Екатерина Смирнова - От рассказа до рассвета

Нина с трудом запретила себе думать о красавчике―продавце, допила безвкусный кофе и отправилась на остановку. После отпуска в Риме ей совершенно не хотелось впускать в свое сердце никаких синеглазых мачо с рождественским голосом―элексиром.

***

Квартира встретила ее тишиной и покоем. Нина бросила на пол сумку, стянула платье и в одном белье прошла на кухню. Сначала нужно приготовить мюсли и налить кофе с ромом. Душ она оставила на потом, слишком устала.

Неожиданно завибрировал мобильный ― пришло уведомление в фейсбук. Хм, новый запрос в друзья. Марк Долинский. На фото ― облака. Нина смотрела на экран мобильного и уже хотела заблокировать запрос, как получила сообщение: «Привет, Нина, вы забыли в кафе очки. Хотел вам их вернуть».

Нина села на пол и отчего―то улыбалась во весь рот, как пятилетняя девочка. Ну, конечно! Это он! Это синеглазый бариста! Но… как он нашел ее?

Нина подползла к сумке и вытряхнула содержимое на пол. Очков действительно не было. Она купила их в Риме. На самом деле, она и не расстроилась бы, если бы и потеряла эту покупку. Может это было бы и к лучшему. Вспоминать лишний раз о том отпуске ей не хотелось.

Нина потянулась к мобильному и написала Марку: «Спасибо. А как ты меня нашел? Можем встретиться завтра в 12 на Новокузнецкой».

Ответ пришел быстро: «Отлично! Увидимся завтра в 12». И больше ничего.

Нина сидела на полу и никак не могла оторваться от фото с облаками: разве так бывает? Но все―таки ― как он ее нашел?

***

Следующим утром Нина на всякий случай предупредила подругу Вику, что едет на встречу с неким Марком Долинским за очками. Сказала место и время. Мало ли, вдруг он маньяк.

Она вышла из дома с ощущением, что едет на свидание, а не за очками. Нина надела свой лучший костюм, заплела волосы, и волновалась как школьница перед экзаменом. «Я просто заберу очки и поеду домой. Мне нужно всего лишь забрать очки», ― успокаивала себя она и оттого волновалась еще больше. Ее тревожила сама мысль, что судьба снова играет с ней по неведомым правилам. Нина как марионетка вынуждена подчиниться ее задумке. И в глубине души она была искренне этому рада.

Нина вышла из метро и растерянно смотрела по сторонам. А вдруг она ошиблась? Вдруг ей написал кто―то другой, а не тот синеглазый бариста? За фото с облаками мог скрываться кто угодно.

– Привет! ― услышала она знакомый голос, и Эгг Ног снова опьянил ее. Нина не решалась повернуться и посмотреть ему в глаза. Колени предательски задрожали, и она никак не могла понять отчего так перед ним волнуется.

– Привет, ― Нина повернулась к нему и тут же утонула в бескрайнем синем море, ― спасибо, что вернул очки.

– Если бы не они, мне пришлось бы придумывать другую причину, чтобы встретиться с тобой, ― сказал Марк совершенно серьезно.

Нина удивленно смотрела на него.

– Со мной впервые такое. Не подумай, я не маньяк, ― он улыбнулся, ― просто с тех пор как я увидел тебя, я не мог думать ни о чем. А потом вечером увидел очки на столике. Твои очки. Я даже не думал о том, возвращать их или нет. Я понял тогда, что это знак.

Они не сговариваясь пошли по Пятницкой улице к набережной. Нина слушала его и боялась остановить.

– Но… как ты нашел меня?

Марк посмотрел на Нину и засмеялся:

– Может оставим это в секрете?

– Нет, я хочу знать! ― Нина серьезно смотрела на него и не понимала почему же ей так важно это знать. Ей вполне достаточно было просто смотреть на него, идти рядом и наслаждаться беседой. Может и ни к чему эти детали?

Марк вздохнул и сказал:

– Все банально. У тебя очень редкая фамилия, а я с 7 лет умею читать.

– Чек? ― Нина засмеялась. Ну, конечно! Как она не догадалась раньше? Она же расплачивалась картой, и ее фамилия и имя вывелись на печать.

Марк достал из кармана чек и протянул Нине:

– Я рад, что у тебя не оказалось наличных. Тогда искать тебя пришлось бы намного дольше!

Розовое блюдце с нежными лепестками роз летит в стену. По гостиной тут же разносится звук разлетающихся во все стороны осколков. Они шумно падают на паркет и, кажется, заполняют собой все пространств на полу.

В руках Амалия держит второе блюдце и готовится отправить его в полет по той же траектории. Воздуха не хватает, кажется все здесь пропитано алкоголем и грязным бельем. Только розовое блюдце ярким пятном выделяется среди серости и пыли. Щеки Амалии раскраснелись и раздулись от тяжелых вздохов.

Неожиданно она кладет блюдце на пол и садится рядом на рассыпавшиеся розовые осколки. Белоснежные ноги касаются их острых краев, но она не замечает этого.

– Ненавижу! Ненавижу! ― кричит Амалия и закрывает лицо руками. Слезы смешались с тушью и черными пятнами размазались по коже.

Плач плавно переходит в стон и голос Амалии становится похожим на утробный. Все вокруг расплывается. Коньяк действует на нее мгновенно. Она больше не в силах подняться на ноги.

– Ты…ты… ― Амалия захлебывается слюной и слезами, слова застревают в горле комком. Ползет к двери. Она еще помнит, как эта самая дверь разделила ее мир на до и после. Если бы у нее в этот момент был в руках топор или бензопила ― дверь разлетелась бы точно так же как несколько минут назад разлетелось блюдце.

Он ушел через эту дверь. Он переступил порог, как переступают через мусор на дороге, даже не обернулся. Ушел к ней. Каждый раз как в последний. Каждый раз как чертов последний раз!

Амалия опирается на стену руками и поднимается вверх. С трудом проходит в ванную и долго рассматривает свое лицо в зеркале. Она никогда не станет такой как та. Ее лицо не создано для быта или забот. Он говорит, что ее лицо создано для любви. Амалия проводит пальцем по губам, как проводил по ним он. Что он чувствовал в эти секунды? Знал ли он какая тонкая и чувствительная кожа на них? Как она вся покрывается мурашками от его прикосновений?

Амалия стягивает резинку с волос, и они рассыпаются по ее плечам. «Золотой шелк», вдруг вспомнила она его слова. Ладонью пригладила пряди, и снова взглянула на себя в зеркало. Ей всего тридцать три. Всего.

Каждый раз после встречи с ним она становится старше на несколько лет. Из зеркала на нее смотрит старуха. Уставшая и с морщинами.

Амалия отворачивается и медленно идет в гостиную. На столике она видит его банковскую карту. Забыл?

В дверь кто―то настойчиво звонит. Амалия оживает и бежит в ванную. Холодная вода обжигает кожу. Она трет ей лицо и руки. Сейчас, сейчас она откроет эту чертову дверь.

Голова продолжает гудеть, но Амалия уже видит в зеркале лицо, созданное для любви.

– Представляешь, заехал на заправку и понял, что карту забыл у тебя. Пришлось вернуться. Но я думаю ты не против приютить меня еще на пару часиков, малыш? ― он осторожно просовывает свою руку к ней на талию и притягивает к себе. Тело Амалии расслабляется, и она пломбиром тает в его объятиях. Губы касаются его шеи, и она чувствует его парфюм. Он здесь. Снова с ней. Сейчас он полностью принадлежит ей.