Игорь Журавлев - И был им сон…

Вернувшись к Оле, ожидавшей ее со страхом и надеждой, она тут же изложила ей свой план, от которого та пришла в ужас, но, зная Ленку и ее опыт в подобных вопросах, покорно кивнула: была – не была, пусть вопрос жизни и смерти, наконец, прояснится. И чем быстрее, тем лучше. А там – будь что будет!

– Никуда он от тебя не денется, – между тем авторитетно вещала подруга. – Поверь мне, как только он тебя увидит, влюбится сразу, за уши потом будет не оттащить. Уж я-то в таких делах разбираюсь, ты меня знаешь!

Лена в их компании действительно считалась признанным экспертом в любовных вопросах. И хотя мальчиков, с которыми она гуляла, у нее было всего на одного больше, чем у Оли (три против двух), как-то так получилось, что Ленкин авторитет в этих делах признавали всегда и все. В смысле – и Оля, и третья их неразлучная подруга Лариса.

Впрочем, Герасимова, сделав таинственное лицо, не стала посвящать Ларису в тонкости вопроса, лишь скомандовала всем следовать за ней. Они и последовали, Лариса с нарастающим интересом и предчувствием интриги, Ольга с дрожащими коленями.

А вот и Егор идет, вероятно, в кабинет на урок. Их пути пересеклись ровно посредине коридора, где и произошел тот самый роковой разговор, о котором вы, дорогие читатели, уже знаете.

Вы-то его слышали, а Ольга нет. Она стояла, не в силах оторвать взгляд от Егора, если точнее – от его лба (чистого, без единого прыщика), за который зацепилась глазами, крепко стиснув челюсти и сосредоточив все свои усилия, во-первых, на том, чтобы зубы не клацали от страха, а во-вторых, на том, чтобы колени не дрожали и ноги не подкашивались. В ушах была вата, непонятно кем и когда туда засунутая, поэтому до Оли доносился лишь тихий звук разговора, смысла которого она совершенно не улавливала.

Поэтому, когда Ленка взяла ее под руку и, развернув, куда-то повела, она автоматически последовала за ней, словно какая-то ходячая кукла. Немного отойдя, Ленка обернулась и прошептала:

– Девочки, вы только посмотрите на него. Застыл, как столб, посреди коридора, вот умора!

И сама засмеялась первой. Вслед за ней, обернувшись, захихикала и Лариса. Ольга тоже обернулась, ничего в тумане не увидела, однако подруг своим нервным смехом автоматически поддержала. Выглядело это немного истерически, но то уже мелочи, не стоящие абсолютно никакого внимания. И только уже у самого входа в класс, немного придя в себя, Оля спросила:

– Что он сказал?

– Все оʹкей, подруга, – весело ответила Ленка, – он твой с головы до пят. Когда я тебя обманывала?

И Олино сердце вновь куда-то провалилось, а перед глазами поплыли очень красивые разноцветные шары. Возможно, вы такие когда-нибудь видели.

И вот в начале седьмого вечера того же дня Егор с Кузьмой вошли в актовый зал школы – бывшей дореволюционной мужской гимназии.

Вован горячо и убедительно предлагал для храбрости купить бутылку «Агдама» 3 3 В СССР – азербайджанский белый крепленый портвейн. , он уже тогда пристрастился к этому благородному напитку, что, забегая вперед, его в конце концов и сгубило. До своих сорока лет Вован дотянул лишь благодаря собственной маме, неустанно принимавшей его сторону в любых обстоятельствах и ухаживавшей за ним до конца его жизни, хотя, например, своего мужа, Вовкиного батю, в которого он и пошел этой своей беззаветной любовью к алкоголю, она ровно за то же самое давным-давно выгнала. А ведь, между нами говоря, Вован уже годам к двадцати пяти далеко обошел собственного родителя в этой погоне за смертью. Но, вы же понимаете, одно дело – муж, а совсем другое – сын. Муж – человек практически посторонний и случайный в жизни женщины, а вот сын – это свое, родное, кровинушка. Так, потакая кровинушке, мама Вована его и похоронила, под конец уже полупарализованного и очень мало напоминающего того веселого мальчишку, который вместе с Егором заходил сейчас в актовый зал средней школы № 1 имени В. И. Ленина. Похоронила, так и не дождавшись ни невестки, ни внуков.

Конечно, женщины у нас всегда, а особенно в те застойные времена, были излишне самонадеянными и отчаянными, готовыми выйти замуж во что бы то ни стало. Каждая понимала, что все мужики козлы, но надеялась, что уж она-то своего козла выдрессирует как ей нужно. Но даже этим мечтам есть предел, который Вован перешел очень рано. В результате даже самые отчаянные и бесшабашные женщины не рискнули связать с ним свою жизнь узами Гименея. Но это все дела будущие и пока еще вилами по воде писанные.

От «Агдама» Егор, прикинув все за и против, отказался, твердо решив произвести на Ольгу – хотя бы для начала – исключительно положительное впечатление. Откуда в нем взялась эта так несвойственная ему, в общем-то, расчетливость, он и сам не понимал. Но решил и решил, правильно сделал.

Школа их, как было уже сказано, в девичестве была мужской гимназией, построенной еще до революции на средства какого-то там купца, имя которого в советское время не афишировалось. Однако купец, видимо, был человеком совсем не бедным, потому как актовый зал в построенной им гимназии был просто огромным, явно рассчитанным на шумные балы, а не на строгие пионерские линейки. Его закругленные сверху широкие окна возвышались на целых два этажа, каждый из которых высотой был не меньше пяти метров, а выше них были еще одни, меньшего размера, овальные, снаружи обрамленные красивой лепниной. А свисавшие с высоченного потолка большие стеклянные люстры с множеством висюлек в несколько рядов на вид ничем не уступали дворцовым. Сейчас таких залов не строят, в других школах их небольшого города, возведенных уже по советским проектам, не было ничего даже приблизительно похожего по размаху. Поэтому немногочисленные десятиклассники, привычно расположившиеся у стен, в зале этом почти терялись. Их и всего-то два класса было, большинство уходило из школы после восьмого – кто в техникум, кто в училище 4 4 В описываемое время среднее образование в СССР было десятилетним. Минимальным (неоконченным средним) образованием было образование восьмилетнее. .

Может быть, кто-то другой на его месте и побаивался бы наезда со стороны десятиклассников, но только не Егор. Его такая вероятность беспокоила лишь в самую последнюю и очень незначительную очередь. А, скорее всего, не волновала вовсе. Не тот, как говорится, случай. Пусть в 9-й класс идут и не одни ботаны, как считают некоторые его приятели, но все же главные школьные хулиганы отсеиваются после восьмого класса либо по собственному желанию (как правило), либо по желанию педсовета с директором. Ибо до восьмого класса школа обязана обучать всех, а вот в девятый уже есть возможность брать лишь самых успевающих и, главное, – послушных. Для остальных есть многочисленные советские техникумы, ПТУ 5 5 Профессионально-техническое училище. и вечерние школы.