Игорь Журавлев - И был им сон…

Я не уверен, надо ли вам это знать, но я уверен, что должен это рассказать.

Стивен Кинг «Колдун и кристалл»

Ольга Станиславовна, усевшись в мягкое кресло, листала альбом со старыми фотографиями. Она всегда, когда сильно уставала, доставала его, зная уже по опыту, что рассматривание старых фотоснимков непременно отвлечет ее и успокоит, а тяжесть в гудящих ногах уйдет вместе с накопленной за день усталостью. Дочь, которая сейчас ходила по комнате у нее за спиной, укачивая на руках не желавшего засыпать внука, иногда, смеясь, называла эти ее бдения над старым альбомом «сеансами аутотренинга». Смех смехом, но эти свидания с прошлым и правда помогали ей лучше всякого «Афобазола», так усердно рекламируемого по телевизору.

Она вглядывалась в пожелтевшие школьные фотографии, и прожитые годы словно падали с ее плеч. Вот лучшая подруга детства и юности Ленка Герасимова – вечная заводила в их компании. Ленка, а вернее, давно уже Елена Владимировна, по третьему мужу-американцу – Хилл, живет сейчас где-то на востоке США. Иногда они еще созваниваются, но с каждым годом все реже. Последний раз она, кажется, года два назад звонила.

Вот еще одна подружка, Лариса, третья в их дружной школьной компании. «Царствие тебе Небесное», – прошептала Ольга, глядя на фото веселой подруги и крестясь, – та умерла совсем молодой. Она первой из них выскочила замуж за парня на несколько лет старше, и почти через год он убил ее, вернувшись как-то домой пьяным и приревновав, как потом выяснилось, совершенно безосновательно. Обычная бытовуха, как сказал бы тоже уже три года как покойный муж Ольги, всю жизнь прослуживший опером в райотделе сначала милиции, а потом и полиции: несколько ударов кухонным ножом – и подруга детства Лариса навсегда осталась двадцатилетней.

Вот они все втроем – такие молодые и смешные, но считающие себя очень взрослыми. Здесь им по семнадцать, и какие же они красивые! Конечно, ведь это был их выпускной вечер. Ольга Станиславовна засмотрелась на фотографию, вспоминая о том, как ей шили платье в ателье, как они ездили с мамой и отчимом в Москву за модными туфлями, и не заметила, как из альбома вылетел другой снимок, спланировав прямо под ноги дочери.

Та, стараясь не потревожить только что засопевшего сына, тихонько присела на корточки и подняла фотографию.

– Мама, – шепотом спросила она, – а с кем это ты здесь?

Ольга взяла протянутый ей старый снимок и всмотрелась в него. Сколько же прошло с тех пор, кажется, лет сорок? На снимке она стояла в обнимку с Егором. Оба улыбались, глядя в объектив, будто спрашивая у нее сегодняшней: «Ну как ты там, в будущем?». Ольга Станиславовна улыбнулась им в ответ, глаза ее засветились, и она словно провалилась в то далекое лето. Даже показалось, что ощутила нежное касание его руки на своей талии.

– Его звали Егор, – ответила она дочери, – Егор Соколов.

– Ты любила его, мама, да?

– С чего ты взяла?

– Я же вижу, какая ты счастливая на этой фотографии.

Ольга улыбнулась и, протянув руку, погладила склонившуюся над фотографией дочь по спине.

– От тебя ничего не скроешь! Да и зачем? Это была моя первая и самая большая в жизни любовь. Я просто с ума по нему сходила.

– Ничего так, симпатичный, – оценила дочь. – Почему тогда не поженились?

– Долго рассказывать, – вздохнула мать, – а в жизни не всегда все просто. К тому же, – она хитро подмигнула, – поженись мы с ним тогда, и тебя бы на свете не было.

– А как же папа?

– Твоего папу я тоже любила. Но это было уже иначе, совсем другая история.

Она аккуратно вложила фото в альбом и закрыла обложку.

– Давай я уложу внука, а ты иди, мойся и тоже ложись.

Через полчаса все уже спали, кроме Ольги. Она еще долго ворочалась, фотография с Егором разбередила воспоминания юности, и они никак не давали ей уснуть. Только уже ближе к утру удалось, наконец, задремать.

И был ей сон.

Декабрь 1978 года

– Это ты Егор Соколов?

Егор, не спеша шагавший к кабинету физики и остановленный посредине широкого школьного коридора, удивленно поднял голову и, поправив на плече ремень от сумки, на автомате ответил:

– Да, а что?

Перед ним стояли три десятиклассницы, с его, восьмиклассника, точки зрения, уже совсем взрослые девушки. Он их видел и раньше, они всегда втроем ходят. Две ничего так, красивые, третья – не то чтобы дурнушка, вовсе нет, но совсем не в его вкусе. А на вкус и цвет, как известно, товарищей нет. Он часто замечал такое, когда где-то по телевизору, например, говорили о некой актрисе, что это просто эталон женской красоты, а он смотрел на нее и понимал, что она ему вообще как женщина не нравится. Или когда пацаны обсуждают какую-то красивую, с их точки зрения, девчонку, а он опять же не видит в ней ничего особенного, если бы был один – прошел бы мимо и внимания не обратил. Вот и здесь такая же точно история: третья подруга была вовсе не уродиной, но и красивой Егор ее никогда бы не назвал. Хотя кто-то наверняка был бы в полной уверенности, что это именно она и есть единственная красотка среди стоящей перед ним и рассматривающей его с интересом троицы подруг.

Та, что пониже (прищуренные подведенные глаза, наморщенный носик, подернутые в усмешке уголки губ), несмотря на то, что вместе с каблуками и взбитыми на макушке волосами ростом была Егору чуть выше плеча, как-то умудрялась смотреть на него сверху вниз. Это она остановила его, кивнула на свою подругу и вызывающе объявила, словно снисходя до него со своих заоблачных высот и одаривая редким орденом:

– Это Ольга, ты ей нравишься, понял?

И опять с этой плохо скрываемой насмешкой, прищурившись, уставилась на него, ожидая реакции. Наглая как танк, за словом в карман не полезет, сразу видно. Но сама ничего так, ничего… Стоп! Она что-то ему сказала?

– Э-э-э-э… – протянул Егор, восстанавливая в памяти ее слова, тут же удивился им и не сообразил, что на них ответить, настолько это все случилось неожиданно. Он взглянул на ту, о которой ему только что сказали, что он ей нравится, и…

Скажите, вы верите в любовь с первого взгляда? Конечно, все верят, хотя что это такое и как должно происходить, никто толком не понимает. Вот взглянули вы, допустим, на кого-то впервые, и она вам понравилась. Даже скажем – очень понравилась. Это уже любовь или просто гормоны заволновались, и через час (день, месяц) все пройдет? Не знаете? Вот и автор не знает. Но чтобы дальше у читателей не возникало никаких сомнений, скажу сразу: у Егора как раз оно и случилось. Любовь с первого взгляда, в смысле. Классическая, все как положено согласно жанру.

И опять же, согласно этому самому жанру, все слова куда-то сразу пропали, едва он посмотрел на представленную ему Ольгу. Это при том, что хотя Егор и не был записным балаболом, но вообще-то за словом в карман, как говорится, никогда не лез. Но здесь он сразу понял, что как раз вот эта Ольга, по его же внутренней шкале женской красоты, самая красивая из трех девушек, стоящих перед ним. Очень красивая. Может быть, даже вообще самая красивая в мире – пришла вдруг в голову неожиданная и пугающая мысль. И тут же кто-то внутри него его же и поправил: бери, типа, выше – не в мире, а во Вселенной! Просто цирк какой-то, блин…