Мишель Смарт - Искушение на Фиджи

Бывало, что она смотрела на него, и ее сердце замирало от любви и счастья.

Бывало, она отворачивалась от него и моргала, чтобы сдержать жгучие слезы.

Сегодня они так гармонично работали вместе, поддерживали друг друга, дразнили, смеялись… Словно молодожены.

Уложив волосы, она услышала шум очередного маленького самолета. Гости продолжали прибывать. К сожалению или к счастью, остров мог принимать только небольшие самолеты, поэтому половина гостей прилетела, а остальные приплыли на яхте Массимо.

Она только накрасила губы, когда дверь спальни открылась, и в зеркале появилось отражение Массимо.

При виде его Ливия затаила дыхание.

Откашлявшись, она повернулась к нему лицом, очень стараясь скрыть бушующие эмоции.

– Я уже хотела отправить за тобой поисковую группу, – сказала она.

Его глаза оттенка карамели сверкнули, а кадык дернулся.

– Мне позвонили из офиса, – грубовато ответил он. – Дай мне десять минут.

Она кивнула.

Он подошел к двери ванной и повернул ручку.

Открыв дверь, внезапно остановился и повернулся лицом к Ливии, и его кадык снова дернулся.

– Ты прекрасно выглядишь.

Лучи закатного солнца окутали коттедж теплым золотистым сиянием. Солнечный свет резче выделял приглушенное освещение внешней стороны коттеджа и высокие деревья, окружавшие дом. При виде такой красоты Ливия вздохнула от удовольствия. Благодаря множеству цветущих кустарников воздух наполнился экзотическими ароматами, которые теперь казались ей намного чувственнее.

Огромные двойные двери коттеджа были открыты. Музыка и голоса гостей вырывались из них на улицу, словно дружеское приветствие.

Ливия шла рядом с Массимо, который был поразительно красив в черном смокинге и черном галстуке, который, она не сомневалась, он быстро развяжет. За тринадцать минут он принял душ, оделся и даже подстриг бороду. И также уложил свои густые черные волосы.

После того как они закрыли за собой дверь бунгало, желание взять Массимо за руку стало непреодолимым. Ей надо было только протянуть руку…

Ливия избавилась от этого искушения, как только они вошли в коттедж. Их приветствовало море счастливых лиц нарядно одетых гостей, объятия и поцелуи.

Мадлен подскочила к Ливии и прошептала ей на ухо:

– Пойдем и познакомимся с новыми гостями. Кажется, все знают мое имя, но я понятия не имею, кто эти люди, и я не хочу выставить себя дурой, говоря, будто не знакома с ними.

Смеясь, Ливия с радостью вошла в толпу гостей и представилась незнакомцам. Она просила, чтобы они называли свои имена – в интересах Мадлен. Часть из них была друзьями детства Джимми: эти люди когда‑то называли остров своим домом. Несколько гостей были его однополчанами во Второй мировой войне. Всего на вечеринку приехало девяносто гостей, чтобы отпраздновать день рождения Джимми вместе с ним. Ливия обнаружила, что языковой барьер между ней и носителями английского языка легко преодолеть, просто приложив руку к груди и произнеся свое имя. После этого Мадлен начинала переводить разговор для Ливии на итальянский язык.

Доставить гостей на остров для вечеринки было непросто, но радость на лице Джимми доказывала, что все усилия прилагались не зря. Массимо потратил на вечеринку кучу денег. Разговаривая со старым школьным другом, сидящий в инвалидной коляске Джимми улыбался во весь рот.

Сердце Ливии переполняла любовь к старику, в дом которого она вошла как его медсестра, а ушла как внучка. С самой первой встречи он относился к ней по‑доброму, словно к родной дочери или внучке. О такой семье Ливия могла только мечтать. Семья, где ты чувствуешь себя любимой и в безопасности. В доме Эспозито тоже присутствовала любовь, но она не казалась безусловной.

Ливия посмотрела на внука Джимми, и у нее потеплело на душе еще больше. Массимо сидел на корточках и болтал с худенькой двоюродной бабушкой. Массимо многим отличался от остальных членов своей семьи, но был невероятно порядочным человеком. И очень щедрым. Покупка острова, строительство курорта – все это Массимо сделал ради того, чтобы Джимми провел свой последний день рождения на родине.

Остров также станет наследием Джимми. Персонал, работающий на курорте полный день, присматривает и за заповедником. Потомки Джимми и его братьев и сестер будут наслаждаться этим раем. И все это благодаря Массимо.

Массимо старался сосредоточиться на том, что говорит ему двоюродная бабушка – женщина, с которой он никогда не встречался. Говоря по‑английски с сильным акцентом, она благодарила Массимо за вечеринку и за то, что она впервые за почти семьдесят лет увиделась со своим младшим братом. Он представлял ее маленькой девочкой, играющей с дедушкой и другими братьями и сестрами Сейбуа.

Но не ее акцент мешал ему сосредоточиться. Он снова и снова отвлекался на свою жену.

Она всегда была красивой, но сегодня вечером… Он с трудом боролся с желанием отслеживать каждое ее движение и каким‑то образом всегда знал, где она находится. Прямо сейчас она за шведским столом с его отцом.

Черное платье с блестками до середины бедра, с глубоким декольте, золотой медальон на шее, золотые серьги с подвесками, пряди ее волос…

Она сияла.

Ливия, которую он впервые встретил, вернулась к жизни. Самоуверенная, общительная женщина с хрипловатым смехом излучала радость.

Куда же подевалась эта женщина в те ужасные холодные месяцы, которые предшествовали их расставанию?

Массимо знал: побег ее брата обрадовал ее, но он не был единственной причиной ее беззаботности.

Внезапно она повернулась и посмотрела на него.

И от волнения у него закружилась голова.

Близость к Массимо сводила Ливию с ума.

Наплевать, что будет завтра.

Есть только сейчас.

Его руки поглаживали ее грудь и бедра, а потом он потянул подол ее платья вверх и стал покрывать поцелуями ее лицо. Она запустила пальцы в его волосы и слегка впилась ноготками в кожу его головы. Они отстранились друг от друга только для того, чтобы он стянул с нее платье и отбросил его в сторону.

Она увидела пульсирующее желание в его глазах, когда он осмотрел ее обнаженное тело. На ней остались только тонкие черные трусики.

От вожделения у нее перехватило дыхание. Он опустил голову и поцеловал ее грудь. Она вцепилась пальцами в его рубашку, стараясь ее расстегнуть.

Массимо помнил каждый дюйм ее тела, но сейчас уставился на него словно в первый раз.

Память все‑таки сыграла с ним злую шутку: он забыл, насколько Ливия чувственная и красивая женщина и как подрагивают ее ноги, пока он ласкает ее.

Он покрывал ее груди поцелуями, но уже более страстными и требовательными. Он забыл, как ей нравится, когда он ласкает ее грудь. Она была так же отзывчива на его прикосновения, как и в первый раз, когда они занимались любовью, и каждый раз после.