Диана Машкова - Нежное солнце Эльзаса

— Куда пойдем? — поинтересовалась я заплетающимся от усталости языком.

— Туда, где кормят, — ответил Егор. На подробности и у него уже не было сил.

Больше ни вопросов, ни ответов не возникало до тех пор, пока мы не добрели до первого попавшегося на пути открытого кафе и не заказали столько всего, что хватило бы на целую роту. Только когда половина тарелок, которыми был плотно заставлен наш столик, опустела, мы оба нашли в себе силы произносить слова.

— А тебе не кажется, что луна на нас специально смотрела? — улыбаясь, спросил Егор.

— Это еще зачем? — удивилась я.

— Затем, что она собирает необычные истории о людях, — прошептал он и осторожно взял меня под локоть, одним прикосновением разбудив угомонившийся было рой мурашек. Бо-о-оже, когда же это кончится?! Я ведь не железная, сердце может не выдержать!

— Зачем? — снова спросила я, окончательно потеряв способность мыслить.

— Чтобы охранять их судьбу, — просто сказал он.

— А ты уверен, что у нас теперь одна судьба? — усмехнулась я, наконец усмирив немного внутреннюю бурю.

— Если ты не будешь вмешиваться, — Егор, улыбаясь, смотрел мне прямо в глаза. Я тоже не могла оторвать от него взгляда — невероятно, какой он был сейчас красивый!

— Не буду, — прошептала я.

— Не зарекайся, — попросил он. — Я же чуть-чуть знаю твой характер: не первый год знакомы.

— Не буду, — опять повторила я, уже не соображая, чего, собственно, «не буду» — зарекаться или вмешиваться.

До утра мы не спали. Только когда за тонкими занавесками уже начал разливаться розовый рассвет, ненадолго забылись на такой крайней стадии изнеможения, что даже не потрудились разъединиться. И сквозь дрему я отчетливо ощущала, как Егор время от времени бессознательно подрагивает внутри меня. Кажется, такого в моей долгой и весьма уже искушенной любовными делами жизни никогда еще не случалось. Мы проспали час, максимум полтора, а потом Егор осторожно, стараясь не разбудить меня, встал с постели и начал сосредоточенно ходить по комнате, собирая свои вещи.

— Не уходи, — сказала я непослушными губами.

— Не могу, — прошептал он в ответ. — Уже понедельник, мне к девяти на работу. Переодеться надо.

— Не надо! — да что это со мной?! Я готова была заплакать при одной мысли о том, что сейчас он выйдет из этой комнаты и я его до вечера не увижу. — Я тебе разрешаю не ходить.

— Рита, — Егор посмотрел на меня серьезными, чуть сердитыми и красными от недосыпа глазами, — вот этого не нужно! Не вздумай делать мне поблажки. Знаешь, у Юрия Полякова в романе «Козленок в молоке» есть такая фраза: «Привилегии передаются половым путем». Или что-то похожее. Ты запомни — это не для меня.

— Ну, честно, что у тебя там такого важного на сегодня? — я, не контролируя себя, опустилась до банальных уговоров: просто не могла представить себе, что придется остаться одной. Так хотелось прижаться к нему, выспаться вместе, а потом…

— Ритонька, — Егор присел на краешек кровати и погладил меня мягкой ладонью по волосам, — девочка моя. Ты просто поспи, а я скоро приду. Ты и не заметишь, как время пролетит. Хорошо?

— А ты будешь мне сниться? — я закрыла глаза. Под ласковой рукой Егора расставание казалось не таким уж страшным.

— Буду, — пообещал он.

— Тогда ладно, — пробормотала я, уже засыпая. Даже не слышала, как он потом оделся, вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.

Если раньше я никогда не понимала до конца значения слова «блаженство», то теперь это состояние завладело мною целиком. Я готова была прыгать, петь, танцевать от счастья. Думаю, если бы очень захотела, могла бы даже взлететь! Надо же! Стоило выветриться из моей головы всем сложным и тяжелым мыслям, как мир вокруг перевернулся, а сама я стала легкой, как перышко. И зависела теперь только от собственных ощущений: никаких посторонних влияний и давлений извне!

Я прекрасно выспалась, пролежала минут тридцать в ванной, намазала все части тела, до которых смогла дотянуться, различными сыворотками и кремами, которых накупила чертову тучу во время одиноких походов по Страсбургу, облачилась в белый махровый халат и стала ждать Егора. Больше никаких планов у меня на сегодня не намечалось. И это было так прекрасно — не передать!

Ближе к вечеру зазвонил мобильный.

— Не спишь? — спросил Егор, как только я произнесла свое «алло».

— Уже нет, — губы расплылись в счастливой улыбке.

— Хочешь, куда-нибудь поедем? — в его голосе звучала усталость. — У тебя же все-таки отпуск. Должны быть экскурсии.

— Не хочу, — ответила я, продолжая улыбаться.

— Как скажешь! — обрадовался Егор. — Если честно, я себя уже чувствую выжатым как лимон.

— Да-а-а? — промурлыкала я сочувственно и игриво. — И что, мне из тебя ни капельки больше не удастся выжать?

— Рита! — даже на расстоянии я почувствовала, как Егор смутился. — Ну нельзя же быть такой ненасытной!

— Можно, — убедительно сказала я.

— Уверена? — уточнил он на всякий случай.

— Абсолютно, — подтвердила я.

— Тогда жди, — притворно тяжело вздохнул Егор. — Сейчас приеду.

И он приехал. Минут через пятнадцать. Правда, эти минуты показались мне вечностью: в таком нетерпении, с таким трепетом я никогда еще никого не ждала. Не дав Егору снять пиджак, я, жадная, как голодная пантера, потащила его в кровать.

Пять оставшихся дней отпуска в Страсбурге прошли как волшебный сон. Я даже не могу разделить его на отдельные воспоминания, часы или времена суток. Все слилось в едином приступе неземного блаженства. Память сохранила лишь отдельные вспышки, проблески картин и ощущений: всю ночь горевшие и оплавившиеся до основания четыре свечи, которые в ту ночь заменяли нам камин, закрытые в сладкой истоме глаза Егора, его блестящие в темноте, красивые и ровные зубы, боль кратких расставаний и радость встреч.

За все дни мы только два раза нашли в себе силы, чтобы вместе выйти из номера: съездили в Каракалу. И, нужно сказать, не напрасно — в минеральных водах и бесстыдных саунах Баден-Бадена чувственность распалялась до предела. То ли наигранная, то ли настоящая ревность охватывала меня всякий раз, когда на Егора направлялся чей-нибудь женский взгляд. А взглядов, кстати, хватало: мало того что мой любовник был чертовски хорош собой — особенно без одежды, — так еще в моем присутствии его биологические часы неизменно показывали «двенадцать ноль-ноль». Было, в общем, на что посмотреть и чем загордиться! После всех этих бань ночи выдавались без малейшего преувеличения бессонными. Не знаю, как выдерживал Егор, — я-то в отличие от него днем не работала, а спала, — но к концу недели он заметно осунулся и похудел. Кажется, пора уже было пощадить его, но я не могла остановиться — мне все было мало!