Ирина Абеляр - Рапсодия для двоих

Валентина никогда не тушевалась ни перед реальными хозяевами жизни, ни перед теми, кто лишь старательно играл эту роль. И в этот раз, входя без стука в просторный кабинет Харитона, также не испытала ни страха, ни особенного благоговения. Неожиданное появление в дверном проёме привлекательной особы неопределённого возраста, закутанной до самого пола не то в вуаль, не то в паранджу, заставило Харитона сморщиться, как если бы у него болел каждый второй зуб, и грозно прокричать своей секретарше:

– Нинель Петровна, сколько раз мне вас предупреждать? Уволю к чертям собачьим. А вы, дамочка, немедленно покиньте мой кабинет и прекратите смеяться. Вам тут не цирк и не балаган, а частная собственность.

Улыбавшаяся во весь рот нахалка уверенно двигалась в сторону хозяйского стола и явно не собиралась покидать чужую территорию.

– Валентина Захаровна, – приветливо произнесла незнакомка грудным контральто и кокетливо протянула Харитону маленькую ручку, туго затянутую в дорогущую лайковую перчатку. Уж в этом-то Харитон слыл докой и легко мог определить с первого взгляда, кто или что было перед ним: кустарная подделка или настоящее произведение искусства.

Несмотря на то, что стройное тело незнакомки источало тонкий французский аромат и щедро посылало ему не то любовные феромоны, не то загадочные флюиды, мужское сердце даже не дрогнуло. Но старая закалка всё же дала мини-трещину: женская рука не осталась без внимания. Правда вместо ожидаемого галантного поцелуя она получила всего лишь вялое рукопожатие.

Валентина, если это было её настоящее имя, даже бровью не повела. Будто её абсолютно не интересовал ни сам хозяин царского кабинета, ни его молоденькая секретарша, неподвижно стоявшая в дверном проёме в ожидании его указаний. Нинель Петровна, в быту просто Ниночка, близоруко щурилась, крепко зажав в руке модное золотое пенсне. Испуганная девушка то снимала, то надевала его на кончик носа, растерянно потирая покрасневшее ухо. Будто очнувшись от летаргического сна, она вдруг принялась уговаривать незваную посетительницу немедленно покинуть кабинет своего разгневанного шефа.

Но неожиданно для обеих женщин Харитон широко улыбнулся и начальственным тоном произнёс:

– Нинель Петровна, прекратите истерику. Принесите, пожалуйста, нам два чёрных кофе без сахара и парочку бутербродов с икрой. Если, конечно, вы не возражаете? – глядя поверх головы Валентины, досадливо буркнул хвалёный гений переговоров.

Непобедимый Харон впервые попал впросак с обыкновенной шарлатанкой, явно не владевшей ни правилами хорошего тона, ни абы каким представлением об офисном этикете.

– Предпочитаю настоящий индийский чай с сахаром, если, конечно, он у вас имеется, – негромко произнесла женщина всё тем же грудным контральто.

И уже обращаясь к секретарше:

– И ещё, Ниночка, если вам не трудно, принесите, пожалуйста, плиточку молочного шоколада. В вашем буфете есть замечательный шоколад «Алёнка». Кажется, сто лет не ела такой вкуснятины.

Раскрасневшаяся Ниночка, наконец-то осознавшая, что её простили, тут же метнулась к холодильнику и кофеварке. Небольшой столик с выгнутыми под старину ножками был стремительно сервирован расторопной девушкой по самым лучшим зарубежным стандартам. Кроме истребованного незнакомкой индийского чая, перед случайными сотрапезниками появилась тонко нарезанная буженинка, красиво разложенная на тарелочке с вензелями. Тут же стыдливо краснели бутерброды с красной икрой, затейливо украшенные свежими листиками зелени. К великому удивлению Валентины на столике стояла даже подкопчённая оленина, которую она едала разве что в гостях у своего деда, служившего егерем в Богом забытом поселении.

Взыскательная гостья с удовольствием оглядела результаты Ниночкиного труда и ласково улыбнулась девушке, увидев свой сладкий заказ в самом центре вкусного натюрморта. Вожделенная «Алёнка» лежала на позолоченной тарелочке во всей своей красе, аккуратно разломанная на одинаковые ровненькие кусочки. Да так, что ни одной крошки не оказалось ни на фольге, где она мирно покоилась, ни на обёртке, стоявшей рядом с центровым блюдом.

– Ну вот, и познакомились, – чуть нараспев произнесла Валентина. – Вообще-то меня прислали к вам для очень серьёзного разговора, а не для поедания деликатесов, – эксцентричная особа снова приветливо улыбнулась.

И только тут Харитон осознал, что он где-то уже её видел и, кажется, даже знал её мужа. Смутные воспоминания крутились вокруг да около. Надоедливые мысли мешали слушать Валентину, точными движениями посылавшую шоколад в красиво очерченный рот. Освобождённые из перчаточного плена пальчики бережно держали фарфоровую чашечку с горячим чаем. Холёная ручка аккуратно ставила её то прямо на край стола, то на ажурное блюдечко, слегка придерживая его за золотую каёмку, как самую дорогую реликвию.

– Извините, Харитон Павлович. Видимо, я сразу же должна была признаться, что пришла сюда не по своей воле. Мой муж почему-то решил, что мне, слабой женщине, будет легче найти с вами общий язык, чем ему, без пяти минут градоначальнику. За последние десять лет нам пришлось потратить уйму времени и кучу денег, чтобы заставить ваших предшественников поступать так, как им велят. Вы же, несмотря на неоднократные предупреждения, становитесь неуправляемым. Ваше рискованное своеволие приносит нашему бизнесу одни убытки… – медленно произнесла Валентина, искоса глянув на часы, висевшие высоко над дверью.

Тактично и просто – так можно было бы охарактеризовать сказанное. Из уст мужчины то же самое прозвучало бы совсем иначе и могло бы привести к непредвиденной развязке.

– Чем это я вам насолил? – выдавил из себя Харитон, чуть дёрнув левым плечом, что выдавало едва сдерживаемое волнение или даже ярость. Но ведь перед ним была женщина, и негоже было настоящему герою воевать с бабами.

Валентина, будучи прирождённым психологом, прекрасно видела, что ему было противно пить остывший кофе и жевать сладкую шоколадку вместо привычного бутерброда с икрой. И, конечно же, будь она мужиком, то давно бы уже получила по морде. Или того хуже – её бы вышвырнули в окно, прямо на асфальт, мокрый после недавнего дождя.

– Кривотолков больше не будет. Извините меня, если я была слишком прямолинейна и использовала деловую лексику моего благоверного. Слишком часто бываю с ним в командировках, вот и нахваталась всякой ерунды. А, если честно, никто меня к вам не посылал, и я пришла сюда по собственной инициативе. Если вы не желаете после такого вступления выслушать мою личную просьбу, я готова извиниться перед вами и навсегда покинуть ваш кабинет, – всё так же медленно произнесла молодая женщина, как если бы не умела говорить иначе.