Марта Поллок - Остров везения

– Ну, давай.

Они сели в грузовичок и поехали к длинному коровнику, находящемуся в четверти мили от дома. Миновав несколько жердевых ограждений, Густав притормозил на полдороге и указал на загончик, где мирно паслись три годовалых бычка.

– Будущие производители.

Марфит вопросительно взглянула на него, и он пояснил:

– Два моих лучших быка скоро уходят в отставку. Хельмуту нынче исполняется десять лет, и, как поется в песне, слишком стар он стал для любви. У меня еще восемь быков, от четырех до девяти лет, и через пару лет эти трое займут среди них свое место.

Маргрит полюбовалась тем, как лоснящиеся темные шкуры могучих животных переливаются в ослепительном солнечном свете.

– Они не дерутся?

Положив загорелую руку сверху на руль, Густав метнул на молодую женщину насмешливый взгляд.

– Пока еще у них нет повода для драк. Вот когда я дам каждому по гарему, тогда другое дело.

Возле коровника Маргрит всей грудью вдохнула душистый, с детства родной запах.

– А кошки у тебя там живут? – внезапно спросила она, вспомнив одно из любимейших своих развлечений на ферме у деда.

– Очень может быть. Потом сходим на сеновал и посмотрим. Но сначала я хочу тебе показать мою любовь на всю жизнь.

Пройдя мимо нескольких пустых стойл, Густав остановился у выбеленных известкой низких ворот.

– Эй! – позвал он с такой нежностью в голосе, что у Маргрит перехватило дыхание.

Над воротами показалась золотистая голова.

И молодая женщина, ахнув от восторга, отступила назад, чтобы лучше рассмотреть великолепную лошадь.

– Она потрясающа!

– Это и есть та приболевшая кобыла, о которой я тебе как-то говорил, – произнес Густав. – Погоди, ты сейчас увидишь кое-что получше. Посторонись-ка, девочка, пропусти нас.

Вот так.

– Ой, Густав, это же настоящее чудо! – воскликнула Маргрит, протягивая руку к жеребенку. – Только взгляни на эту звездочку!

Жеребенок еще не научился бояться и позволил Маргрит погладить свой бархатистый нос и осторожно подергать за смешные большие уши. Все это время лошадь не спускала с них настороженных глаз. Маргрит дала малышу пососать свой палец, но тут Густав потянул ее за руку.

– Ему всего несколько часов от роду, мы лучше заглянем сюда потом. У матери это первенец, и роды несколько затянулись. Вчера вечером мне приходилось забегать сюда через каждые полчаса. Организм работал нормально, но закончилось все только к пяти утра. Вместо завтрака мы с ветеринаром откупорили шампанское и подняли тост за нашего славного малыша.

Так вот откуда в библиотеке взялись два бокала и бутылка! – догадалась Маргрит и сказала:

– Ты, наверное, с ног валишься от усталости. Когда ты спал?

– Об этом я подумаю завтра! Кто так говорил, помнишь? Скарлетт!

– А вот Маргрит Вестберг утверждает, что тебе необходимо отдохнуть, прежде чем ты повезешь нас вечером к своей подруге. Если тебе на свою шею наплевать, то мне моя еще пригодится!

Густав поднял руки и стал растирать затылок сильными пальцами.

– Радость моя, твоя шея мне тоже дорога. И раз ты так настаиваешь, мы сейчас отправимся на сеновал и…

– Мы отправимся в дом! А вообще ты мог бы объяснить мне, как добраться до мастерской госпожи Норен, и мы с Александром сами провели бы там деловые переговоры, а ты бы тем временем преспокойно выспался…

Густав тут же повернулся и приник лбом к ее плечу. Маргрит едва удержалась, чтобы не обвить его руками, не зарыться пальцами в темные волосы с серебристыми нитями, похожими на иней. Она позволила себе потереться щекой о его мягкую шевелюру, но через секунду отступила, твердо отстранив его от себя, – Вот видишь! Ты же на ногах не держишься!

– Сеновал? – вызывающе предложил Густав.

– Спальня! – последовал непреклонный ответ.

– Да, там, конечно, удобнее. – Он искоса взглянул на молодую женщину, и она, смеясь, силой повернула его в направлении грузовичка.

– Хватит пошлых намеков. Поехали домой, пока ты окончательно не свалился, – велела она.

– Надеюсь, он не обиделся, – сказал Густав, включая зажигание, когда, обогнав его, Маргрит самостоятельно забралась в высокую кабину.

Молодая женщина метнула на него подозрительный взгляд.

– Не понимаю, о чем ты…

– Отлично понимаешь. Выйти замуж за этого робота, обтянутого кожей, все равно что…

О, этот взгляд Густава. Трудно было сохранить высокомерное выражение на лице, когда так и подмывало рассмеяться. Пришлось поджать губы и нахмуриться.

– Дуешься? – прорезал влажную тишину мягкий мужской голос.

– Не будь смешным. – Маргрит постаралась произнести это как можно надменнее.

– В шесть часов приходи меня будить. За полчаса, думаю, ты с этим делом управишься, и я отвезу тебя домой переодеться во что-нибудь приличное. Предупреждаю: Валери перещеголять нелегко.

– С чего ты взял, что я хочу ее перещеголять?.. Александра она интересует с точки зрения чисто профессиональной. И потом, мы с ним все равно деловые партнеры… и добрые друзья, – помедлив, еще раз подчеркнула она. – Александр не робот! Он необычайно добрый, умный, образованный человек, и мне…

– И мне он ужасно нравится! – закончил за нее Густав. – Конечно, нравится. Я тоже люблю копченую лососину и шоколад «Годива», но это не значит, что я хотел бы питаться только этим.

Забившись в самый уголок кабины, Маргрит в знак возмущения скрестила руки на груди. Ведь Александр совсем не такой… ну, может быть, самую чуточку. Но уж явно не заслуживает столь едкого сарказма! Всю дорогу до дома она злилась, не желая повернуть головы даже тогда, когда почувствовала на себе взгляд Густава.

Когда грузовичок затормозил у самого входа, Густав неожиданно откинул голову назад, обнажив загорелую шею, и громко засмеялся.

Маргрит в недоумении посмотрела на него, открыла дверцу, спрыгнула с подножки и решительно зашагала к дому.

– В шесть часов! – крикнул он ей вслед.

– Я сама съезжу в Зюдерхольм. Не нужна мне твоя помощь!

– Да что ты говоришь, радость моя? А я-то думал, что без меня ты и шагу ступить боишься!

Маргрит, чтобы чувствовать себя в безопасности, увела Александра в тенистый розовый садик, где стояли металлические стол и скамейки, оказавшиеся на ощупь почти прохладными. Полин, маленькая седовласая женщина с красным лицом, угловатая, как пожарный кран, подала им охлажденный чай с покупными булочками и снова исчезла в доме.

Вскоре стол был завален исписанными клочками бумаги. Ее босс строил планы, как распорядиться своим открытием.

– Александр, может быть, ты сначала поговоришь с этой Норен? Мы ведь про нее совсем ничего не знаем, но она явно не любитель. Вдруг она вообще не заинтересована в этом?

– В том, чтобы выставиться в Стокгольме? – недоверчиво переспросил он. – Не глупи.