Хелен Деннис - Любовь в наследство

– Бруно Пирелли?! – вскричал он. – Ты что, рехнулся?! Ты нас чуть не убил!

Это имя Эмили уже где-то слышала, только не помнила, где и в какой связи.

Бруно разразился потоком ругательств, а когда выдохся, прохрипел:

– Пусти…

В ответ Люк разразился гневной тирадой, Эмили поняла только конец фразы: «…убить меня, а заодно и девушку, с которой ты даже не знаком…». В конце монолога Люк надавил коленом на объемистый живот Бруно и замер в ожидании. По-видимому, он хотел взять с противника слово, что тот больше не будет пытаться на него напасть.

– Ладно, обещаю, – пробурчал Бруно.

Люк отпустил его и встал. Бруно тут же вскочил с проворством, неожиданным при его внушительной комплекции. Увидев, что Люку, судя по всему, ничто не угрожает, Эмили бросила кирпич на землю. Бруно кипятился, отчаянно жестикулировал и едва ли не через слово упоминал имя Орнеллы. Он был очень возбужден, чувствовалось, что он спешит выложить то, что давно накипело у него на душе.

Люк невозмутимо слушал его, время от времени качая головой или пожимая плечами. Казалось, он не понимает, из-за чего Бруно так раскипятился.

Слушая жаркий спор двух мужчин, временами грозивший снова перейти в драку, Эмили разбирала только отдельные слова. Хотя она и преуспела в изучении итальянского языка, ей легче давалось чтение, чем разговорная речь, к тому же мужчины говорили слишком быстро, глотая слоги и в изобилии употребляя выражения, которых нет в словарях. По отдельным словам и обрывкам фраз, которые Эмили удалось уловить, она поняла, что речь идет об Орнелле.

О том, что Орнелла вышла замуж за богатого мужчину гораздо старше ее, Эмили уже знала, и это помогло ей понять остальное. По-видимому, Бруно любил Орнеллу и теперь, когда она стала вдовой, выжидал приличествующее время, чтобы сделать ей предложение. Люк, как он считал, встал у него на пути, вот он и решил устранить препятствие, убив Люка. Эмили не понимала, о чем тут можно спорить, – неужели Бруно всерьез считает, что может тягаться с Люком?

Чудак, с горечью думала Эмили, неужели он мог хоть минуту надеяться, что женщина – любая женщина, не только Орнелла – предпочтет Люку другого мужчину, если у нее есть выбор? И дело не в богатстве, Люк – самый красивый, самый сексуальный, самый мужественный, самый обаятельный мужчина на свете. Разве женщина, находясь в здравом уме, может предпочесть Люку кого-то другого? Только дурак в этом усомнится. Будь она сама на месте Орнеллы, она не раздумывала бы и полсекунды.

Когда Бруно сник, как надувной медведь, из которого выпустили воздух, Эмили стало все ясно: противник Люка признал поражение и смирился с судьбой. Иначе почему бы он перестал спорить? По-видимому, Люк открыто объявил о своем желании жениться на Орнелле, и Бруно понял, что у него нет надежды.

Вместе с горечью Эмили испытала и странное облегчение: теперь, когда Бруно понял, что для него все потеряно, он больше не будет пытаться убить Люка. Люку больше ничто не угрожает, он женится на любимой женщине и будет жить с ней долго и счастливо.

Эмили понурила голову и побрела по дороге. На нее внезапно навалилась свинцовая тяжесть, казалось, ночное небо давит на нее своим весом, а она, как атлант, держит его на своих хрупких плечах.

Нужно как можно быстрее вернуться в Англию, думала она. Меня ждет пустое, безрадостное будущее без Люка, но долгими одинокими вечерами и ночами мне послужит утешением, хотя и слабым, мысль, что Люк обрел свое счастье. Эмили свернула с дороги и стала спускаться по склону. Она рассудила, что сможет сократить путь, если пойдет напрямик и срежет пару витков серпантина, а там и до виллы недалеко. Вскоре голосов не стало слышно, в ночном воздухе раздавалось только стрекотание цикад. Спускаться по крутому склону в туфлях на высоких каблуках оказалось очень неудобно, Эмили разулась, взяла туфли в руки и пошла дальше босиком. Мелкие камешки кололи ступни, бурьян цеплялся за колготки, но Эмили было все равно. До мелочей ли тут, когда вся ее жизнь рушится?

Она брела словно в оцепенении, не разбирая дороги, и только старалась не скатиться кубарем по склону.

Что-то острое больно кольнуло большой палец Эмили. Она вскрикнула, подняла ногу и ощупала больное место. К счастью, ей, по-видимому, всего лишь попался острый камешек, если бы на его месте оказалось битое стекло, было бы гораздо хуже. Эмили пошла было дальше, но через несколько секунд споткнулась о ствол упавшего дерева. Она его не заметила, и это было неудивительно – на небе, еще недавно совершенно ясном, появились облака и скрыли луну.

Эмили остановилась и огляделась, насколько это было возможно в темноте. Когда она начинала спускаться, под ногами были только трава и сухой бурьян, но теперь вокруг нее росли какие-то кусты почти в рост человека. Эмили знала, что дорога находится где-то внизу, но не видела ее. Не хватало еще заблудиться, это будет похуже, чем потеряться в Венеции, с тревогой подумала Эмили.

Решив подождать, пока луна выглянет из-за туч, Эмили села на землю и вытянула ноги. Было тихо, даже цикады почему-то смолкли. Внезапно Эмили услышала какой-то треск, как будто кто-то продирался напролом через кустарник.

Кто это? Зверь? Человек? Еще вопрос, кто страшнее.

Эмили замерла и, затаив дыхание, прислушалась. Определенно человек, теперь она различала тяжелые шаги. Что-то хрустнуло, и до Эмили донеслось приглушенное ругательство. Ее охватила паника. Может, вскочить и броситься бежать? Но куда: вниз или обратно, к Люку?

Темноту прорезал луч карманного фонарика.

– Эмили, ты где? Отзовись!

Паника так быстро сменилась облегчением, что у Эмили от слабости закружилась голова. Она встала и тут же покачнулась, Люк ее заметил и бросился к ней. Оказавшись рядом, он схватил Эмили за плечи и быстро провел ладонями по ее плечам, по рукам, по ребрам, как будто проверял, цела ли она, затем отстранил ее от себя и посмотрел в лицо.

– Господи, Эмили, как же ты меня напугала! Я уже думал Бог знает что: что тебя похитили, что на тебя напал дикий кабан… Ты соображала, что делала? – Он помахал в воздухе каким-то лоскутком светлой ткани. – Когда я это увидел, то решил, что с тобой случилось что-то ужасное.

Эмили взяла лоскуток в руки и узнала обрывок оборки собственного платья, по-видимому, ткань порвалась, когда платье зацепилось за какую-то ветку, при этом боковой шов, который заканчивался разрезом, разошелся почти до талии. Люк тем временем продолжал бушевать:

– Я понятия не имел, где тебя искать! Слава Богу, эта тряпица подсказала мне, что я на верном пути, а если бы я пошел в другую сторону? – Он схватил Эмили за плечи и с силой встряхнул. – Никогда больше так не делай, слышишь, никогда!