Алиса Игнатьева - Моя маленькая Анна

Ранним утром она уже была в огромном книжном магазине на углу Бродвея и Двенадцатой улицы, где провела презентацию своего последнего романа, битых четыре часа отвечая на всевозможные вопросы и раздавая автографы. После чего, совершенно измотанная, Анна помчалась в другой район Манхэттена на встречу с Финчем, своим издателем. Проголодавшись, она увлеченно занялась едой, а галантный Финч понимающе дожидался момента, когда можно будет заговорить. Их отношения сложно было назвать сугубо профессиональными, они длились уже много лет. В свое время Мингус Финч поверил в юную, никому неизвестную начинающую писательницу, и рискнул издать её первую книгу за свой счёт. С той поры прошло много времени, но Анна не забыла, кому была обязана началом своей карьеры. На все попытки более известных издательств переманить её под своё крыло она всегда отвечала отказом, и Финч ценил это.

Проводить свои деловые встречи в неформальной обстановке стало традицией для старых знакомых. И в этот раз оба выкроили время из своих насыщенных графиков, чтобы не спеша поговорить о своих буднях. По завершению трапезы белый конверт с гонораром приятно утяжелил дамскую сумочку Анны.

Теперь ей предстояла менее радостная встреча с агентом по недвижимости, который занимался арендой домика в Англии. Волокита с этим домом уже порядком утомила Анну, она длилась уже не один месяц. Дочь уезжала учиться в другую страну, и Анна с болью отпускала её от себя. Чтобы хоть как-то успокоить своё сердце, она решила снять небольшой домик в Англии и пожить там пару месяцев, пока не убедится, что её ребёнок самостоятельно справляется со взрослой жизнью на чужбине. Эта затея с самого начала натыкалась на разнообразные препятствия, – то долгое время не попадался подходящий дом, то, когда выбор был уже сделан, другая сторона вдруг отказалась от сделки, не объясняя причин. А в последний раз договор был почти заключен, но делу помешал неожиданный, представьте себе, пожар. Всё осложнялось ещё и тем, что у них не было возможности посетить будущее жилище и увидеть его собственными глазами. Выбирать приходилось по снимкам, которые их агент присылал на электронную почту. И вот теперь, когда жилье было найдено и утверждено на семейном совете, Анне позвонил Элл и окончательно закружил ей голову, известив, что присмотренный ими дом теперь и вовсе продаётся, причем по смехотворно низкой цене.

«Вы можете выгодно вложить деньги в эту недвижимость, – вещал в трубку Элл, – уже через год вы продадите её в полтора раза дороже, а если ваша дочь будет жить в этом доме весь период обучения, уверен, вы удвоите свою выгоду. Анна, я настоятельно рекомендую вам сделать это, такая возможность предоставляется раз в сотню лет. Кроме того, вам не придётся каждый раз подыскивать себе жилье, когда вновь соберетесь навестить вашу девочку».

Его назойливый голос буквально ввинчивался в мозг, должно быть, это профессиональная черта всех агентов по недвижимости. Всю неделю Анна взвешивала «за» и «против», окончательно потерявшись во времени. Обведя в ежедневнике четырнадцатое число красным маркером, она написала напротив – «встреча с занозой Эллом». И ничто не отозвалось в её памяти.

«Погоди-ка, а Джордж? – Анну озарило, – не мог же и он позабыть?!»

Она нехотя вырулила на Третью авеню и неторопливо повела машину, дорогой размышляя над новым обстоятельством.

Ну, конечно же, Джордж не забыл. Наверняка, всё утро посмеивался про себя, глядя как она мечется по дому в поисках своей сумочки, на ходу допивая остывший чай. И, конечно же, он давным-давно приготовил подарок, который вручит сегодня вечером в свойственной ему преувеличенно шутливой манере.

На светофоре Анна решительно вывернула руль в сторону, противоположную той, куда собиралась повернуть секунду назад.

«Домой!» – пропела её душа.

Свободной рукой она уже набирала Эллу. Минута не слишком приятного разговора, и встреча перенесена на другой день.

Анна мгновенно излечилась от напряжения и усталости. Она предвкушала неожиданную встречу с любимым мужем и рисовала в воображении его лицо, когда застанет его врасплох за приготовлением сюрприза.

Тут нужно обязательно рассказать, как жилось нашей Анне с её замечательным супругом.

Итак, они были женаты долгие семнадцать лет. Познакомились ещё в университете, когда Анна посещала подготовительные курсы, а Джордж уже успешно заканчивал магистратуру. На летних каникулах ему, как и многим другим старшекурсникам, поручили встречать и курировать группы поступающих. Ему досталась группа Анны.

Она до сих пор удивлялась, с чего вдруг двухметровый красавец-брюнет, пользовавшийся неоспоримым успехом у всей женской половины Государственного университета штата Нью-Йорк, включая немолодых преподавательниц, обратил внимание на маленькую, ростом немногим более полутора метра, худенькую семнадцатилетнюю девушку. Всего-то и было в ней – огромные синие глаза и копна густых вьющихся волос цвета темного шоколада. Да ещё не сходящая с лица наивная жизнерадостная улыбка.

Поклонники у Анны все же водились, что крайне удивляло её саму, и среди них бытовало мнение, что она похожа на маленькую изящную нимфу и очень мило сложена.

Анна и сегодня, в свой тридцать шестой день рождения выглядела как девочка, чего крайне стеснялась. Она не была костлявой и сухой, как это часто бывает с щуплыми в юности дамами. Её фигура напоминала азиатский тип женщин – ростом ниже среднего, с маленькими кистями и ступнями, небольшой высокой грудью, тонкой талией и стройными ногами. Консервативными деловыми костюмами, пучком волос на затылке и сдержанным макияжем она тщетно старалась придать себе солидности. Серьёзное выражение лица нет-нет, да и прыснет девичьим смехом. Но всегда Анна старалась помнить, что она уже, как-никак, маститая писательница, замужняя женщина и мать взрослой дочери, и спокойное умиротворение прогоняло неуместное веселье.

К слову, дочь Анны – Дженни, – была на голову выше своей матери и отличалась весьма женственными для вчерашней школьницы формами, от чего Анну и вовсе коробило. Джордж подливал масла в огонь, называя обеих – мои дочки. Особенно он любил представлять их так новым знакомым, жутко смущая свою чувствительную жену.

Вспоминая прожитые с Джорджем годы, Анна не могла припомнить ни одной крупной ссоры. Трудно было найти двух более разных по темпераменту людей, но они, как ни странно, прекрасно подходили друг другу.

Их жизнь можно было сравнить с широкой ровной дорогой, без ям и ухабов, без резких поворотов. Даже в самые трудные годы, когда родилась Дженни, и Хэмптоны едва могли оплачивать счета, в их семье царило безрассудное счастье. Они поженились в сентябре, как только Анна поступила в университет. Она родила в неполных девятнадцать, и ей пришлось совмещать дальнейшую учебу на журналистском факультете с уходом за ребёнком. Джордж доучивался последний год в магистратуре. Он был вынужден отказаться от своих планов защитить докторскую и пошёл работать сразу после окончания университета. Но, несмотря ни на что, они всегда были безмятежно довольны, не замечая ни новых трудностей, ни материальных проблем, ни физической усталости. Когда Анне поочерёдно помогали их с Джорджем родители, она умудрялась выкраивать время между стиркой, уборкой и штудированием учебников, чтобы писать статьи в один популярный в то время журнал, а после и вовсе начала писать любовные романы и, надо сказать, весьма в этом преуспела. Впоследствии, это определило судьбу Анны. Хотя она мечтала о карьере журналистки, восторженные отзывы читательниц побудили её не сходить с проторенной тропы, да и прибыль от книг со временем стала очень солидной. Джордж также преуспел в бизнесе, что сделало их семью даже состоятельной. В Гринвич-Виллидж у них была чудесная двухэтажная квартирка с пятью спальнями и тремя ванными комнатами. В общем и целом, их жизнь удалась.