Алиса Игнатьева - Моя маленькая Анна

Тот поднял взгляд и даже испугался выражения её лица. Девушка открыла свою сумочку и извлекла из неё видавшую виды толстую тетрадь и увесисто шлёпнула её на стол перед парнем, отрезая себе пути к отступлению.

– Что это? – удивился он и потянул было руку к потрёпанным страницам.

– Нет! – девушка предупреждающе закрыла тетрадь ладонью. – Прочтёшь потом, когда я уйду. Это… Это очень важно… Это её работа, последняя…

– Её последний роман? – парень со священным трепетом уставился на цветную обложку со следами чернил.

– Я не знаю, как это назвать. Это всё же роман, но едва ли она готовила его к печати. В общем, сам поймешь. Я должна была это сделать.

Парень уже не слушал. Он любовно гладил тетрадь, словно редчайшую реликвию.

Девушка достала ручку и что-то размашисто написала на салфетке.

– Это гостиница, где мы с Полом остановились. Мой номер у тебя есть, – она поймала его взгляд и сказала с нажимом, глядя прямо в глаза, с непонятным для него выражением лица. – Как только прочтёшь, позвони мне. Я не уеду отсюда без твоего звонка.

Он кивнул и потянулся за своей курткой, осознав, что встреча подошла к концу. Они поднялись и вместе вышли из кафе. Такси, на котором приехала девушка, ожидало на своём месте.

– Подвезти? – спросила девушка, закутываясь в плащ.

Парень лишь помотал головой. Они обнялись и разошлись, каждый своим маршрутом. разойдясь затем в разные стороны.

Молодой человек прошел пару кварталов пешком, не обращая внимания на дождь. Тетрадь он спрятал под куртку, чтобы она не намокла. Вскоре он почувствовал, как холод подобрался к его телу, и поймал первое попавшееся такси.

Дома он скинул промокшую куртку, аккуратно повесил её на вешалку, расправив все складки. Затем переоделся в домашнюю одежду, закинул мокрые брюки в стиральную машину, вытер ботинки сухой тряпкой, поставил их сушиться и прошёл в кухню, чтобы включить электрический чайник. Он нарочно оттягивал момент, когда откроет заветную тетрадь. Интуация подсказывала, что содержание рукописного текста имеет прямое к нему отношение.

Наконец, заварив крепкий чёрный чай, парень расположился на кровати с тетрадью в одной руке и кружкой в другой. Отпив глоток обжигающей терпкой жидкости, он отставил кружку в сторону и открыл тетрадь. От страниц едва уловимо повеяло ароматом жасмина. Знакомый летящий почерк бросил в глаза случайно выхваченные слова и фразы. Парень зажмурился и глубоко вздохнул. Это было нелегко. Всего несколько месяцев назад женщина, написавшая эти строки, жила, смеялась, грустила, качала на руках своего малыша, а теперь, единственное, что ему осталось – тетрадь с родным запахом.

Парень вновь открыл глаза. Сделав свет настольной лампы ярче, он устроился поудобней и стал читать.

«Вот я и решилась… – повествовала автор, – Сегодня я начинаю писать историю, единственным читателем которой буду только я.

Зачем я это делаю? Хороший вопрос.

Наверное, хочу запечатлеть на бумаге свои чувства, в доказательство того, что эти чувства были мне доступны. Чтобы моя память, меняясь и мутируя с годами не превратила тебя, мой мальчик, в размытую фигуру без лица. И чтобы в любой момент, когда только пожелаю, я могла взять свои воспоминания в руки и ещё раз убедиться, что ты мне не приснился.

Итак, я буду писать роман. Роман о коротком клочке моей жизни, в котором постараюсь передать образы всех героев максимально близко к реальности.

То, чего я не могла знать, проживая тот период, я восстановила из последующих откровенных разговоров с каждым из вас. Даже с тобой. Да-да, я помню все твои рассказы. С жадным любопытством и маниакальной дотошностью собирала я по крупицам ваши мысли и чувства, чтобы максимально точно воссоздать все те волнительные события.

Пожалуй, позволю себе немного кокетства. Хочу быть на этих страницах такой, какой меня видел и воспринимал только ты. Сама я куда более скромного о себе мнения.

Мой роман будет на девяносто восемь процентов биографичным. Два процента я оставлю своей фантазии. Не слишком много для того, чьим ремеслом как раз и является фантазия.»

На этих словах заканчивалась первая страница. Теперь у взволнованного читателя не было никаких сомнений, что речь пойдет о самой счастливой и самой болезненной поре его жизни. Вдохнув полной грудью, он перевернул лист.

Доводилось ли вам испытывать жгучее желание проникнуть в чужие мысли?

Понять истинные мотивы тех или иных поступков другого человека? Достоверно узнать, что движет вашим другом или врагом в их действиях?

Лично мне – да. И далеко не раз. По роду своей писательской деятельности я частенько ломала голову над помыслами своих знакомых и малознакомых личностей. Мне всегда хотелось понять их суть, понять, что происходит у них в головах, чтобы запечатлеть самых аутентичных персонажей в своих книгах.

Это все очень забавно. Очень… Но, поверьте, далеко не так забавно, как копаться в собственной голове. Отстраниться и холодным умом наблюдать свои личные мотивы в той или иной ситуации. Иногда это довольно весело, иногда – грустно, а порой – стыдно…

Возьмем, к примеру, вот эту незнакомку, что стоит сейчас у дверей «Кэпитал Гриль», смешно щурясь от слепящего нью-йоркского солнца.

Эта хрупкая миниатюрная женщина растерянно озирается по сторонам. Непослушная прядка каштановых волос выпала из строгой прически и легкомысленно колышется на ветру. Тонкие аристократические брови сошлись к переносице в попытке защитить от яркого света синие глаза своей хозяйки. Строгий брючный костюм не может ввести в заблуждение относительно изящной фигуры, прямая спина и красиво развернутые плечи красноречиво говорят о природной грации их обладательницы. Хотя едва ли она отдает себе отчёт, что привлекает пристальное внимание противоположного пола, воспринимая свою внешность как досадное недоразумение.

Её зовут Анна Хэмптон. И я приглашаю вас в её жизнь.

«Тридцать шесть лет!.. – проносится сейчас в голове у Анны. – Как же я умудрилась забыть про день своего рождения?!»

После спокойной и тихой атмосферы ресторана шумный поток машин Сорок Второй Стрит оглушил Анну. Даже прожив в Нью-Йорке восемнадцать лет, она так и не смогла привыкнуть к его темпу. Торопливо перебежав дорогу на перекрестке, Анна села в свой синий «BMW» и завела мотор.

Из года в год свои дни рождения Анна традиционно отмечала в кругу семьи. Так уж повелось с незапамятных времен, что дни рождения мужа и дочери отмечались шумно и весьма многолюдно, а её – был исключительно домашним и уютным праздником.

Но в этот раз четырнадцатое августа казалось ничем не примечательной датой. Погрузившись с головой в свои будничные хлопоты Анна и думать забыла об этом дне.