Татьяна Тэя - Не бойся быть моей

Антон поднялся с кресла и пошёл к выходу, всем своим видом демонстрируя серьёзность намерений. Как и ожидал, Виктория схватила его за локоть, притормаживая.

– Чего тебе надо? Чего ты хочешь от меня?

– Я? Я ничего не хочу. Это ты какая-то странная.

Она отпустила его руку и подошла к массивному креслу с зелёной обивкой, где несколько секунд назад сидел Антон, тяжело опустилась на продавленное многочисленными гостями, ищущими аудиенции Ерохина, сиденье и ощутила, как глаза наполняются слезами. Антон не видел её лица, но слышал надлом в голосе.

– Пожалуйста, не говори никому, – умоляла Вика. – Я понимаю, что они твоя семья, но ты только думаешь, что знаешь их… каждого из них… но в действительности ты ни черта не знаешь. Пожалуйста, я очень прошу, не говори никому.

Антон не успел ничего ответить на эту странную тираду, потому что в кабинет заглянула Алиса, сообщая, что завтрак уже готов.

– Так, Тоха, моё предложение всё ещё в силе, хм? Это же тебя ни к чему не обязывает. Погоняешь, развеешься, с народом пообщаешься?

Кирилл вставил ключ зажигания в Инфинити и повернул, отъезжая от ресторана, где они сегодня пересеклись. Он был не последним в городе человеком, владел консалтинговой фирмой, помогал отцу в бизнесе, вкладывался в туризм и рестораны, также владел крупным автопарком такси, в котором сейчас и зазывал его поработать, чтобы просто развеется.

А ещё он был его добрым другом и братом бывшей, но с Софьей Антон расстался без слёз и упрёков, поэтому Кирюха был на него не в обиде.

– Готов давать тебе только эксклюзивные заказы, – продолжал вещать он.

– Это как? – хмыкнул Антон.

– Только супер-бизнес-элит-эксклюзив, – хохотнул друг.

– Ну, да, представь, потом я с твоим супер-бизнес-элит-эксклюзивом где-то на переговорах встречусь, а мне скажут… уж больно вы на таксиста похожи, я вам на чай оставлял ещё, кажется…

Мужчины переглянулись и рассмеялись, как ненормальные. Кирилл крутанул руль вправо и лихим виражом вылетел на Староневский с Перекупного.

– Тогда давай водителем на свадьбу, придётся потренироваться в управлении лимузином, но зато веселье обеспечено.

– Так ж меня там споят, ещё и прав лишусь.

– Любой скандал мы затрём, – уверил Кирюха, тряхнув тёмной чёлкой.

– Вот так… уже и не расслабишься в нашем положении.

Сегодняшнее утро у Антона выдалось прекрасным. Он давно не виделся с Кириллом Варгановым и был рад видеть старого друга. Они всё утро проболтали, пытаясь наверстать упущенное время, делясь событиями из жизни. Общение с друзьями – было самой основной вещью, по которой он скучал. Ещё оставался Лёшка – третий из их компании. Как говорил Кирилл много лет назад: в любой компании должен быть тот, кто готов управлять, тот, кто будет мыслить рационально, тот, кто нахрен прикроет всем задницы в случае Армагеддона. И Лёха был тем самым. По информации, которую ему слил Кирилл, Антон понял, что Алексей теперь был как-то связан то ли с ФСБ, то ли с ФСО, то ли с нацгвардией. Не принципиально с чем, но помочь, в случае трудностей он был в состоянии, также как и задницы прикрыть.

– На пенсию выйдем и расслабимся.

– Так далеко я не заглядывал. – Кирилл не сводил своих карих глаз со светофора, оценил время до переключения света и ещё прибавил скорости.

– Когда отец на первом курсе отправил меня хлебнуть опыта по программе ворк-энд-тревел в Штаты, – пояснил Антон, – я крутил пиццы в «Домино».

– Помню-помню, рассказывал.

– У нас там директор одной крупной фирмы пончики сахарной пудрой посыпал. Его фирмой занимались специально-обученные нанятые люди, а хозяин расслаблялся таким образом. Он искренне говорил, что ему больше нравится делать такую незамысловатую, но вполне конкретную работу, чем просиживать штаны за столом переговорки, прикинь?

– Счастливый он человек. Кто ж тогда знал, что пройдёт время, и ты вольёшься в число этих специально-обученных нанимаемых людей.

Антон утвердительно покачал головой. Бизнес-программа в Англии открыла перед ним большие возможности, не без помощи родни, конечно. Но он и сам заработал отличную репутацию управленца. Можно сказать, собаку съел на стратегическом менеджменте.

– Так вот… я насчёт своего предложения, – вновь заладил о своём Кирилл.

– Прости, Кир, мы не в Штатах. Тут такое не прокатит. Да и вообще я отдохнуть хочу после Лондона.

– Вымотался там?

– Ирка добила, ну ты знаешь. Деньги есть, это не проблема. Пока не буду ничего искать, другие вопросы надо решить, потом уже о работе думать.

– Понимаю, – сочувствующе протянул друг.

– Как у тебя с Ксенией? – в свою очередь поинтересовался Антон.

Кирилл поджал губы в печальной усмешке, что означало: даже не спрашивай.

– Она вечно за границей, а я не могу бросить семейный бизнес. Привязан я к России. Да и, если честно, – он обернулся, чтобы подмигнуть мне, – и не хочу никуда уезжать. Есть же этот… как его… гостевой брак. Слышал?

– Слышал, а ты, что, жениться собрался?

– Неее… это на всякий случай, если уж она совсем прижмёт. Я же не из тех, кто трахает всё, что движется. Привык уже к ней. Ладно, не будем о грустном, да и почти приехали.

Пару минут спустя Кирилл оставил Антона на пустынной улице перед внушительным старинным зданием, где Ирина жила с отцом и сыном. Ему было трудно сделать этот шаг – войти в парадную, подняться на нужный этаж, посмотреть в глаза сыну. И заметить, что между ними нет никакого сходства. Слушать, как он что-то ему рассказывает и думать о нём лишь как о продукте лжи его матери. Антон сотни раз повторял себе, что Ваня не виноват, сотни раз клял себя за подобные мысли, но они возвращались к нему настойчиво и неумолимо.

Поднимаясь в квартиру, Шереметев приказывал себе оставить гнев, боль, раздражение за порогом.

И когда Ваня с криком «Папа!» подбежал к нему, Шереметев ощутил, что будто рождается заново, что пустота в его душе заполняется потоком облегчения, который пробежал по его телу, стоило тонким детским ручкам сомкнуться у него на шее. Голос Вани, который несколько недель преследовал Антона, особенно по ночам, во снах, завладел им. Он обнял семилетнего ребёнка, поднял на руки, замечая, как горят от любви и целой радуги эмоций глаза сына, совсем другие глаза, ни как у него, но улыбка Вани и слова «Я скучал по тебе, папа. Я думал, что ты не придёшь» смели все сомнения и тревоги в душе Антона.

Шереметев не мог удержаться от слёз. Нет, он не заплакал, но почувствовал неприятную, хотя и очищающую влагу, наполнившую глаза. Ваня делал его более живым, более правильным. И он всё ещё оставался его сыном.

– Как это я мог не прийти? Я ведь тоже очень сильно скучал по тебе.