Марина Овчинникова - Живущая в сети, или Мысли вслух

Закрываю ноут. Выхожу на балкон, закуриваю сигарету Вадима. Смотрю на черное, ночное небо… Внутри – звенящая пустота. "Все правильно. Все так и должно быть…Все правильно. Я люблю Вадима…" – повторяю про себя, как заведенная. Но мне кажется, что и ветер, и деревья, и небо шепчут мне: "Врешь…Врешь…Врешь…"

Моя история с Вадимом закончилась так же стремительно, как и началась.

В наш информационный век мы стремимся жить слишком быстро, успеть-успеть-успеть, все узнать, везде побывать, все попробовать…Мы разучились наслаждаться неторопливостью мгновений, как пресловутая героиня "Служебного романа", живем, ничего не замечая, боимся одиноких вечеров, засиживаемся на работе или зарываемся в интернет-сайтах… Спрятавшись за экраном монитора, мы ощущаем себя как никогда смелыми и откровенными. Открываем свои маленькие слабости и пороки, выпускаем наружу все, что стараемся запрятать поглубже в реальности.

Вадим не одобрял моего общения в Интернете. И так как я уже привыкла во всем полагаться на его суждения, вскоре за его плохо скрываемым недовольством, я в очередной раз удалила анкету с «Мамбы». Я старалась быть хорошей. Я внесла Андрея в "черный список" в Контакте и запретила себе заглядывать на его страничку. По вечерам, приготовив ужин и ожидая Вадима с работы, я листала журналы, смотрела комедии, иногда просто читала или слушала музыку…

Это не могло мне быстро не надоесть.

Перечитывая в четырехсотый раз "Преступление и наказание" из библиотеки Вадима, мне вдруг отчаянно захотелось хоть одним глазком взглянуть на фотографию Андрея. И чем больше я себя отговаривала, тем больше меня скручивало, как наркомана при ломке.

Заварив себе крепкий кофе, я, подумав, пришла к мысли, что меньшим злом все же будет тайная анкета на «Мамбе».

Быстрее, не заходя в Контакт, я скачала чужую любительскую фотографию и зарегистрировалась. На фотографии – эффектная блондинка, совершенно не похожая на меня. Я решила поиграть, составила провокационную анкету и приготовилась отбиваться от извращенцев.

Бии-биип…

Окошко внизу экрана с фотографией мужского полового органа.

"Хочешь его?"

Мда… Тяжелейший случай.

"Хочешь к психоаналитику?"

Биии-бииип…

Ник "Зоофил".

"У тебя нет для меня собачки?"

"У меня мастина неополитано, выращенная для охоты на ягуаров. Она как раз для тебя. Пережует полностью".

Я бы развлекалась подобным образом еще долго, сообщения сыпались один за одним, если бы мое внимание не привлекла анкета с фотографией полностью обнаженного мужчины со скованными за спиной руками, в кожаной маске, закрывающей лицо, целующего туфельку "госпожи", престарелой плохо накрашенной проститутки, устало взирающей на него. Картина, как говорится, маслом.

Что-то знакомое почудилось мне в фигуре мужчины, внутри зашевелилось нехорошее предчувствие.

"Выполню любой каприз госпожи, приеду в любую часть города. Оплата гарантирована".

"Сколько?"

"Договоримся. Госпожа согласна?"

"Как часто ты развлекаешься?"

"Зачем это знать Госпоже?"

"Я должна быть уверена, что ты – выдрессированный раб".

"Да. Часто. Вы согласны?".

Не знаю, но что-то толкнуло меня написать.

"Госпожа подумает, если раб покажет ей лицо".

"При встрече, конечно…"

"Нет. Сейчас. Вдруг ты будешь мне отвратителен? Я не хочу тратить свое время".

"Я одену маску…"

"Я сказала – нет! Сбрасывай фотографию".

Он, на удивление, быстро сдался. Через пятнадцать минут на мой новый почтовый ящик пришла фотография.

Я открыла письмо, и почувствовала, как мне внезапно стало холодно, несмотря на то, что в квартире горел камин. Я встала, прошла на кухню, налила себе стакан виски и выпила его залпом.

Когда через несколько часов Вадим вернулся домой, он застал уже пустую квартиру и открытый ноутбук с его фотографией во весь экран.

– Ну и дура! – Сашка невозмутимо закурил тонкую сигарету. – Подумаешь, у мужика маленькие слабости… А у кого их нет?

– Ни фига себе – маленькие слабости! – я чуть не поперхнулась. – Он там по полу ползает в кожаном ошейнике и лижет пятки каким-то проституткам, вообще-то!

– Ну и что? Другие, вон, вообще людей в подворотнях режут. Он же никому зла не причиняет, кроме себя?

– Он мне изменял, Саша!

– Это потому, что боялся тебе признаться. А если бы ты отнеслась с пониманием, поиграла бы с мужиком в игры, и не изменял бы.

– Ты с ума сошел, – покачала я головой, и махнула официанту, показывая, чтобы он повторил мне "Мохито".

– Ты, милая, со своими претензиями, старой девой помрешь. То ей не так, это… У каждого, понимаешь ты, у каждого есть недостатки! Как будто, твой Андрей идеальный. Ты вспомни…

Я потухла и виновато опустила глаза. Какая-то доля правды была в Сашкиных словах. Мне стало стыдно за то, что я так резко поступила с Вадимом, за все время наших с ним отношений он не сделал мне ничего плохого, наоборот относился, по сравнению с Андреем, как к королеве. А я молча, не поговорив, сбежала от него, да еще и не брала трубку, когда он мне звонил.

– Вот, вижу, совесть взыграла, – Сашка отхлебнул виски. – Мужчины тоже люди и тоже делают глупости.

Я неуверенно улыбнулась:

– И даже ты?

– Я – нет, – отрицательно покачал головой Сашка. – Я – идеален. Но я слишком хорош для тебя. И вообще, слишком хорош, чтобы достаться какой-то одной женщине. Остальные мне этого просто не простят!

– Хорошо, – согласилась я. – Я позвоню Вадиму и попытаюсь с ним поговорить. Но учти – я не буду с ним мириться. Просто попробую расстаться по-человечески…

– Дело ведь не в его пристрастиях, скажи? Андрею ты бы простила еще и не то…– хитро сощурил глаза Саша.

– Да, ты прав, – я обреченно вздохнула. – Я просто его не люблю…

– Ну тогда – выпьем за любовь? – Сашка поднял бокал.

И понеслась. Мы пили, смеялись, срывались и ехали в клуб, потом снова пили, искали Сашке даму на ночь, я пыталась отбраковать большинство девушек просто из вредности и потому что мне не хотелось его отпускать. Ближе к утру мы выползли из последнего клуба, в котором Сашке еле удалось отлепить от себя пьяную вусмерть двадцатилетнюю блондинку, кстати, единственную из девушек, которую я одобрила, потому что она так весело и залихватски пила водку залпом. Ее уже забраковал Сашка, мотивируя это усталостью. На улице уже начинало светать, улицы были пустынны, и Саша предложил пройтись пешком до его дома и там завалиться спать. Мы шли, поддерживая друг друга со словами: "Не шатайся!", пытались запеть "Черный ворон", но забыли слова, сбились и замолчали…

– Тебе нравится все это? – каким-то странным, чужим голосом спросил Саша.

– Что это? – я удивленно оглянулась вокруг.