколько детей неподалеку играли в футбол с пустой консервной банкой.

Франческо присел рядом с Ханной на почтительном расстоянии. И все же она чувствовала тепло его тела. Жаль, что она не может равнодушно относиться к нему – ни физически, ни эмоционально.

– Ну говори, о чем хотел сказать, – произнесла она, поклявшись молчать следующие пять минут. Если он снова будет нести ерунду о любви к ней, она уйдет.