Хелен Деннис - Любовь в наследство

Облегчение Эмили уступило место обиде.

– Ты закончил меня отчитывать? Если нет, то остаток монолога можешь опустить, я и так знаю, что я ужасная, что от меня одни неприятности. И нечего меня трясти. Если бы даже я совсем исчезла, что с того? Тебе бы только легче стало. Не понимаю, чем ты вообще недоволен?

– Ах не понимаешь?! – вскричат Люк. – Ты… я…

Отчаявшись найти нужные слова, он махнул рукой и вдруг порывисто привлек Эмили к себе и приник к ее губам. На этот раз в поцелуе Люка не было и намека на нежность, в этом поцелуе Люк дал выход своему гневу, страху за Эмили, это был поцелуй-взрыв, поцелуй-кара.

В первые мгновения Эмили попыталась сопротивляться, она старалась держать губы плотно сжатыми, но куда там – устоять перед натиском Люка было невозможно. Вероятно, Эмили в конце концов как-нибудь сумела бы справиться с Люком, но собственное тело предало ее, а это было еще опаснее. Огонь, охвативший Люка, перекинулся на нее, и она едва ли не вопреки собственной воле обнаружила, что отвечает на поцелуй.

И тут что-то изменилось, губы Люка из жестких и требовательных стали нежными, ласкающими. Одной рукой поддерживая затылок Эмили, вторую он положил ей на грудь. Шелк платья и кружево бюстгальтера не помешали Эмили почувствовать тепло его пальцев. Ее тело мгновенно откликнулось на ласку. А когда Люк, оторвавшись от ее губ, склонился к груди и коснулся губами того места, где только что были его пальцы, Эмили чуть не задохнулась от изысканной остроты ощущений. В ласках через одежду было нечто невероятно эротичное, даже порочное, Эмили чувствовала на своей груди теплое влажное дыхание Люка, ее соски напряглись и проступили через ткань.

– Какая ты отзывчивая… – прошептал Люк.

Эмили не смогла бы произнести ни слова, даже если бы знала, что сказать. Она инстинктивно выгнулась, молчаливо поощряя Люка, и одновременно положила ладонь на его грудь, но не в попытке оттолкнуть, а ответной ласке. Ей нравилось ощущать под своей ладонью твердость его мышц, чувствовать биение его сердца. Она передвинула руку выше. Ее пальцы нырнули под воротничок его рубашки и, скользнув по теплой коже, легли на шею. Эмили с наслаждением погрузила пальцы в его короткие упругие волосы на затылке.

Люк вздрогнул всем телом и стал покрывать поцелуями лицо и шею Эмили. Его рука нащупала край разреза ее платья, проникла под ткань и стала гладить ее бедро. Когда Люк коснулся невероятно чувствительной кожи у самого края ее трусиков, а затем стал ласкать ее лоно через тонкий шелк, Эмили тихонько ахнула и бесстыдно сжала руку Люка своими бедрами в инстинктивном стремлении усилить давление.

Но Люк не спешил дать ей то, чего она жаждала.

– Дай мне посмотреть на тебя, – хрипло прошептал он.

Он освободил руку из плена ее бедер, нащупал «молнию» на ее платье и начал расстегивать. Когда гладкий шелк под действием собственного веса соскользнул по ее телу на землю, Эмили переступила через него. Словно вняв просьбе Люка, из-за туч выглянула луна и залила все вокруг серебристым светом. Люк на мгновение застыл, любуясь холмиками грудей, выступающими из чашечек открытого бюстгальтера, потом щелкнул застежкой и бюстгальтер полетел вслед за платьем. В лунном свете кожа Эмили, казалось, отливала серебром.

Люк восхищенно выдохнул:

– Господи, как же ты прекрасна!

Он погладил ее груди, и Эмили затрепетала, с ее губ сорвался тихий стон. Затем Люк склонил голову, обвел сосок кончиком языка и взял его в рот. Эмили словно током ударило, у нее закружилась голова, и, чтобы не упасть, она ухватилась за плечи Люка. Никогда еще ей не доводилось испытывать ничего подобного. Наслаждение накатывало на нее волнами, ее бросало то в жар, то в холод. Но и Люк владел собой немногим лучше, чем она, его дыхание стало частым и шумным. Он ласкал грудь Эмили губами и языком и в перерывах между поцелуями шептал по-итальянски что-то нежное.

У Эмили кружилась голова, она была как в тумане, но смутно почувствовала, что Люк увлекает ее куда-то в сторону. Не размыкая объятий. Люк вместе с Эмили опустился на колени, толстый слой старой хвои образовывал естественный мягкий ковер. Поцелуи Люка становились все более страстными, и вскоре Эмили утратила всякую способность думать, она больше ничего не боялась, ни о чем не беспокоилась. Ее последней связной мыслью было: сейчас это случится, Люк сделает меня своей женщиной.

Ночную тишину прорезал визгливый крик какой-то хищной птицы. Люк вздрогнул, поднял голову и замер неподвижно. В лунном свете Эмили видела, как меняется его лицо. Взгляд его, затуманенный страстью, прояснился, на лице отразилось сначала удивление, затем потрясение и, наконец… Эмили зябко поёжилась. Нет, ей не почудилось, лицо Люка выражало теперь не что иное, как отвращение.

Люк встал. В его темном силуэте было что-то угрожающее, сейчас Эмили с трудом верилось, что близость крупного тела Люка могла когда-то вызывать у нее ощущение защищенности. Люк сделал шаг в сторону, наклонился. Поднял что-то с земли и швырнул Эмили. Она увидела, что это ее бюстгальтер.

– Одевайся! – прорычал Люк.

У Эмили дрожали руки, застегнуть бюстгальтер оказалось почти непосильной задачей. Но в конце концов она справилась. Она не помнила, как подняла с земли платье и надела его. Пока Эмили одевалась, Люк, не глядя на нее, привел в порядок свою одежду.

– Готова? – бросил он, не оборачиваясь.

– Да, – тихо сказала Эмили.

– Тогда пошли. Давай руку.

– Я вполне могу идти сама… – попыталась возразить Эмили.

– Не спорь, я не хочу, чтобы ты снова потерялась!

По его тону Эмили поняла, что возражать бесполезно. Обратный путь до машины, как показалось Эмили, занял гораздо меньше времени, чем она потратила, спускаясь по склону. Это ее не радовало, ей хотелось как можно дольше оттянуть момент, когда они окажутся с Люком в салоне «феррари». Ей почему-то казалось, что в замкнутом пространстве его гнев гораздо опаснее, чем на открытом воздухе.

Люк завел мотор и рванул с места так, как будто они находились не на горном серпантине, а на трассе «Формулы-1». На Эмили он даже не взглянул. Казалось, ему отвратителен сам ее вид. На глаза Эмили навернулись слезы, она не понимала, почему Люк рассвирепел, а он, судя по всему, не собирался это объяснять. Крепясь из последних сил, чтобы не расплакаться, она осторожно спросила:

– Люк, ты сердишься?

– Сержусь ли я? – механически переспросил он. Эмили поразил звук его голоса: если когда-то он напоминал ей бархат, то теперь был больше похож на скрежет ржавого железа. – И ты еще спрашиваешь? Неужели не ясно?

– Я вижу, что сердишься, но не понимаю почему.

– Ах не понимаешь!

Эмили насупилась.

– Прекрати повторять за мной! Ты можешь объяснить толком, из-за чего разозлился?