Линн Грэхем - Пылкий властелин

Явар побледнел, его руки сжались в кулаки, потому что он не мог защитить своего покойного отца. Его отец действительно был лжецом, мужчине стало понятно, отчего его супруга так охотно отказалась верить тому, что Лут рассказывал о леди Софи. Она хотела составить свое собственное мнение.

– Уже более ста лет во дворце нет никаких наложниц, – сухо проинформировал жену Явар. – Даже предположить, что такой уклад жизни имел место в тридцатых годах, – невероятно. Но если тебе это так важно, я сегодня же озвучу этот возмутительный факт Юсуфу. Посмотрим, что он скажет. В Марвани он по-прежнему является признанным авторитетом в истории царской семьи. В самом деле, он написал много восхитительных книг на эту тему.

– Нельзя слепо верить в виновность твоей бабушки, – сокрушалась Сибилла. Порой ее муж был поразительно наивен. – Книга, вероятно, была неоднократно вычитана и вычищена твоим отцом, Явар. Держу пари, что там нет ни одного неуважительного слова в его адрес.

Та же мысль уже пришла в голову Явара.

– Ты, несомненно, права, но Юсуф будет вынужден рассказать мне всю правду, – заявил он с уверенностью. – Однако ничто не может исправить обвинения, которые мне предъявила собственная жена…

Сибилла покраснела:

– Но я же озвучила свои подозрения.

– Но ты действительно хотела знать, не содержу ли я, часом, гарем где-нибудь в подвале. – Явар опустил голову. – Неужели ты до сих пор так мало мне доверяешь? Ты действительно считаешь, что мой народ приветствовал бы на троне короля-распутника?

Сибилла была огорчена тем, как легко рассказ бабушки Явара сбил ее с пути и вызвал такие чудовищные подозрения. Она явно видела боль в его глазах. Как она могла задать ему подобный вопрос? Явар был в ярости, но, к счастью, даже в таком состоянии он мало походил на покойного отца. Он не страдал от неконтролируемых вспышек гнева и следил за своим языком.

– Прости меня! – громко попросила Сибилла. – Это было так глупо… Но мне казалось… Я должна была знать наверняка.

– Если ты почувствовала, каким чопорным был мой отец, в этом не было нужды. – Явар ухмыльнулся. – Он вел войну против безнравственности в любой форме внутри и за пределами дворца. Он был репрессивным правителем. Заняв трон, я сразу же отменил закон, ограничивающий музыку и танцы в общественных местах. Если тебе будет приятно, я подробно расспрошу Юсуфа о том, что он знает о моих деде и бабушке.

Сказав это, Явар вышел из комнаты. Сибилла села на диван. Может быть, она не должна была общаться с леди Софи. Пытаясь делать что-то хорошее и полезное, она пробиралась к сердцам людей вслепую, но в действительности она лишь оскорбила Явара.

Явар больше двух часов разговаривал с бывшим помощником отца. Юсуф ушел с облегчением, очистив свою совесть, поведав секреты, которые хранил на протяжении всей своей трудовой деятельности. Явар все еще был зол. Он в полном одиночестве устремился прочь из дворцового комплекса к изящной постройке в дальнем углу двора. Отослав охранников, Явар вошел в здание один.

Явар безмолвно изучал просторные комнаты и дворики, украшенные фонтанами с местами для купания. Все было в очень хорошем состоянии, и он удивлялся, что мания его отца не взяла верх над желанием сохранить часть семейной истории. Он отказался переписать прошлое и захоронить мрачные тайны семьи.

Взгляд Явара сосредоточился на большой кровати, помещенной на возвышении. Его темные глаза медленно расширились, когда он наконец-то как следует рассмотрел неприличные росписи, украшавшие постамент и спинку кровати.

Растерявшись, он замер, представляя себе реакцию своего отца-пуританина на подобные художественные изображения, но затем он расхохотался. Успокоившись, Явар опустился на край кровати. Его блестящие глаза вспыхнули отблесками чистейшего золота, когда он представил, как Сибилла будет реагировать на картины.

Записка была доставлена Сибилле после того, как она выбралась из расслабляющей ванны. Она быстро разорвала конверт, узнав почерк мужа: «Приглашаю вас провести ночь в гареме с вашим мужем».

С ее губ сорвался удивленный смешок. Явар достаточно оправился от своего раздражения, чтобы начать шутить, у него всегда было потрясающее чувство юмора. Она просмотрела ящики с нижним бельем и, выбрав самый красивый комплект, спрятала его под простым синим платьем, которое не давало ни малейшего намека на то, что было под ним. Ночь в гареме? Что это влечет за собой? Ее щеки зарделись, и она мечтательно улыбнулась.

Один из охранников Явара поджидал ее, чтобы отвести к мужу. Они проделали длинный путь, прежде чем достигли своей цели. Большая уродливая, обитая железом дверь распахнулась перед ними. Открыв ее, охранник отступил назад, и Сибилла вошла, задаваясь вопросом: почему он старательно прятал улыбку? Но этот вопрос был позабыт, когда она спустилась вниз.

Повсюду мерцало пламя свечей, отбрасывая прыгающие тени на куполообразный потолок. Отделанные мозаикой стены заставляли капельки воды, падающие из фонтанов, сверкать, как алмазы. Это было красиво, невероятно красиво, и Сибилла почувствовала, что Явар сделал это именно для нее. У нее защипало в глазах. Явар появился из-за большой колонны. В отличие от весьма экзотической обстановки сам Явар щеголял в выцветших джинсах и расстегнутой белой рубашке, ткань которой подчеркивала смуглую кожу и иссиня-черные волосы. На долю секунды она почувствовала, что путешествовала во времени и смогла увидеть Явара студентом, которому сдержанность была неведома.

– Где мы? – спросила Сибилла.

– В самом сердце самой темной тайны семьи аль-Захида. – Явар оглянулся. – В гареме, о существовании которого я и не подозревал до этого вечера. Нет, конечно, я предполагал, что наверняка где-то сохранилось помещение, но, принимая во внимание ханжество моего отца, я предположил, что его могли переоборудовать для других нужд.

Сибилла смотрела мимо него на гигантскую кровать.

– Наверняка здесь проводили оргии… – ахнула она. – Не то чтобы я знаю что-то об… э-э-э… оргиях…

– Посмотри на стены, – предложил ей Явар.

В мерцающих тенях она увидела настенные росписи, где обнаженные мужские и женские фигуры были сплетены в причудливых сексуальных играх. Сибилла покраснела:

– Боже мой…

– Удивлен, что мой отец не приказал сровнять это место с землей, но он слишком боготворил моего деда, – вздохнул Явар. – Не могу себе представить, как он сохранил свое уважительное отношение к родителю, когда столкнулся с реальностью. Таир был распущенным человеком.

– И я не могу… – прошептала Сибилла, начиная понимать, почему Явар привел ее в гарем. Он узнал правду и немедленно решил говорить со всей откровенностью, за которую она всегда любила его. Когда Явар ошибался, он никогда не пытался оправдываться.