Кейт Харди - Секрет его улыбки

— В смысле?

— С тобой не обязательно каждую секунду что-то говорить и иногда можно немного помолчать.

Она пожала плечами. Наверное, это потому, что она много времени проводила с животными, и сама работа обязывала ее тонко чувствовать, когда нужно замолчать и полностью положиться на собаку.

— А что в этом такого особенного?

— Не знаю, наверное, я слишком много общался с актерами, которые не умеют вовремя замолчать.

— Но в фильмах актеры часто молчат.

— Когда предусмотрено сценарием. Это совсем другое. К тому же так приятно, что хоть кто-то не пытается затащить тебя на свидание.

— И не говори. — Джесс закатила глаза. — Все кругом так и мечтают найти тебе идеального партнера, с которым нужно всего лишь разок сходить на свидание, чтобы жизнь снова стала прекрасна и удивительна.

— Так тебя тоже этим достают?

Поморщившись, Джесс кивнула, и Люк невольно задумался, понимает ли она, как мило при этом выглядит.

Скорее всего, нет.

И как же она отличается от всех женщин, к которым он привык и которые всегда тщательно продумывают каждый свой жест, обязательно вкладывая в него скрытый подтекст.

— Правда, не все. Родители, сестра и лучшая подруга понимают, что я стану ходить на свидания, лишь когда буду к этому готова.

— А остальные?

— А остальным приходится объяснять, что мне это не интересно. — Она снова поморщилась. — Но при этом я понимаю, что они хотят мне только добра.

— Но ты все равно предпочитаешь сама выбирать, с кем тебе встречаться?

— Как и ты?

— Тебе повезло, что семья тебя понимает и не пытается давить, а у меня уже заканчиваются отговорки, почему я не могу ходить на мамины званые обеды.

— Но ты же актер! И притом талантливый.

Люк уже и не помнил, когда в последний раз встречал человека с таким развитым чувством юмора. И с которым было бы так легко и приятно разговаривать.

— Ты права, — усмехнулся он, — если я не в состоянии играючи выйти из такого положения, то и в кино мне играть больше не следует. — Люк почесал довольно вздохнувшую собаку. — Как ты и сказала, они хотят мне только добра. Хотят, чтобы я был счастлив. Вот только у разных людей разные представления о счастье.

— Так ты все еще тоскуешь по Флер? Извини, мне не следовало спрашивать, это не мое дело. Просто сделай вид, что я ничего не говорила.

— Ничего, все в порядке. — Разумеется, ей интересно, и, разумеется, она знает, как зовут его бывшую жену. За их историей не следил лишь ленивый.

— Нет, не в порядке, ты не обязан мне ничего рассказывать.

Но Люк вдруг с удивлением понял, что действительно хочет ей все рассказать. Ну, может, и не все, но хоть что-то. Чтобы по крайней мере один человек по-настоящему его понял. И Джесс даже не нужно напоминать о правилах и конфиденциальности, потому что, что бы он ей ни сказал, дальше нее это все равно не пойдет.

— Возможно. Но я точно знаю, что полтора года назад я относился к ней совершенно иначе. А теперь я ее больше не люблю. — Но почти и не ненавидит. Уже хоть что-то. — Наверное, я тоскую не столько по ней, сколько по женатой жизни. По близости.

— Да, это самое сложное, — кивнула Джесс, — просыпаться посреди ночи и понимать, что лежишь в огромной кровати. Одна.

Что ж, похоже, она действительно понимает.

— Все дело в мелочах. Ставишь чайник и вспоминаешь, что чай нужно наливать всего в одну кружку. Покупаешь субботним утром круассаны, и снова только на одного.

— Приходишь домой, а рассказать о прожитом дне некому, потому что, если звонить родным и друзьям, они сразу же поймут, что тебе плохо и одиноко, и расстроятся, если не смогут сразу же приехать тебя поддержать. А ты расстроишься, если они приедут, потому что ты уже давно взрослый человек и предполагается, что ты вполне в состоянии и сам со всем справиться.

Точно.

— А потом они звонят и зовут поужинать, сходить в театр или на открытие новой выставки, и ты приходишь и обнаруживаешь, что, кроме тебя, позвали еще того, с кем, по их мнению, ты перестанешь чувствовать себя одиноким.

— И ты изо всех сил стараешься быть вежливым, но от этого только чувствуешь себя еще более одиноким.

— Именно. — Подавшись вперед, Люк схватил ее руку. — Спасибо. — Такая теплая мягкая рука… Так и хочется поднести к губам и нежно поцеловать. Но что это с ним опять? Никому из них это не нужно. Она предлагает дружбу и взаимопонимание, которых ему так не хватает. Люк отпустил ее руку. — Ты не представляешь, как приятно встретить человека, который все это понимает.

— Ну почему же? Очень даже представляю.

— Я рад, что мы встретились.

— Я тоже. Но если бы еще полгода назад мне сказали, что я начну дружить со звездами большого экрана, я бы… — Джесс рассмеялась. — Я живу в совершенно ином мире.

— Времена меняются.

Джесс немного помрачнела.

— Не думаю, что я впишусь в мир Голливуда.

Ну конечно, при желании такая женщина впишется куда угодно. Но об этом сейчас лучше не говорить.

— В Голливуде жить не просто, и далеко не все отношения выдерживают такое давление. Я думал, что мы с Флер станем одной из тех немногих пар, что вопреки всему смогут любить друг друга, даже по полгода не видясь. Я любил ее и думал, что она любит меня. — Но он ошибся. И хотела она того, чего он не в силах был дать. Во всяком случае, не заплатив за это слишком высокую цену. И все из-за простой детской болячки… Каким-то образом эта деталь так и не попала в газеты и неустанно грызла его изнутри, заставляя едва ли не каждую секунду вздрагивать, что все это станет достоянием общественности, и ее отношение сразу же кардинально изменится. А следом за зрителями охладеют и режиссеры, и он больше никогда не сможет играть романтических главных героев. В пятидесятых актерам приходилось тщательно скрывать свою ориентацию, потому что в те годы гомосексуалисты и мечтать не могли о хороших ролях. Сегодня необычными сексуальными предпочтениями уже никого не удивишь и не испугаешь, но его проблема немного сложней…

— Мне жаль, что у вас не получилось.

— Мне тоже. Но теперь у нее есть другой. — Тот, кто смог дать ей то, чего она хотела. Именно поэтому он и узнал об измене.

Теперь вперед подалась Джесс и накрыла его ладонь своей ладонью.

— Извини, я не хотела напоминать о больном.

— Да ничего, просто немного грустно. Жаль, что все так получилось, но ничего с этим теперь не поделаешь. И я уже даже почти научился с этим жить. — Люк вздохнул. — Спасибо, что не стала меня жалеть.

— Жалость сложнее всего выдержать.

Похоже, она действительно все понимает. И сама пережила нечто подобное, но не стоит задавать лишних вопросов.

— Точно. — Если хочет, пусть рассказывает, а давить он не станет.

— Как же я ненавижу чужую жалость… Или когда, увидев тебя, знакомые переходят через дорогу, потому что не знают, что сказать при встрече. Потом они притворяются, что тебя не заметили, но я-то знаю, что они меня видели.