Даннис Харлампий - Вероника

Настал час закрытия заведения. Огни над барной стойкой погасли, дав понять последним клиентам, что пора выметаться наружу.

Странным образом, будто не подчиняясь своей воле, Стас совсем не возражал, когда Алиса предложила поехать к ней, чтобы не отпускать приятный вечер.

– Давай заедем в ночной магазинчик, – сказал он. – Купим чего-нибудь выпить, а то трезветь что-то не хочется.

– У меня дома всё что нужно имеется, – ответила Алиса. – В этом плане я запаслива. Арсений у бабушки, поэтому устроим соседям весёлую ночку.

Стас и не понял намёка, хотя прекрасно знал, как Алиса любит стонать, не умея себя сдерживать. Только вот голосить ей в эту ночь так и не пришлось.

Как нередко случается, когда человек выпивает изрядное количество алкоголя, а потом расслабляется, сидя на заднем сидении в такси, его клонит в сон. Зайдя в знакомые апартаменты, Стас больше не мог бороться с бешеным приливом мелатонина в сочетании коварного этанола и падал прямо на ходу. Но Алиса всё равно не отказалась от своего плана и стянула с него штаны, как только он рухнул на диван. Она обладала несравненным талантом в оральном искусстве, и фаллос полусонного мачо в считанные секунды превратился в Колосс Родосский. Стас никогда не мог устоять перед рабочим ротиком Алисы, и даже частенько называл её в шутку миньетчицей, на что она всегда отвечала ярым протестом, хотя в глубине души испытывала восхищение.

Долго же Стас держался. Пока Алиса наяривала, он всё выше и выше поднимался в космос, но свидетелем сверхновой звезды так и не стал. Ну ещё бы, столько выпить. Его неожиданная возбудимость в конечном счёте прошла, а сам он провалился в глубокий сон, лишив Алису горького угощения.

Сначала она хотела привести его в чувства, но после пары бесполезных попыток поняла, что напрасно тратит время. Диван ей пришлось раздвигать прямо с пассажиром на борту. Потратив последние силы, она легла рядом и быстро догнала его стране грёз.

Утром Стас был огорошен до мозга костей.

– Это что, какая-то шутка? – пробормотал он, оглядевшись по сторонам. – Проснись, Алиса! Давай-давай, поднимайся!

Стас потряс её за плечи, но она только поморщилась.

– Вставай говорю, – не унимался он, поднимая её за руку.

– Малый, ну отстань, – ответила Алиса сквозь сон. – Дай поспать. Ну ещё часок, ну пожалуйста.

– Нет же, вставай. Мне нужно собираться.

– Да что случилось? Где пожар?

– У меня в голове. Ответь мне на один вопрос. Нет, на два вопроса: какого хрена я тут делаю и что вчера произошло?

– Вчера ты отшил одну девицу, которая преследовала тебя. И я тебе в этом помогла.

– Это я прекрасно помню. Но почему я здесь оказался?

– Потому что сам захотел, Стас! А ещё у нас была фантастическая ночь. Тебе понравилось.

– Что за бред! Ничего не понимаю.

– Ладно, подъём так подъём. Пошла я в душ.

Пока журчала вода в ванной комнате, Стас частично воспроизвёл события минувшего вечера. Но с момента закрытия кофейни в его памяти оставалась огромная чёрная дыра, причинявшая, к тому же, невыносимую боль. Тот факт, что он лежал под одеялом в одних трусах заставил задуматься над заявлением Алисы насчёт фантастической ночи.

"Ну и чёрт бы с этим, – подумал Стас. – Что было, то было. Главное теперь по-быстренькому отсюда смыться".

Он наскоро оделся, натянув помятые джинсы и футболку. Вытащив из кармана сотовый, он удивился, что время подходило к обеду. Отсутствие каких-либо звонков и сообщений так же не осталось без его внимания.

– Позавтракаем? – сказала Алиса, выйдя из ванной и растирая полотенцем мокрые волосы.

– Нет, мне нужно идти, – ответил Стас.

– Куда ты так подрываешься?

– Мне тоже необходимо привести себя в порядок, если что так.

– А чем тебя моя ванная не устраивает?

– Ты же знаешь, как я некомфортно себя чувствую в гостях. Надо зубы почистить, побриться и всё такое.

– Уж мне ли тебя не знать. Ты всегда чистишь зубы пальцем, когда просыпаешься не у себя. Ну иди, если так хочешь.

– Не провожай.

И он ушёл, не попрощавшись. Только и слышно было, как щёлкнул засов и закрылась входная дверь.

– Вот урод, – выругалась Алиса. – Но ничего, утром он всегда такой.

Пока Стас добирался до метро, то пытался побороть опохмел с помощью небольшой прогулки. Но идти было тяжко, и он даже начал жалеть, что не проспал до лучшего состояния. А причина тому – непонятное чувство отвращения, возникшее у него к Алисе, оно буквально вытолкнуло его за порог. Оставалось только одно: осилить поездку в набитом вагоне и доковылять домой, чтобы снова завалиться спать. Но сна он так и не обрёл, когда оказался в своей кровати.

Как всегда случалось у Стаса после дикой попойки, он изнемогал от ломки в суставах и внезапных порывов тошноты. Ужасный у него выдался отходняк, отбил всякое желание употреблять алкоголь аж на целую неделю вперёд. Зато тяга покурить возникала у него чуть ли не каждую минуту, вынуждая спускаться в магазин за сигаретами утром и вечером на протяжении нескольких дней. И каждый раз, проходя мимо парковочного места, где так недавно простаивал без дела белый Ситроен, он становился мрачнее тучи. Ещё он часто проверял свой телефон, на который больше не поступали звонки и сообщения от номера с двумя восьмёрками на конце. Разве что Алиса один раз позвонила, так и не дождавшись ответа.

Для Стаса начались тягостные дни. В середине июня солнце обычно печёт не по детски. И в один из таких дней, когда на асфальте можно было запросто приготовить бифштекс, а в тени потерять сознание от аномальной духоты, Стас томился в четырёх стенах со сломанным кондиционером. Жарой был болен весь город, а он же страдал от меланхолии с привкусом коварной любви. Чёрный недуг одним концом затянул его мозг в тугой узелок, а другим привязал к дивану, предоставив лишь судорожные ожидания каких-то событий.

Время шло, но ничего не происходило. Стас без конца смотрел в свой телефон, якобы интересуясь, который час, пока не понял, что обманывает сам себя, ведь он ждал хоть какого-то сигнала от Яны. Глупо было спорить со своим сердцем, и он не мог не согласиться, что думает о ней с самого первого дня обретённой свободы. Но Яна по-прежнему не звонила и не писала, хотя голос её постоянно звучал в его голове. Последняя её фраза в кофейне, так понравившаяся Стасу в тот позорный момент, теперь причиняла нестерпимую душевную боль. На этот раз он не испытывал угрызений совести, его охватило чувство посерьёзнее, от которого ранее он пытался отказаться. Слишком долго он пробыл с Яной наедине, чтобы так вот просто переключиться на другой лад. Перед глазами у него стоял вечный образ девушки за мольбертом, как бы он ни старался заменить его на что-то другое.