Беверли Лонг - В западне

- Думаю, приятнее всего было десять миль назад, - бросил он с хрипотцой в голосе.

Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Она скрестила руки на груди, мгновенно уловив двусмысленность его реплики.

- Броуди?

- Что? — отозвался он как ни в чем не бывало.

Затем высунул язык, словно чтобы поймать несколько капель, в душе надеясь, что неприятный момент останется позади.

Это сработало.

- Не валяй дурака. - Она вытянула руки, сведя ладони в виде чашечки. Несмотря на сильный дождь, поймать ей удалось лишь несколько капель, только чтобы лизнуть языком.

- О да. Твой способ намного лучше.

Она проигнорировала его похвалу:

- Как ты думаешь, что они сейчас делают в самолете?

- Наверняка сидят внутри. Воды у них достаточно, и еды тоже. Все с ними будет хорошо.

- Надеюсь, что так.

Но голос ее прозвучал не очень уверенно.

- Мы постараемся, чтобы и у нас все получилось, Элли. - Ему вдруг захотелось ее подбодрить. - Сегодня мы много прошли. Если столько же пройдем завтра и твои расчеты верны, то вечером бум сидеть за столом с твоим другом.

- Многовато «если». И ты кое о чем забыл. Если никто из нас не повредит ногу. Если мы не выпьем грязной воды. Если кому-то из местных жителей покажется, что мы вторглись в святые для них места, где упокоились их предки. Только тогда все будет xорошо.

- Где упокоились их предки. - Он улыбнулся одними уголками рта.

- Ты знаешь, что я имею в виду.

- Знаю. Просто тебе иногда из-за меня приходится несладко. Да, препятствий много. Но мы все преодолеем.

Она тяжело вздохнула и на несколько минут затихла. Потом откинула волосы с лица и улыбнулась:

- Ладно. Похоже, я немного не в своей тарелке. Надо просто взять себя в руки.

- Ты держишься молодцом, Элли, с самого начала. А немного поворчать вправе каждый. Это не говорит о твоей слабости.

Она посмотрела вдаль:

- Если бы кто-то раньше сказал мне, что буду после авиакатастрофы пробираться через джунгли Амазонки, только посмеялась бы.

- А если бы тебе сказали, что рядом с тобой в этом походе буду я?

Она только через минуту посмотрела на него. Ее глаза блестели.

- Я бы ответила, что это исключено. Потому что куда бы я ни двинулась - Броуди Донован отправится в противоположном направлении. Чтобы нас всегда разделяло приличное расстояние.

- В этом нет необходимости. - Когда-то он тоже так думал, но потом изменил свое мнение. Не после того, как увидел Элли в действии. Не тогда, когда убедился в ее умении владеть собой в трудной ситуации. Не после того, как понял… что все еще… думает о ней.

Мальчишка!

Да, может быть. Каким был, таким и остался. Тринадцать лет назад ему нанесли удар, который мог его уничтожить и, безусловно, разбил ему сердце.

- Броуди, у тебя есть все основания для того, чтобы меня ненавидеть.

Ее всегда отличала необъяснимая способность читать его мысли. Сейчас она почти, но все же не точно угадала, что у него на уме.

- Ненависти к тебе, Элли, не было. - Его голос дрогнул, когда он произносил ее имя. Ее уход поверг его в отчаяние, но злости он не чувствовал. - Не надо было делать это так.

- Ты прав. Я поступила трусливо.

Ее слова его удивили. Он ждал, что она приведет тысячу доводов, почему не могла поступить иначе.

- Я искал тебя. Связался с твоей матерью, с отчимом.

Она резко повернулась:

- Ну и что они тебе поведали?

- Не много. Мать сказала, что несколько месяцев с тобой не общалась. Что обо мне ничего не слышала. Мне это показалось странным, так, как мы с тобой вроде собирались всего через несколько недель пожениться и перед этим нанести визит твоей матушке.

Элли быстро заморгала, но ничего не сказала. Броуди стал закипать. Ему хотелось узнать правду. Почему она ничего не рассказала о нем своей матери? Почему не призналась, какие у них с матерью отношения?

Однако Элли явно не собиралась что-то разъяснять, и он продолжил:

- Твой отчим вообще не хотел о тебе слышать.

- Так и думала.

- Что?

- Так и думала, что он не захочет обо мне слышать . Не переживай. Найти меня было весьма затруднительно . Переезжала с места на место. Особенно в первые годы.

Сам он не представлял, как можно не поддерживать связь с родителями. Даже из Афганистана и Ирака он посылал им имейлы и часто звонил.

А она без устали переезжала с места на мето. Но где-то задержалась настолько, что забеременела, родила ребенка от другого мужчины.

- А что случилось с отцом твоего ребенка? - спросил он.

Она вздрогнула, словно не ждала этого вопроса:

- Он… умер.

Броуди все равно считал его сукиным сыном и не перестал ненавидеть после этого известия.

- Извини, - выдавил он из себя.

Она помолчала, а затем подняла голову:

- Как и его мать.

Что? Если Броуди и перестал соображать от обезвоживания, то теперь словно очнулся:

- Ты ее удочерила? Твоя дочь - приемная?

-Да,- прошептала она. - Миа училась в школе где я работала. Ее родители несколько лет назад погибли в автокатастрофе, потом она жила в сиротском приюте. Я удочерила ее около года назад.

- Миа, - повторил он. - Ты знала ее родителей?

Она покачала головой:

- Нет. У Миа есть их фотографии. На снимке они выглядят счастливой семьей. Она много потеряла. Но не пала духом.

Описать девочку вдруг оказалось непросто.

- Она боится змей? - спросил он.

Элли улыбнулась:

- Не знаю, что и сказать. Смотри, дождь закончился. Пора нам идти.

Секреты. Полуправда. Элли любила напустить туману.

Умела направить разговор в нужное ей русло.

От всего только что услышанного он немного потерял голову, так что просто повернулся и зашагал вперед.

К четырем часам дня Элли так вымоталась, что казалось, больше не сделает и шага. Но она продолжала идти, понимая, что Броуди устал не меньше. Когда заросли становились непроходимыми, он резал ветви ножом миссис Харди. Он слегка нервировал Элли своей старательностью, потому что сумерки приближались с каждой минутой.

От жары ее одежда прилипала к коже. Ей не нравился собственный запах. От нее пахло потом и антикомариным кремом, которым она намазалась после дождя. Ее полосы намокли, и она то и дело откидывала их с лица.

Ее руки и плечи болели, оттого что ей приходилось все время шуровать палкой в густой траве перед собой. У нее раскалывалась голова. Возможно, из-за обезвоживания или от рассказа Броуди о его беседах с ее матерью и отчимом.

Она звонили матери через месяц после того, как приехала и Перу. Но не сообщила, где находится.

А мать ничего не сказала о Броуди. Не сказала, что ей звонил жених ее дочери.

Элли удивилась бы, если бы ее мать уделила Броуди много внимания. Кэтрин Риверс вообще не любила говорить о том, что происходило в те годы. Потому что тем самым она бы признала реальность происходящего, чего ей вовсе не хотелось.