Мери Уайтфилд - Чарующий странник

— Прямо сейчас? — спросил Джеймс, прикусив губу, невольно копируя привычку Эмили.

— Прямо сию секунду, — ответила Эмили, прежде чем они нашли в себе силы засмеяться.

Наконец Джеймс с трудом поднялся и направился в ванную. Выбросить презерватив, решила Эмили. Когда же он вернулся и прилег к Эмили, зазвонил будильник. Джеймс чертыхнулся и, став на колени, прихлопнул его, заставив замолчать.

— Поверить не могу, что уже пора вставать, — сказал он разочарованно.

Эмили увидела, что он снова возбужден.

— Я вижу, кое-кто уже встал.

Джеймс шутливо дернул ее за нос.

— Вредная, смешная девчонка.

Гадкий мальчишка, подумала Эмили, припоминая жаркие непристойности, которые он нашептывал ей на ухо.

— Завтракать будешь?

Она еще не была готова расстаться с теплом его постели. Неужели пора? Она оглянулась, ища свою ночную сорочку: одеваться в дневную одежду ей тоже совсем не хотелось.

— А ты приготовишь завтрак? — спросила она с надеждой.

Джеймс натянул трусы.

— Готовить? В такую рань! Я предпочел бы чашку кофе и пирожное с кремом. Или какой-нибудь наполеон… Ну, не знаю, как называются эти штуки, которые мы вчера принесли.

Она не удержалась от смеха.

— Отличный получится завтрак, Джеймс!

— Еще бы! Ничто так не взбадривает, как сахар с кофеином.

И они устроили пиршество на постели. Вряд ли Эмили могла бы вспомнить, когда в последний раз она так радовалась жизни. Да она и не вспоминала. И забыла даже об операции. Она была просто женщиной. Женщиной Джеймса Далтона.

— Когда мы увидимся снова? — спросил он.

Облизывая шоколадную глазурь с пальцев, она представила, как сладко-сладко целует его.

— Когда ты захочешь.

— Так и запишем. Дала слово — держи!..

Было утро субботы. Джеймс зашел пригласить Кори на «Конюшни Тэнди», пообещав разрешить хоть целый день смотреть, чем он занимается, ну и поиграть в ковбоев, конечно. Но восторг Кори сменился воплями протеста, когда Эмили потребовала смазать кожу солнцезащитным лосьоном.

Джеймс наблюдал за развитием скандала.

— Не хочу-у-у! — хныкал Кори. — У него запах дурацкий!

— Ничего подобного. — Эмили попыталась мазнуть его щеки, но мальчик ловко вывернулся. — Ах так, тогда ты останешься дома!

— Я же не купаться иду!

— Неважно. Все равно ты весь день будешь на солнце.

Мальчик хлюпнул носом и сел за стол, спрятав лицо в ладонях. Эмили понимала: сколько ни ворчи и ни кричи, ничто не заставит Кори относиться к ней как к матери, и он это тоже знал.

Далтон решил вмешаться:

— Если бледнолицый ковбой слишком долго пробудет на солнце, ему может не поздоровиться.

— А мне поздоровится, — упрямо стоял на своем Кори.

— У Эмили скоро будет операция, Кори. А ведь она заболела из-за солнца. У тебя светлая кожа, ковбой, как у нее. И ты ее брат. С этим не шутят, как не шутят с койотами. И этот лосьон — согласен, он зверски пахнет, но потом запах уйдет — он защитит тебя лучше кольта вот такого калибра…

И Далтон развел руки во всю ширь, показывая подходящий случаю калибр.

Эмили пристально вглядывалась в своего любовника. Прошло всего два дня после ночи в его фургоне. Два дня, подслащенные поцелуями украдкой и безнадежно пересоленные рабочим графиком, который ставил им подножки, а также приперченные чересчур любопытными взглядами не по годам догадливого Кори…

Она могла бы и признаться брату, что встречается с Далтоном, но все как-то не выкраивалось время для разговора по душам. Наверное, она не была готова к такому признанию, как совсем недавно была не готова спать с мужчиной, который еще не пригласил ее к алтарю.

— И все-таки эта штука для девчонок, — сказал Кори. Его не сбил с толку даже мужчина, которым он открыто восхищался. — Она и пахнет по-девчоночьи.

Далтон взял у Эмили флакон и понюхал его содержимое. Он ни словом не упоминал о ее болезни с их первой ночи, но эта тема всегда кружила рядом, как голодный стервятник над беспечными курами.

— А по-моему, терпимо пахнет, — возразил Далтон.

— Вот и мажься сам! — отрезал упрямый мальчуган.

Не вдаваясь в дальнейшую полемику, Далтон закатал рукава своей джинсовой куртки и нанес лосьон на руки и лицо. Он проделал это с очень серьезной миной, и только глаза его смеялись.

Кори расправил узкие плечи, видимо подчеркивая свое мальчишеское достоинство.

— Ну, ладно, давай сюда эту дурацкую дрянь!

Мальчик размазал жидкость по коже, вылив из флакона гораздо больше, чем следовало, и вытер ладошки о штанишки. Надо, чтобы рядом с ним был взрослый, подумала Эмили. Ему нужен пример, подсказка настоящего мужчины, да, именно такого, как Джеймс Далтон.

— Теперь ботинки! — сказала Эмили. — Ты не можешь поехать на «Конюшни Тэнди» без ботинок.

— Эх, ну и возня. Не верю, что ковбои так мучаются…

— Ничего не поделаешь. — Эмили растроганно обняла брата. — Я должна беречься от солнца, и ты тоже.

— И Джеймс?

— Да, и Джеймс, и вообще все люди — кто больше, кто меньше, но рискуют все.

Кризис миновал. Кори решил, что пора обуваться, и понесся в прихожую, оставив взрослых наедине друг с другом.

С видимым отвращением закрутив колпачок флакона, Далтон сказал:

— Малышу не по себе.

— Я знаю. Кори приходится трудно. — Эмили окинула взглядом свою кухню. Здесь только кое-что сохранилось от обстановки их прежнего дома. Тот дом, где она выросла и где родился Кори, Эмили продала, чтобы начать новую жизнь. — Он очень чувствительный, но многого не понимает.

Джеймс погладил ее по голове.

— Как ты?

— Все в порядке. Просто эмоции.

— Еще бы, до операции всего пять дней…

Эмили намотала на палец прядь волос, недовольная тем, что их разговор принял такой оборот. Потом спросила:

— А ты будешь там?

— Ты уже хочешь этого?

Эмили тут же отругала себя за проявленную слабость. Да, она хотела, чтобы он отвез ее в больницу и оставался рядом, но напрашиваться…

— Хочу, не хочу… Я не маленький ребенок. Ручку в огонь не суну. В воду не упаду.

— Мы нужны друг другу, Эмили.

— Разве? Скажи еще: и не только для секса…

Далтон улыбнулся.

— Ну, не знаю. Мы занимались этим только один раз.

— Два раза! — поправила Эмили и шлепнула его по руке. Он засмеялся, про себя проклиная свою неловкость. — Да, чуть не забыла: только что хотела тебе сказать, что этой ночью я не закрою окно в свою комнату, но…

— Что?

— Я передумала.

— Ты уверена? — осторожно спросил Далтон, затем вдруг прижал к ее себе и поцеловал.

Кажется… она пригласила его в свою постель.

Только молодой месяц тускло освещал небо, когда Джеймс проскользнул через двор перед домом Эмили и подкрался к окну, укрываясь в тени. Этой ночью он был одет не как ковбой. Он выбрал темный пуловер, черные брюки и туфли на мягкой подошве. Он чувствовал знакомый прилив адреналина.