Ольга Клюкина - Художник и его мамзель

– Согласишься.

– С чего ты взял?

– Сразу захочешь, когда узнаешь, какие там люди соберутся. Только иностранцы и художественная богема. Ну и еще кое-кто из местных деловых ребятишек, одни только самые крутые.

Люба подумала о том, что, если на вечере на самом деле соберется серьезная публика, можно будет еще раз попробовать навести справки о Денисе. Вдруг кто-нибудь что-то слышал? И конечно же, сразу торопливо кивнула.

Сергей внимательно посмотрел ей в лицо и усмехнулся.

– Я так и знал, что мы обо всем договоримся. Потому что мы с тобой – как инь и янь. Одно целое.

– Чего-чего?

– Ты ведь тоже – авантюристка.

– Может быть.

– И деньги любишь. В этом мы с тобой тоже полностью совпадаем.

– Верну я тебе скоро эти три тысячи, не бойся.

– На первый взгляд простая, как три копейки. А на самом деле – себе на уме, – продолжал Сергей, гипнотизируя Любу странным взглядом. – Я тебя сразу раскусил. Круто ты за меня взялась. Видела бы ты, как у тебя сразу глазки заблестели, когда я про деньги сказал. Но я и сам такой, если как следует разобраться.

– С какой стати ты вдруг взялся меня разбирать? Может, ты мне прямо здесь какую-нибудь акцию устроишь? – спросила Люба, опасливо покосившись на дырку в стене. – Разберись сначала лучше со своей женой.

– А я уже разобрался, – усмехнулся Сергей. – Сегодня утром я ей сказал, что ухожу от нее. Мы расстаемся. Сама догадываешься почему, из-за кого. Нет, погоди, но все-таки диван тебе зачем?

Он был так взволнован, что все время, как попугай, повторял одно и то же.

Интересно, что сейчас сказала бы, глядя на него, Полина?

В первый момент Люба почувствовала себя воровкой. Она открыла ключом входную дверь в квартиру Павлуши и нерешительно остановилась на пороге.

В каждом доме живут свои неведомые духи, обитают неповторимые звуки и запахи. Они охраняют хозяев и отпугивают всех, кто самовольно вторгается на чужую территорию. Это чувствует любой человек, когда заходит в чужую квартиру, а тем более – проникает в нее тайно, попадая в особое пространство, где властвуют свои законы и порядки.

Внутренний голос подсказывал Любе, что она делает что-то совсем не то. Чужая квартира выталкивала, не пускала, отпугивала…

Но это продолжалось не больше минуты.

Люба включила в коридоре свет и по-хозяйски огляделась. Шурочкиной куртки на вешалке уже не было, можно было не сомневаться, что сумасбродная жена Павлуши уже в пути.

В квартире до сих держался едва уловимый аромат кофе и застоявшийся запах сигаретного дыма.

Первым делом Люба открыла на кухне форточку и перемыла всю посуду.

Чашки, из которых они пили кофе, совершая знаменательную «куплю-продажу», до сих пор стояли грязными на столе, повсюду красовались закопченные кастрюли и прочая никому не нужная дребедень.

«И это все – теперь мое, – усмехнулась про себя Люба. – Вот счастье-то привалило!»

Что и говорить, с ремонтом она придумала вполне достоверно, у Шурочки никаких сомнений на этот счет не возникло, в том числе – насчет покраски. Как-то они красили с мамой в своей однокомнатной квартире полы, и тогда тоже на три дня уходили ночевать к маминой подружке. Почему бы и нет?

«Сегодня для Павлуши будет сюрприз, – решила Люба. – Я сделаю так, что это будет самый счастливый вечер в его жизни».

Люба постелила на кухонный стол нарядную одноразовую скатерть и принялась вдумчиво выгружать из сумки продукты, опасаясь, что могла все же забыть что-то купить. Почти час ей пришлось провести в супермаркете, чтобы при минимуме денежных знаков приобрести все необходимое для праздничного ужина и не забыть ни одной мелочи.

Картошка, конечно, – это главное. Павлуша сам говорил, что мечтает о жареной картошечке. И сегодня Люба покажет ему высший класс – как нужно правильно готовить, чтобы картошка не подгорала и не превращалась в малоаппетитную кашу. К основному блюду желательно добавить еще кое-что: соленые огурчики, жареные грибы, оливки, зелень.

Отдельно, на красивых тарелках, следует подать немного копченого мяса, колбасы и сыра – пусть немного, но самых лучших и дорогих сортов.

Денис всегда так говорил: лучше меньше, да лучше. А еще он любил, чтобы все блюда были непременно украшены свежей зеленью и со вкусом оформлены. Хорошо, что в свое время она в совершенстве научилась делать всякие розочки из моркови и свежих огурцов, и знала, как за пять минут изобрести экзотический соус.

Наконец Люба достала из сумки и поставила на стол бутылку сухого красного вина. Без хорошего вина весь ужин насмарку. Вино помогает создать романтическое настроение и одновременно бодрит, толкает на подвиги.

Только легкое вино! Пиво за ужином – это пошлость. Пусть пиво пьют семейные, уставшие от жизни толстяки с пивными животами или одуревшие от рекламы подростки.

Вечер должен получиться непринужденным, красивым и изящным.

Никакого пота, исколотых пальцев, рыбьей чешуи, бытовых подробностей, разговоров о ценах. Мужчины не любят читать кулинарные книги и слушать магазинные истории.

Дети в душе, они все одинаково хотят праздника и верят в сказку о скатерти-самобранке.

Если разобраться, Денис многому за полгода ее научил. Разве Люба не устраивала ему каждый вечер маленький праздник? Ведь он сам называл свою кухню – самым лучшим рестораном в городе, сразу и китайским, и французским, и итальянским… А ей хотелось без устали восхищать его своей хозяйственностью, вниманием, фантазией. Ведь все это было!

Чтобы очнуться от воспоминаний, Люба даже помотала головой и украдкой вздохнула. Нужно было как можно скорее избавляться от привычки мысленно разговаривать с Денисом и что-то ему все время доказывать.

Его больше нет и никогда не будет.

Зато скоро должен прийти Павлуша.

Хуже всего, что Люба не знала точного времени, когда художник должен был вернуться домой, и ей приходилось торопиться.

Впрочем, гостиничная выучка ее и сейчас не подвела, и Люба действовала на первой «кухонной скорости».

Одной рукой она мешала шипящую на сковороде картошку, а другой – мыла, резала, крошила, расставляла, искала штопор…

Сколько раз так было: только она закрывала свою «харчевню» и отправлялась спать, как сразу же раздавался стук в дверь, и в кафе вваливалась целая толпа гаишников, которых нужно было кормить, поить, обслуживать.

Наконец в общих чертах все было готово. Как настоящий художник, Люба в последний раз оглядела стол, даже с разных позиций – от двери, от плиты и даже от окна, любуясь своим произведением домашнего искусства.

Кухонный стол теперь был похож на маленький оазис, который выглядел почти вызывающе среди окружающей разрухи.