Nilab Sadeqi - Мальчик с сердцем цвета индиго

– Да, так что мы к вам еще зайдем на следующей неделе – хлопот столько, но все же приятные,– добавила мама девушки, после чего они попрощались и ушли.

Дорога в общежитие Илану вновь показалась вечностью. Точно такой же, как и в его первую поездку на учебу. Точнее, на этот раз еще длиннее. Всю дорогу он миллион раз разобрал в голове, что есть «на следующей неделе»? Это понедельник, вторник, среда, четверг, пятница или все же выходные? Он думал и размышлял, как ему оказаться в лавке у отца на этой неделе? Как бы было хорошо работать там всегда…

По приезде он позвонил отцу и попросился приехать на этой неделе помогать ему, якобы учеба сейчас не особо напряженная, а клиентов может быть много, так как сезон, отцу надо отдохнуть, дни жаркие и еще с десяток других разных доводов вокруг тех же. Отец был растерян от такого предложения, но остался непоколебим – Илан учится как полагается, а в будние дни должен приехать только в конце учебного года, после окончания учебы и непременно с хорошими оценками.

Как прошла неделя, молодой человек особенно не понял. На учебе постоянно перед глазами появлялась эта белоснежная улыбки и смеющиеся, игривые темно-карие глаза на загорелом лице. В какой-то момент один из его однокурсников подошел к Илану и спросил, не влюбился ли тот. И объяснил свой вопрос тем, что Илан постоянно всю неделю улыбается кому-то.

– Ну, если ты не свихнулся, то точно влюбился! – подытожил однокурсник.

До этого момента Илан не думал о названии, которое можно было дать своему состоянию. И не думал, что он улыбается, не смотрел на ветки с почками и не думал о службе по вырубке сухостоя. Он не помнил, какой сегодня день недели! Проверив, понял, что завтра уже начинаются выходные! Остаток учебного дня длился, по его ощущениям, ровно 3 месяца. Возможно, чуть больше. Как только закончилась учеба, он взял билет и, не дождавшись братьев с работы, уехал на автобусе домой.

Приехав в родной город, юноша пошел сразу к отцу в магазин, а по пути все думал, как разведать у отца, приходила ли та дама, которая была в день казуса с сахаром. А помнит ли ее отец? А что он подумает, если спрошу? Не будет ли допытывать, что за интерес? Вопросы так и окружали его со всех сторон, а ответов не было ни на один.

Дойдя до того места, где всю эту неделю он был мыслями, Илан догадался проверить тетрадь с записями о заказах. А вдруг дама в то посещение что-то заказала и есть ее имя, ведь отец ведет аккуратно эту книжку и, следовательно, будет запись о выдаче. В день падения сахарной коробки записей не было. А жаль. Останется только ждать и гадать.

Исмаил, конечно, был рад, что сын, приехав, не пошел к маме обниматься, а все-таки повзрослел – пришел первым делом на работу, к отцу! Просидел до самого закрытия лавки и к ужину только собрался с отцом домой.

На следующий день опять все тоже самое ожидание на весь долгий день, по ощущениям молодого человека, в целый год жизни. А каждое открытие двери лавки для него— мучительное выгорание.

Воскресенье в полдень Илан уже не выдержал и решил однозначно больше не ждать и не надеяться. И вообще, что это за ребячество, как будто ему было 7 лет, и он не понимает, что это все те же мимолетные встречи, которые приносят в дальнейшем разочарование. При этом упорно в голову лезла одна из басен, которые мама рассказывала про лису и виноград.

«Однажды лиса пробралась в сад и на высокой ветке увидела гроздь винограда. Все ее попытки достать гроздь были тщетными. Когда она поняла, что ей не достать виноград, она про себя решила: “Все равно он кислый!” и пошла прочь».

Илан уже чувствовал, что сам себя обманывает, иногда беспричинно наказывает, и ощущал порой попытки самозащиты путем рационализации своих стремлений или обесценивания, как в данной ситуации, но так было легче. Вновь. И он шел путем, который приносил меньше боли и дискомфорта, ибо он уж больно глубоко чувствовал и ощущал.

Он удалился на кухню, сообщив отцу, что пообедает, потом отлучится к Дову вместе пить послеобеденный чай. Пока он был на кухне, слышал звон колокольчиков на входной двери —заходили посетители, он удержался и не вышел из кухни. Вдруг послышался грохот, как будто что-то упало. Илан вернулся в торговый зал магазина и увидел, что отец обслуживает клиента у кассы и указывает ему взглядом на другой конец зала. Он обошел одну сторону стойки, с полок ничего не падало, все было чисто. Обошел с другой стороны и увидел на полу те самые куски любви. Рассыпанные по полу и ожидающие нежные руки, которые смогли бы их бережно собрать и воздать им ту честь, которую они заслуживают. Подняв взор, он увидел длинные спирали знакомых кудрей и улыбку. Ту самую. Те же глаза. Она, на этот раз плавно переставив ногу, подошла ближе и приподнялась на цыпочки, чтобы шепотом сказать:

– Вы живете в аквариуме?

И тут Илан понял, что на его плече опять полотенце, на этот раз маленькое, для рук. Он хотел достать горячее блюдо из духовки и повесил полотенце на плечо. Ответить что-то внятное он был не в силах. Девушка поняла, что тот опять потерял дар речи, и решила объяснить падение коробки, на которую уставился молодой хозяин лавки.

– Я так поняла, что вас под водой можно было дозваться только громким грохотом головомойки с сахаром,– сказала полушепотом молодая посетительница лавки и еле слышно хихикнула.

– Хилай! Опять ты хохочешь? Ты извинилась за коробку? Иди мне помоги лучше перенести все это на кассу,– произнесла ее мама с нежным мелодичным акцентом.

Мама с дочерью занялись подборкой сладостей, которые должны были непременно подойти не по вкусу, а по цветовой гамме к праздничному столу. Мама отошла к другой стойке, а Хилай продолжала стоять и, пытаясь сдержать улыбку, периодически поднимала взор через полки, смотрела в щель на бледное лицо светловолосого молодого человека, чье имя она даже не пыталась узнать. Она его уже назвала именем, которое, по ее мнению, больше всего ему подходило – Саанди.

Илан собрал в очередной раз выпавшую коробку и пытался собраться с мыслями. Потом он много раз вспоминал этот день и сам не знал, откуда у него тогда появилось столько сил, чтобы встать лицом к этой светящейся девушке, волосы которой окаймляли лицо, словно лучи солнца. Встать и тихо спросить: «Могу ли я вас увидеть вновь?»

Хилай кокетливо закатила глаза и собрала губы в наигранной задумчивости.

– Завтра в два часа на ярмарке я буду одна, два часа дня, как вы понимаете! – тихо произнесла она и тут же отвернулась от Илана со свойственной ей резкостью, словно птичка, которую никогда не поймать человеку, ушла быстрым шагом к маме.

Илан еще несколько мгновений после их ухода стоял в рассеянном состоянии, пока отец его не окликнул. Видимо, не первый раз.