Джорджия Кейтс - Обожаемая

В их возрасте я занимался другими делами. Любовь и брак меня не интересовали. Да и до сих пор.

— Они были детьми, и им удалось сохранить свою любовь. Это довольно удивительно. Я была взрослой, когда вышла замуж, и у меня ничего не получилось.

Лейтон — прекрасный человек, как внутри, так и снаружи. Я уверен, что проблема в том браке была не в ней.

— Невозможно заставить работать брак, когда один из супругов — обманщик.

Скарлетт суетится, и Лейтон склоняется над ней, говоря своим особенным голосом.

— Никогда еще не было сказано более правдивых слов. Нет, нет, не так ли, малышка?

Я не так давно знаю Лейтон, но, судя по тому, что я видел, в ней есть всё для того, что мужчина хотел бы иметь в жене. Умная. Веселая. Добрая. Интересная. Великолепная. Чертовски сексуальная. Я не могу представить себе, о чем, черт возьми, думал этот человек, когда решил, что собирается ей изменить. Его потеря. Моя выгода. Моя выгода? Эта мысль приходит мне в голову без всякой задней мысли. Как будто она была там все это время. И теперь это произошло.

Мы со Скарлетт сидим на диване в гостиной. Приближается полдень, а она только что выпила свою полуденную бутылку. Мисс Робкие штанишки в любую минуту заснет. И как бы я ни обожала ее, я с нетерпением жду этого времени каждый день. Я слышу звук гитары Джадда, доносящийся из его студии на другой стороне дома. Он снова оставил дверь открытой. Прошел месяц, а он все еще забывает, что мы здесь. Но все в порядке. Скарлетт успокаивают звуки папиной музыки. Джадд использует это время, чтобы снова писать. Я, конечно, не знаю, что он чувствует, когда находится в разъездах, но работа в своей студии, кажется, делает его счастливым.

Скарлетт задремала, и я отношу ее в кроватку. Я уже знаю, что у меня есть девяносто пять минут, пока она не проснется. У нас с мисс Робкие штанишки есть одна хорошая черта… у нас есть наши повседневные дела. Из студии Джадда доносится новый звук — пианино, и меня тянет к нему. Я умираю от желания узнать, играет ли это он или я слышу запись. Я останавливаюсь в дверях студии и восхищаюсь тем, как выглядит Джадд, сидящий за черным роялем: его футболка натягивается на мощной груди и спине, мускулистые руки вытянуты, большие ладони двигаются по клавишам. Я вижу этого человека каждый день и клянусь Богом, что с каждым днем он становится все лучше.

Мурашки бегут по всему моему телу, когда он начинает петь песню, которую я никогда не слышала.

Он нажимает клавишу и перестает играть, огромная улыбка расползается по его лицу.

— И давно ты там стоишь?

— Достаточно, чтобы понять, что эта песня прекрасна. Пожалуйста, не останавливайтесь из-за меня.

— Тебе нравится?

Радостное предвкушение, которое я вижу в его глазах, напоминает мне ребенка, ждущего похвалы.

— Я почти ничего не слышала, но мне понравились те несколько строк, которые я услышала.

— Скарлетт спит?

— Да.

Он похлопывает по скамейке рядом с собой.

— Садись. Споем ее вместе.

Я подхожу к роялю и сажусь рядом с ним на скамейку.

— Как я могу петь с тобой, если не знаю песни?

Он указывает на ноты на пианино.

— Текст песни здесь.

— Я не знаю музыки.

Он играет несколько нот.

— Очень легкая мелодия.

— Говорит музыкант.

Он снова играет ноты и указывает на текст.

— Я подхвачу припев здесь, и ты сможешь присоединиться, когда будешь готова.

Мы заканчиваем петь, и Джадд поворачивается ко мне.

— Ах ты, хитрый лисенок! Ты знаешь музыку и умеешь петь.

— Все могут петь, но это не значит, что они должны.

У меня не очень хороший голос, и я это знаю. Причина, по которой я никогда не стремилась к чему-то большему, чем хор в средней школе.

— У тебя хриплый голос. Напоминает Стиви Никс и Бонни Тайлер.

— Мне говорили, что мой голос… необычный.

Учителю хора он не нравился.

— Я не ожидал услышать от тебя такой звук. Я думал, у тебя обычный голос, — он наклоняет голову. — Но я впечатлен.

— Тогда на вас слишком легко произвести впечатление.

— Ты могла бы что-нибудь с ним сделать, если бы попрактиковалась. Сделать с ним что-нибудь? Например, что?

— Я пою для Скарлетт. Ей все равно, и мне этого достаточно.

Он встает из-за пианино и берет гитару с подставки.

— Не побалуешь меня минутку?

— Смотря чем?

— Ты знаешь Dolly Parton’s «Jolene»?

— Все её знают.

— Эта песня будет отлично звучать с твоим голосом.

Я поднимаю руки.

— О нет. Я спела все, что собиралась спеть сегодня.

— Пожалуйста, Лейтон.

Я закрываю лицо рукой.

— Нет… Джадд. Мне стыдно.

Он мегасуперзвезда. Неудобно петь перед ним.

— Мне нравится как звучит твой голос. Всего лишь припев. Для меня. Пожалуйста.

Он начинает играть, сохраняя ритм с постукиванием ногой и кивком головы. По всей видимости он не примет отказа, когда начинает шептать слова песни, чтобы я присоединилась. Поначалу я шепчу с ним, постепенно становясь громче, пока не начинаю петь. И я звучу чертовски хорошо. Лучше, чем большинство участников этих телевизионных конкурсов. Мы заканчиваем песню, и я чуть не умираю от унижения, когда слышу, как кто-то хлопает.

— Лейтон… это было чудесно. Я и понятия не имела, что ты умеешь петь, — говорит Диана Мэтьюз.

Я пожимаю плечами.

— Мы просто играли.

— Женщина не осознает, насколько хорошо она поет, — говорит Джадд своей маме.

— Да, она хорошо поет, но я пропустила большую часть этой песни. Я хочу услышать полную версию. Дуэт. Что-нибудь постарше… может быть, Долли и Кенни.

Диана подмигивает, а Джадд ухмыляется.

— Она хочет услышать «Islands in the Stream», на случай, если ты не поняла. Это ее самая любимая песня. Ты знаешь текст?

Я должна солгать и сказать, что не знаю. Но я этого не делаю; мне нравится петь с Джаддом. И мне нравится слышать его похвалу.

— Немного, но я давно не слушала её.

— Сядь поближе и держи свой телефон, чтобы я мог спеть с тобой.

— Ты Джадд Мэтьюз, и ты не знаешь слов классической кантри-песни, такой как «Islands in the Stream»? Что ты за кантри-музыкант?

— Я хорошо знаю припев, но не уверен на сто процентов в остальных словах. Я не пою эту песню все время, но могу послушать в дороге. Уверен, фанатам понравится.

— Простите. У меня есть другие дела.