Морин Чайлд - Добавь огня этой ночи

– Сели. Оба.

Пегги скрестила руки на груди, мужчины послушно повиновались. Она переводила взгляд с мужа на сына и обратно.

– Майк, я пыталась поговорить с тобой раньше, но ты никогда не хотел меня выслушать. Я бы могла заставить тебя, но отец не позволял. Он хотел, чтобы ты сам пришел к нему, когда будешь готов. Не думала, что это когда-нибудь случится.

– Мама…

– Мне не стоило обременять тебя тем, что я чувствовала в тот день. Ты вернулся раньше, застал меня в слезах, и смотри, что их этого вышло. Мне бы хотелось стереть тот день из твоей памяти, но я бессильна.

– Мам, я знаю. – Он бросил взгляд на отца. – Мы не должны снова говорить об этом.

– Проблема в том, что мы так никогда и не поговорили об этом. – Ее взгляд смягчился, когда она посмотрела на сына, взяла его за руку. – Ты тогда был маленьким мальчиком и не помнишь, но у твоего отца возникли проблемы с работой.

Джек подхватил рассказ, и Майк впервые за очень долгое время посмотрел на отца.

– Конечно, это не оправдание, но мы испытывали давление и, вместо того чтобы поговорить друг с другом, отдалились, замкнулись каждый в себе.

– Мы были не правы, подвели друг друга. Майк, в том, что наш брак дал трещину, виноваты оба. Мы ошибались и оказались на грани того, чтобы потерять нечто сокровенное.

Майк слышал их, видел, но не мог понять или простить. Повернувшись к отцу, он тихо сказал:

– Ты обманул. Ты изменил ей.

– Я действительно солгал. Мне было больно, я волновался о семье. Чувствовал себя проклятым неудачником, тосковал по твоей матери, потому что в какой-то момент мы даже перестали разговаривать.

– О, Джек.

Муж сжал ее руку, снова посмотрел на Майка:

– Я солгал и даже в каком-то смысле изменил. Но это не то, что ты думаешь.

– Что?

Джек вздохнул:

– С женщиной, о которой узнала мама, мы просто ужинали, много разговаривали. Она смеялась над моими шутками, заставив почувствовать себя особенным. Глупо. Я вел себя как идиот, но не переспал с ней, Майк. – Джек посмотрел сыну в глаза. – Я никогда не прикасался к другой женщине после того, как женился на твоей матери.

– Вместо того чтобы друг друга поддерживать, мы с отцом отдалились настолько, что стали двумя незнакомцами, проживающими под одной крышей.

Джек поцеловал ее руку:

– Самое главное, мы снова обрели друг друга, прежде чем случилось нечто непоправимое.

– Я даже не знаю, что и сказать, – пробормотал Майк.

В течение двадцати лет они с отцом буквально избегали друг друга, не могли поговорить о том, что развело их в разные стороны.

– Почему ты мне не рассказал?

– А ты бы поверил?

– Наверное, ты прав.

Майк столько лет злился, позволяя этому эпизоду влиять на его жизнь настолько, что он решил, что в этом мире никому нельзя доверять целиком и полностью. А все из-за случая, который неверно истолковал мальчик тринадцати лет.

– Дело в том, дорогой, – сказала Пегги, – что ты использовал отца как предлог, чтобы держать на расстоянии всех и каждого. Ты защищаешь себя, чтобы никто не смог причинить тебе страдания. Так жить нельзя.

«Она права», – подумал Майк. Он действительно старался никого к себе не подпускать. Только Кларе удалось проскользнуть через преграды, которыми он окружил себя, прямиком в самое сердце.

– Тебе бы стоило узнать о том, какое трудное время у нас было. Мне больно видеть, как вы отдалились друг от друга.

Майк посмотрел отцу в глаза и увидел ту же печаль и чувство утраты, которые испытывал он сам в течение многих лет. Теперь нужно пересмотреть свои взгляды на многое. Слова Шона раздавались эхом в голове. Все эти годы он считал, что знает истину.

Он был ребенком, принимал детские решения, и именно эти решения управляли его взрослой жизнью. Если бы Майк хоть раз спустился со своего трона, снизошел до того, чтобы просто поговорить с теми, кто его окружал, все сложилось бы по-другому.

– То, что произошло, не твоя вина, – осторожно заметил отец. – Ты был ребенком.

– Да. – У Майка заболела голова. – Но я никогда не отступал от моего решения. Злой, испуганный ребенок решил, что никому нельзя верить.

Отец положил руку на плечо сына. Сын посмотрел на отца:

– Прости меня.

– Тебе не за что извиняться. Родители не должны обременять детей тяготами. А я именно так и поступил, причинил боль тебе, твоей матери, навредил всем нам. Никогда себе этого не прощу.

Пегги всхлипнула, утирая слезы.

– Это уже прошлое, не так ли? Мы же можем снова стать дружной семьей, как раньше, ведь правда?

Она смотрела с надеждой. Старые обиды и страхи отпали, канули в прошлое, где им и следовало оказаться. Майк чувствовал, как с плеч упала ноша.

– Да. – На лице его отца появилась слабая улыбка. – Мне бы очень этого хотелось.

Джек улыбнулся, снова похлопал Майка по плечу, посмотрел на жену. Пегги накрыла руку сына своей рукой:

– Хорошо.

Она права. Действительно приятно оставить позади гнев и ощущение предательства.

Майк вспомнил ночь в Финиксе, когда встретился в баре с красивой блондинкой. Он вспомнил свое влечение к ней, как приговорил ее утром, не дав шанса объясниться.

Этот образ трансформировался в недавнее воспоминание о Кларе – ее оскорбленное выражение лица, когда он обвинил ее в том, что она забеременела специально.

– Шон прав, я идиот.

– Что случилось, дорогой?

Он поднял взгляд на мать и вздохнул:

– Многое. Теперь мне нужно о многом подумать. О Кларе. О ребенке. – Он улыбнулся. – И вам, ребята, придется привыкнуть к мысли о том, что скоро вы станете бабушкой и дедушкой.

– О боже мой! – воскликнула Пегги. – Я чуть не забыла, что Клара беременна!

– Дедушкой? – переспросил Джек.

– Это прекрасная новость! – Пегги вскочила и погрозила сыну пальцем. – Я заварю свежий кофе, и ты, мистер, расскажешь нам обо всем подробно.

Джек взял печенье и протянул сыну:

– Мои поздравления. Надеюсь, ты сделаешь все лучше, чем я.

Майк покачал головой и откусил печенье. Он уже навредил собственному ребенку, который еще даже не родился.

– Нет, папа, я уже наломал таких дров. Не представляю, как все исправить.

Джек рассмеялся:

– Добро пожаловать в клуб родителей. Никто не знает, как правильно, Майк. Желая лучшего, мы порой совершаем ошибки. Суть в том, чтобы попытаться их исправить.

На следующее утро Майк нашел Шона. Он думал всю ночь и понял, что надо сказать. Но, увидев, как недружелюбно настроен брат, опешил. Они всегда были близки, а он вбил клин между ними. И сам должен все исправить.

– Ты оказался прав.

К его удивлению, Шон указал на стул:

– Хорошее начало разговора. В таком случае присаживайся.

Майк рассмеялся и сел.

– Я всегда старался защитить тебя. – У него была вся ночь, чтобы рассмотреть эту ситуацию со всех сторон. Несмотря на благие намерения, он поступал неправильно. – Это вошло в привычку.