Кароль Канн - Брак в кредит

Элли привезла с собой альбом с фотографиями, и все родственники стали разглядывать свадебные снимки, на которых были запечатлены новобрачные и их гости. Лукас тоже впервые видел этот альбом. Он с довольной улыбкой рассматривал фотографии, воскрешавшие в его памяти недавние события. Но вот Элли перевернула последнюю страницу, и Лукас побагровел от гнева. То, что он увидел, было для него полной неожиданностью.

— Где ты взяла эту фотографию?! — с негодованием воскликнул он.

У Элли упало сердце в предчувствии скандала:

— Мне дала ее Тереза. Я спросила, есть ли у нее фото твоей матери, и она…

— Ты не имела никакого права делать это!

Он вырвал страницу со снимком из альбома и бросил его на стол. Гости застыли от неловкости. Вскочив на ноги, Лукас смял фотографию в кулаке и сунул ее в карман. Он был вне себя. Элли понимала, что не сможет остановить его.

Лукас выбежал из гостиной, и вскоре все услышали, как за ним захлопнулась входная дверь. Элли заплакала и бросилась следом. Он не успел далеко уйти. Элли увидела его в ближайшем переулке. Он стоял, прислонившись к фонарному столбу.

Подойдя к нему, Элли тронула его за руку. Лукас устремил на нее невидящий взор.

— Лукас… — прошептала Элли.

Он внезапно притянул ее и поцеловал страстно, взасос. У Элли сбилось дыхание. Придя в себя, она легонько оттолкнула его:

— Не надо, Лукас, не здесь…

Он дышал, как загнанный конь.

— Сходи за сумочкой. Мы едем домой, — заявил он.

Элли хотела что-то возразить, но промолчала. Она видела, что он на грани нервного срыва. Элли вернулась в дом и извинилась перед родственниками.

— Нам пора, — с грустной улыбкой сказала она и прошла в спальню сестры, где оставила сумочку.

Шерил последовала за ней.

— Что случилось? — с тревогой спросила она.

— Лукасу стало нехорошо, — ответила Элли, стараясь скрыть слезы, но Шерил заметила, что она плачет:

— Он расстроил тебя? Что он сделал? Элли, признайся, Лукас обижает тебя?

Да, Лукас действительно обижал ее, но не так, как это представляла себе Шерил. Разве могла Элли объяснить сестре, что происходит с Лукасом, если она сама не понимала его? Погладив Шерил по щеке, Элли вышла на улицу.

В машине она снова попыталась заговорить с Лукасом. Однако он отвечал ей односложно, давая понять, что общаться не желает. Его поведение напугало Элли. Она живо вспомнила свои ссоры с отцом, которые заканчивались тем, что они не разговаривали друг с другом неделями.

Добравшись до дома, Лукас повесил пиджак в шкаф и направился в свою комнату, не сказав жене ни слова. Но Элли не могла позволить ему уйти, не выяснив отношений.

— Лукас! — окликнула она его. Лукас остановился. — Почему ты убегаешь от меня? Ты не хочешь меня видеть?

Лукас молча двинулся дальше. Элли догнала его и схватила за рукав:

— Черт побери, Лукас! Скажи, наконец, что случилось?

Лукас бросил на нее разъяренный взгляд:

— Кто дал тебе право рыться в моей жизни и совать нос в мои дела?

— Ты дуешься на меня из-за того, что я поместила фотографию твоей матери в наш семейный альбом?

— Эта женщина недостойна называться матерью!

Лукас снова попытался уйти и закрыться в своей комнате, но Элли преградила ему дорогу:

— Я не хотела обидеть тебя, Лукас. Успокойся, пожалуйста…

— Ты ни в чем не виновата, Элли. — Переход его настроения, как обычно, не поддавался никакой логике.

Неожиданно он обнял ее и коснулся губами ее щеки. Элли запрокинула голову и поцеловала его. Лукас со всей накопившейся страстью ответил ей. Элли застонала. Лукас подхватил ее на руки и внес в свою комнату, освещенную приглушенным светом настольной лампы.

Посадив Элли на кровать, Лукас стал осыпать ее лицо и шею поцелуями. Элли затрепетала.

— Разденься, умоляю тебя, — сдавленным голосом попросил Лукас.

От его прожигающего взгляда у Элли затмилось сознание. Она не могла сопротивляться ни ему, ни себе самой. Элли медленно разулась, сняла черные брюки и серебристый свитер. Лукас не сводил с нее глаз, следя за каждым движением. Когда Элли хотела расстегнуть лифчик, он остановил ее.

— Дай я сам это сделаю, — хрипловато промолвил он, с трудом переводя дыхание.

Лукас медленно расстегнул крючки на лифчике, снял его и коснулся ее обнаженной груди. Сладкая дрожь пробежала по телу Элли, и она привстала, чтобы помочь Лукасу снять с нее трусики.

— Я купил презервативы, теперь они всегда будут лежать под ручкой в моей комнате, — с улыбкой сказал он.

Элли хотела сказать ему, что предохраняться уже поздно, но промолчала. Сейчас было не время сообщать Лукасу новость. Элли встала перед мужем, и он залюбовался ее наготой.

Опустившись на колени, Лукас поцеловал ее живот и мягкие волосики на лобке. Элли судорожно вдохнула. Заметив ее возбуждение, Лукас приник губами к ее лону и стал играть с самой чувствительной точкой ее тела. Элли застонала, запрокинув голову. Она еле удерживалась на ногах. Ощущения, которые она испытывала, ошеломляли ее, но все же Элли хотелось, чтобы Лукас встал и прижался к ней весь. Она потянула его за руки, но он не подчинился ее молчаливому требованию. Раздвинув пальцами складки кожи вокруг ее лона, Лукас продолжал играть языком с набухшим бутоном, доводя ее до исступления. И все же, несмотря на безумное возбуждение, Элли отдавала себе отчет в том, что происходит. Лукас пытался контролировать ее ощущения. В душе Элли нарастал протест, а тело в это время млело от наслаждения.

Достигнув зенита страсти, Элли закричала и ухватилась за плечи Лукаса, чтобы не упасть. Лукас уложил ее в постель и лег рядом. Сладкая истома разлилась по телу Элли, ей было хорошо с Лукасом. Тем не менее ее мучили сомнения. Что-то было не так в том, как он занимался с ней любовью. Элли чувствовала какую-то фальшь в его отношении к себе.

Лукас зарылся лицом в ее волосы.

— Я хочу тебя, Элли, но я очень устал… — промолвил он.

Элли погладила его по плечу. Хотел ли он сказать тем самым, что она должна уйти?

— Мне хочется, чтобы ты провела ночь в моей постели, — прошептал Лукас, как будто прочитав ее мысли.

— Я никуда не собираюсь уходить, дорогой.

— Мне надо извиниться перед тобой за то, что произошло в доме твоей сестры, — продолжал он. — Я чувствовал там себя не в своей тарелке. Шум, смех… А главное, я не привык к атмосфере любви и гармонии, которая царит у вас в семье. Я совсем растерялся и не знал, как себя вести. Я узнал, что такое домашний уют, только в доме Кальдера, но было уже слишком поздно.

— Мои родные любят тебя, Лукас, поверь. Теперь ты — член нашего большого семейства.

Лукас приподнялся на локте, и Элли увидела в его глазах выражение радости и надежды. Но оно тут же сменилось привычным недоверием. Элли нежно поцеловала его, и он снова припал к ней. Вскоре они уснули.