Снежана Резникова - Запах кофе и жвачка на асфальте

Ездила в Министерство Труда (по подсказке знающих русских товарищей) за какими-то бумажками на тот случай, если вдруг объявится местный житель, мечтающий сделать мне предложение работы.

К девяти утра на Бретон де лос Эррерос подъехали две полицейские машины – следить за порядком, который, впрочем, никто не собирался нарушать. Это правда, народ тут мирный; и местное население, и приехавшие из разных стран тоже, чтобы не нарушать баланса, так сказать. Хотя однажды довелось наблюдать «юношество», кричащее, наскакивающее один на другого, отчаянно размахивающее руками, но при этом не задевающее носа соседа. Было совершенно ясно, что хода этим рукам не дадут. Так, прокричавшись, и разошлись. Очень благородно и предусмотрительно. А еще говорят, что испанцы вспыльчивы. Они русских не знают!

К десяти утра нужные для заполнения и представления бумаги были у меня на руках. Оставалось только ждать удобного случая, когда кто-то сделает мне предложение работы и я легализуюсь. Конечно, главное – это выжить; как говорится, не до жиру, а все ж таки случаи разные бывают.

После обеда я задремала, и снилась всякая чушь: будто нежданно-негаданно приезжает мой бывший муженек, как говорится, с оказией. Я – в дикой панике. Не знаю, как мне с ним объясниться, как ему доказать, что разойтись сейчас – это самое лучшее для обоих. Неожиданно появляется официальный чин – в униформе и с орденами на груди – и торжественно вручает мне «Тархета резиденсия » [10] Tarjeta de residencia – Вид на жительство. (исп.) , разрешение на работу то бишь… Муж растворяется в воздухе, а я прижимаю руки к груди, пытаясь выразить искреннюю признательность!

Проснулась и за испанский взялась: как же, скоро придут разрешение на работу вручать, а я даже поблагодарить по-человечески не могу.

Вечером отработала у Эмилии, получила, как всегда, за труды плитку белого шоколада и тысячу песет. Хорошая она сеньора, добрая. Сразу видно, что много в своей жизни видела и много пережила… После смерти мужа у Эмилии начались серьезные проблемы со здоровьем, но переезжать к сыну категорически отказывается: говорит, что не хочет мешать невестке жить в свое удовольствие.

Сижу сейчас около Дракона, отдыхаю. Ха, звучит как цитата из романов Асприна о Великом Скиве. На самом деле дракон – это центральная фигура в детском скверике, разбитом недалеко от дома Эмилии. У него длинный зеленый хвост, добрые, глаза, поэтому страшно разинутый рот, полный острых клыков, из которого лавой вытекает горка, никого не пугает. Внутри он полый, так что малышня вовсю резвится и бегает как внутри, так и снаружи. Этот дракон очень теплый и живой, потому его и любят дети.

Я тоже его люблю. Поэтому я устроилась в тени на скамейке недалеко от дикого зверя и наблюдаю за детишками. В какой-то момент я даже глаза закрыла от удовольствия. Очнулась от вежливого покашливания, раздававшегося прямо над моим ухом.

– Простите, не помешаю? – интеллигентного вида старичок склонился в полупоклоне. – Разрешите задать вам несколько вопросов.

– Да? – попыталась очнуться от полусна.

– Вы откуда приехали?

Вот это да! Так сразу, без лишних глупостей. И предполагается, что отвечать ему я должна вежливо, хотя он-то начал, как татарин, – с набега.

– Из России, – все-таки отвечаю.

– Из России или Польши? – уточняет дедок. Почему Польша? Наверное, славянский тип глаза режет.

– Из России, из России, – дважды повторяю я.

– Как турист? – продолжает допытываться настырный дед.

– Да, – терпения у меня хоть завались, а любопытства еще больше, потому и отвечаю на многие дурацкие вопросы.

– Работаете?

– Нет, ищу работу.

Я прекрасно знала, что самопиаром надо заниматься всегда и везде.

– Хотите работать у меня?

– Убирать? – по привычке уточняю я.

– Да, у меня в квартире.

– Когда?

– Хоть сейчас!

Пошли смотреть его квартиру. Мне понравилось: светлая, залитая вечерним светом, очень уютная и слишком большая для одинокого человека. Старичок рассказал немного о себе. Выяснилось, что он бывший военный, теперь уже пенсионер и девять лет как вдовец.

– Будешь жить со мной? Мне помощница нужна. Да и одиноко…

Конечно, я согласилась. Ведь эту работу мне искала Ира, а я нашла сама! Чувство, что я чего-то стою и, кроме того, никому не обязана рассыпаться в благодарностях, заставило меня согласиться, не задумываясь. Дон Лео пригласил меня в кафе поужинать. Он заказал по большому бифштексу на каждого, гору жареной картошки, печеные болгарские перцы и что-то из ливера. Я наелась, я почувствовала себя сытой в первый раз после моего отъезда из Барселоны. Мне предложили 80 000 песет в месяц. Все складывается замечательно! С понедельника я приступаю к исполнению служебных обязанностей.

Все ужасно за меня рады, а я еще больше. За Эмилией пообещала присматривать Ира. По ее словам, когда на собеседовании в Культурном центре выяснилось, что у нее нет разрешения на работу, ей отказали в месте. Хм, Ирина не из тех людей, которые изливают свою душу кому бы то ни было. Скорее всего, таким образом она оправдывалась передо мной, стоящей «на газете».

…Смотрим с Сашей и Ирой телевизор: все, что помогает в изучении языка, приветствуется. Сообщение синоптиков передает полногрудая, постоянно улыбающаяся стройная девушка. Делает она это с явным удовольствием, не забывая назвать ни одной провинции, ни одного самого маленького островка, указывая на возможные облачности, пасмурности, небольшое понижение температуры по ночам и резкое повышение по утрам, теперь по дням недели – с понедельника по пятницу. Минут пять говорила, не меньше. И это при дороговизне экранного времени!

– Похоже, в Испании существует одна проблема, – заметила я. – Муча калор… [11] Mucha calor – Очень жарко. (исп.)

Ну что ж, пошла учить латынь: эх, в испанской стороне, на чужой планете, предстоит работать мне… и это правильно, потому что любой труд – достойный, а все же лучше спрятаться в чьем-то доме, а не стоять напоказ. Да, пожалуй, для моей будущей, давно обещанной одним горемычным астрологом всемирной славы «газетная работа» ни к чему. Кстати, об астрологе: визит к нему состоялся за четыре года до моего приезда сюда…

…Дверь мне открыли тотчас же. В полутемной прихожей стоял высокий худой человек, в котором меня смутило невыносимое косоглазие. Ужасно неудобно ежесекундно определяться, в какой глаз смотреть. Пока я справлялась с этой проблемой, из боковой двери вылетел маленький четырехлетний монстр на трехколесном велосипеде и воинственно взглянул на меня.