Сергей Мельников - Лошадка Тая и Айдар-гора

Нет цвета в серых буднях. В бесконечном хождении по одним и тем же дорогам. В унылом выборе между овсянкой и яичницей, сериалом и ток-шоу, дешёвой шоколадкой и школьной тетрадкой. Жизнь играет красками только когда смачным пинком под зад напомнит о своём существовании. О том, что она у тебя одна, и другой не будет. И ты летишь с отшибленным копчиком, в распахнутый в крике рот вливается свежий воздух, свистит в лёгких, бурлит в крови, заставляя сердце биться быстрее. В какой момент крик от боли в отбитом заду превратится в крик абсолютного счастья, которое ты не забудешь никогда? Без разницы. Жизнь – это боль, боль – это счастье, боль значит, что ты жив. Хочешь жить? Будь готов к боли, полюби её. Ничего не болит? Поздравляю, ты умер.

Тая не собиралась умирать, не для того её мама рожала. Она бежала по кругу как цирковая лошадь: то галопом, то усталой рысью. Лиц вокруг много, но все они по другую сторону барьера: расплылись в бесцветную массу и давно не вызывают интереса. Монотонное движение усыпило даже её дрессировщика, он тихо посапывал на табуретке в центре арены. Пальцы расслабленной руки касались песка в дюйме от хлыста, который давно не касался Таиного потного крупа. Зачем, если бежит сама?

А потом что-то случилось: через барьер перелез человек-гора. Целый Аю-Даг встал с берега и отрастил огромные лапищи. Тая затормозить не успела, врезалась грудью в каменный утёс. Она уткнулась носом в зелёный лес на его макушке, а он обхватил её шею и зарылся в спутанную гриву. Оба втянули запах друг друга, и он им понравился. А потом вскочил заспанный дрессировщик по имени Жизнь и взмахнул кнутом. Ужаленная Тая поскакала через ряды сидений, крича от боли и восторга, впереди мчался человек-гора и указывал дорогу. А в центре арены Жизнь с досадой бросила свой кнут: "Нормально ж бегала, что ей под хвост попало?"

***

[переписка в мессенджере]:

Простая:

по шейко 1 1 Советский, казахстанский и российский тренер, автор популярной программы тренировок в тяжёлой атлетике. жать не пробовал? С хрена ль велик изобретать?

Гайдар:

Ля ты умная. Жал 4 раза в неделю, пока плечи не навернул.

Простая:

…ули делать, если мозг на трене не включаешь? На хрена вообще жать больше трёх раз в неделю??? [фейспалм]

Гайдар:

Может тренером ко мне пойдёшь, такая прохаванная?

***

8:30:Клеенчатая скатерть, пробелы в холодильнике. Мамы нет: вдвоём на четырёхметровой кухне делать нечего.

10:00:Старый комп, запах трухи и краски для принтера, тусклые голоса вязнут в пыли.

13:00:Пластмассовый контейнер с остохреневшей варёной грудкой. Кривая морда: «Как ты жрёшь это каждый день?»

16:00:Два сваренных вкрутую яйца, без соли, два неродившихся цыплёнка желтеют в мусорке для бумаг.

20:00:Комната, отблеск ламп накаливания в старой полировке. Тихая мама в телевизоре, молчаливый сын в телефоне.

8:30:продолжать?

Три раза в неделю Жизнь приоткрывает левый глаз. На всякий случай. Тая приезжает в старый подвал с тусклым освещением. Здесь тренироваться дёшево, и владельцам приходится экономить свет. В обтягивающем трико она дёргает ручки грубо сваренных самодельных тренажёров, переругивается с самовлюблёнными культуристами за не вытертые лежаки. Парни смотрят в зеркала на свои мышцы и довольно улыбаются. Тая – на хват рук, положение локтей и скептически морщится. В зале пахнет потом, болью, металлом. Булькает мутный протеин в мятых полторашках. Тае хорошо. У неё такое счастье. Кто сказал, что оно хуже, чем боль от набитых татух или золотых нитей?

Тренировка кончилась. Ещё пару дней ноющая боль в мышцах будет напоминать о ней, как раз до следующей тренировки. Пот и боль… кайф… жизнь. Кто напрягался сильней, чем мог, а потом ещё чуть-чуть, и ещё полтора раза после «не могу», тот поймёт. Остальное – замазка безвкусная, без цвета и запаха. Опять заснул дрессировщик, ему скучно. Зря, упустил момент.

***

[переписка в мессенджере]:

Якут :

Братия, 21 сентября в пабе «Харатс» сходняк. Все, кто хочет, пишите в личку. Жду вас в Питере.

Простая :

Братиев пригласили, а сёстры как же?

Якут :

Мадам, ну как без вас. Вас приглашаю особо

Гайдар :

@простая прям жду не дождусь, когда ты меня жать научишь

Простая :

Лечу, родной, только ради тебя и еду

***

Тая захлопнула ноутбук. Получилось слишком громко. Мама вздрогнула, сын поднял глаза от смартфона на целую секунду.

– Ма-ам, – протянула Тая, – присмотришь пару дней за Ваней?

– Чего за ним присматривать? Сам за собой пусть смотрит, не маленький, – проворчала мама, не отрываясь от экрана.

– Мам, я серьёзно. Мне уехать надо. Ненадолго, на выходные.

"Навсегда" мелькнуло мечтой в голове… мелькнуло и исчезло.

Мама бережно положила на стол "телевизионные очки"

– И… Куда?

– В Питер.

– Господи, зачем?

– Мам, ну зачем ездят в Питер? Погулять по городу, в музей сходить, по каналам покататься.

– У тебя кто-то появился?

Голос у мамы немножко изменился, пара грамм надежды добавили пару градусов теплоты.

– Нет, – поспешила разочаровать её Тая, – просто хочу ненадолго сменить обстановку.

– А жить ты там где собираешься?

– Сниму койку в хостеле.

Мама закатила глаза к потолку и подумала, что неплохо б его побелить. Но вслух сказала:

– Ты вообще представляешь, сколько это стоит?

Тая представляла. Она расписала в заметке в своём телефоне все предполагаемые расходы: от пополнения карты "Подорожник" до оплаты за ночлег. И две кружки недорогого пива в "Харатсе" тоже посчитала.

А ещё она определённо и чётко представила, что будет, если она не поедет. Как сменится этот тягучий день новым, ничем не отличимым от старого, и чем дальше, тем больше понимаешь, что тебя нагрели и под видом жизни подсовывают что-то совершенно иное, дешёвое и безрадостное. Она бы упала на колени и завыла от безнадёги, но родные не поймут. И Тая просто обняла маму за плечи и поцеловала сухую кожу между разложенными на прямой пробор волосами.

– Мам, если я не поеду, я сдохну, и, кажется, это уже не фигура речи. – сказала она очень тихо.

Плечи под её пальцами поплыли, и Тая поняла, в каком напряжении они находились до этого момента. А мама подумала, что не может вспомнить, когда последний раз они с дочерью касались друг друга. Она похлопала дочкину руку:

– Езжай, доча, езжай, а то жизнь проживёшь и вспомнить будет нечего.