Морин Чайлд - Добавь огня этой ночи

– Дело в Кларе. Она беременна.

Какое-то время Шон озадаченно смотрел на него. Потом медленно расплылся в улыбке:

– Я чувствовал, что между вами что-то происходит. Ребенок? Это здорово, не так ли? – Он обнял брата. – Мне так нравится Клара! Все заметили, какая между вами химия.

Майк буквально прирос к земле, уверенный, что их отношения – тайна.

– Все заметили? Хочешь сказать, на работе все знают?

– Не могу знать, о чем говорят между собой в курилке, не курю, но по офису упорно ходят слухи. Ну, знаешь, женщины гораздо внимательнее и любопытнее.

– Замечательно. Просто замечательно. То что нужно.

Значит, сотрудники в курсе его личной жизни, сплетничают, делают ставки.

– Чего ты так переживаешь? Шила в мешке не утаишь. Особенно теперь, когда Клара забеременела. Напрашивается вопрос: если она беременна, почему работает в Лафлине, а ты не с ней?

– Она в Лафлине?

– Да. Линда говорит, она вышла вчера, но не хотела лететь, поэтому загрузилась краской и поехала на машине. Ты, стало быть, ничего не знаешь.

– Нет.

Майк был недоволен. Могла бы и предупредить, что в одиночку едет в Лафлин. Интересно, долго ли добиралась через пустыню. Черт, там есть участки, где на многие мили сплошной песок.

– Она не сказала.

– Почему она так поступила?

Майк бросил на брата хмурый взгляд:

– Не твое дело.

– Майк, что ты сделал?

– Ничего.

– Правда? Ничего? Женщина, от которой ты без ума, беременная отправляется в одиночку в пустыню, а ты ничего не знаешь? Почему не рассказываешь, какая кошка между вами пробежала?

– Она сделала это нарочно.

– Да ты что! Господи, Майк, эта страшная женщина трогала тебя? Она тебя изнасиловала? Бедный мальчик.

– Заткнись, Шон. Клянусь Богом, я верну тебя в Вайоминг одним ударом.

– Ты хоть понимаешь, как абсурдно это звучит? Приди в себя, братец! Она не обманывала тебя. Слушай, давай между нами, ты далеко не подарок.

– Благодарю. Так рад, что ты дома.

Майк провел рукой по затылку и вспомнил, что совсем недавно Клара сказала ему то же самое. Удивительно, собственный брат обошелся с ним не лучше.

– Хорош, Майк. Так ты собираешься жениться на ней или как?

– Нет.

– Почему – нет? Она беременна от тебя, ты любишь ее.

– Еще кофе.

Майк налил новую чашку.

– Что происходит? – Шон буквально ходил за ним по пятам. – Ты серьезно не женишься? Это твой ребенок, Майк. Так будет правильно, и ты это понимаешь.

У Майка начиналась мигрень. По ночам он не спал, не мог ясно мыслить днем, а теперь узнал, что Клара в Лафлине и даже не потрудилась оставить ему сообщение.

– Как думаешь, что скажут мама с папой?

– Они прекрасно меня поймут.

Майк почти выболтал секрет, который хранил с тринадцати лет:

– Я не стану жениться, понимаешь? Таким образом, избегу риска быть обманутым. Не хочу загубить жизнь собственного ребенка.

– Что ты несешь?

Слишком поздно, чтобы взять слова обратно.

Он рассказал брату о том дне, когда рухнул его собственный образ идеальной семьи.

– Мне было тринадцать лет, когда я, придя домой с бейсбола, обнаружил, что мама плачет. Я испугался, вдруг что-то случилось с отцом.

– Что это было?

Он до сих пор все ясно помнил. Солнечный свет льется в окно кухни. Мама за столом, голова на руках, плечи вздрагивают от плача. Он никогда раньше не видел, чтобы она так безутешно рыдала, и испугался.

– Она обняла меня и рассказала, что папа изменяет ей.

– Не может быть.

Майк прекрасно понимал, через что сейчас проходит младший брат. Тогда у него земля ушла из-под ног. Он беспокоился о маме, думал, вернется ли домой отец. Они разведутся? Как станут жить дальше? Ребенок не должен задаваться подобными вопросами, узнавать, что его родители несовершенны.

– Мама бы никогда не рассказала об этом, если бы я не застал ее в столь уязвимый момент.

На протяжении многих лет она снова и снова извинялась за это.

– Папа изменял ей. Лгал нам, мошенник. С тех пор я не могу находиться рядом с ним, не вспоминая рыдания матери. Я не стану жениться, Шон. Не хочу надеяться на человека, который может подвести, и рисковать ребенком.

Шон снова посмотрел на брата глазами, полными ярости:

– Ты не имел права скрывать это от меня. Я ведь тоже его сын.

– Зачем тебе было чувствовать себя так же погано?

– С чего ты решил, будто знаешь, что для меня лучше?

– Это не так.

– Еще как! Разве не понимаешь, что происходит? Ты столько лет злился на отца. Всякий раз говоришь о Кларе и вменяешь ей обман, которого она не совершала. А отец мне врал по-настоящему. В чем же разница, Майк? Ты единственный, кто имеет на это лицензию и может решать, какая именно ложь во благо?

Майк никогда не думал об этом под таким углом и не смог ответить на обвинение. Ложь отца разрушила образ счастливой семьи. Он же пытался защитить брата от боли, которую испытывал сам.

– Посмотри на себя, старший брат. Что бы ни случилось тогда между родителями, они это преодолели. И, кстати, если ты вдруг не заметил, мама и папа все еще вместе.

Истина оглушила его.

– Прекрати обманываться. Дело не в папе или Кларе. Это все ты, Майк. Ты продолжаешь лгать даже сейчас.

Шон пошел прочь.

Оставшись один, Майк понял, что брат прав.

Лафлин в феврале был прекрасен.

До летней жары оставалось несколько месяцев, от реки веяло прохладой. Однако было бы еще лучше, если бы не вездесущие туристические лодки и гидроциклы. Жители города, зеваки и туристы наблюдали за строительством.

Верный своему слову, подрядчик Джейкоб Шмит делал все, чтобы работа шла по графику. Бригады рабочих делали одновременно фасад гостиницы и внутреннюю отделку, где Клара проводила большую часть своего времени. Вокруг постоянно шумели инструменты, что-то жужжало, кто-то пилил и стучал молотком, не говоря уже о громких разговорах и смехе из всех углов. Тем не менее она не сожалела о том, что приехала.

В пустыне, вдали от офиса она чувствовала себя лучше. В Неваде можно вообще не переживать, что придется снова столкнуться с Майком. Больно осознавать, что между ними все кончено. Правда, видеть его ежедневно еще тяжелее. Это как напоминание о том, что у них могло сложиться.

Просто нужно время, чтобы привыкнуть к мысли о том, что ее ожидает участь матери-одиночки.

Кларе всегда хотелось иметь детей, чем больше, тем лучше. Но эта мечта неразрывно связана с образом любящего мужа. Что ж, не все мечты сбываются. Достаточно вспомнить выражение лица Майка, когда она рассказала ему о беременности, его холодные жестокие слова.

– Он на самом деле идиот, – бормотала она, прямо на стене делая наброски темно-фиолетовой краской. Почему нельзя было влюбиться в кого-нибудь другого! Почему ее возлюбленным стал Майк Райан?