Михаил Сердюков - Романтик Коллекшн

Любовь – это атомный реактор в грудной клетке, это безудержная энергия и страсть в одном флаконе. С любовью жизнь человека приобретает новые краски и новые смыслы. Каждое существо ищет лишь одного – этого потрясающего чувства. Каждое существо ищет его или в другом человеке, или в своем деле, или в самом себе. Но каждого интересует именно оно. И я думаю, что свою любовь я нашел в этом кафе размером с уютную гостиную скромной квартиры.

Девушка в черном платье меня дразнила. Ее спокойствие делало меня неспокойным. Она знала, что любят мужчины, она родилась с этим знанием, и сейчас она пылала, как огромный костер. Я завороженно смотрел на этот свет, и он меня манил, побуждая к подростковым поступкам. Да, я чувствовал себя прыщавым подростком, который впервые оказался в поле красивой девочки. Влекущая сила накрывала плотной скатертью мою боль от последней разлуки. Чувство утраты исчезло по щелчку пальцев умелого кукловода, устроившего мне эту встречу. Я словно и не переживал прежде, будто всегда сидел тут такой возбужденный и не было никакой грусти. Будто вся грусть, мешавшая мне последнее время, была лишь тяжелым сном. Взгляд незнакомки послужил лучшим обезболивающим для моей души.

Хозяин, устав пялиться на меня и девушку, тихо ушел в подсобку. Наверное, он давал мне возможность проявить себя. Это было что-то типа мужской солидарности. Он покинул помещение, и мы остались с ней одни. Я совсем не слышал игравшую в кафе музыку, мое сердце отбивало свою нервную чечетку. Гул в голове сжимал виски. Я решался на шаг.

Девушка подняла глаза и твердо посмотрела на меня. Я тонул в текущих секундах нашего танца. Мы смотрели друг на друга. Мы дышали одним воздухом. Мы были едины. Это была не рядовая связь, это было что-то космическое, что-то на уровне божественной вибрации. Я не спец в магических вещах, но то, что я чувствовал, было острей оргазма.

Я растворялся в ее глазах. В моем сознании промчали сотни картинок нашего будущего, каждая секунда, проведенная с ней, обещала быть эмоциональным взрывом, пиковой точкой страсти и спокойствия одновременно. Наше будущее рисовалось мне длинным трипом от самого прущего наркотика.

Она не отводила взгляд, и я не имел права отвести свой. Я держался за нее, как гимнаст держится за железную перекладину. Наши тела не шевелились, мы застыли в моменте и забыли обо всем мире. Наш мир сузился до четырех стен этого уютного заведения.

Незнакомка спокойно сделала глубокий выдох, и он меня окончательно парализовал. Я был без сил. Потрясенный великолепием искусного творения талантливого автора – великолепием милой девушки, сидевшей напротив меня, я обомлел и сросся со стулом. Я исчез и стал всем, что меня сейчас окружало.

Я уже смотрел не на человека – я смотрел на космическую пыль, осевшую много веков назад тонким слоем, а сегодня приобретшую непревзойденную форму, форму, способную захватить дыхание каждого, кто имеет возможность хотя бы на секунду открыть глаза пошире и увидеть это произведение искусства.

Она пристально смотрела на меня. Мне казалось, что время замерло – бесконечность пронзила нас, и я уже решил, что так было всегда. Что я всю свою жизнь смотрел только в эти глаза, смотрел только на нее, словно я всегда был с ней, словно я был ею. Было ли что-то до этого момента, я уже не помнил. Прошлое, будущее – все соединилось в этой точке и не желало разъединяться. Или все же мне это не казалось?

Я уже попал в мир собственных иллюзий, уже скатывался в яму своих желаний и путал вымысел с действительностью. Мой ум шутил со мной, он разукрашивал контуры теми цветами, которые его больше влекли.

Каждый человек обманывается, и я не исключение. Но если даже это был обман, то он был невероятно сладостным. И я хотел, я мечтал быть обманутым и дальше. И уже мысленно посылал к чертям всю логику и страх перед возможной болью, а я не понаслышке знал, что она обязательно приходит после таких ярких эмоций счастья. Я тонул в своей иллюзии радости. Я был во власти бесконечного блаженства.

Глаза незнакомки все еще были прикованы к моим. Она понимала, она точно понимала меня. Она знала, что до ее прихода меня крутило от дикой агонии, а теперь не было ничего, кроме нового порыва любви.

Еще несколько дней назад я представлял, как расправляюсь со своим телом, как освобождаю свою истерзанную душу от оков, а теперь я благодарил себя, что не сделал этого. Ведь тогда бы я не увидел ее. А может, именно эта встреча, в дождливую погоду, в весеннем Париже, и изменит мою жизнь? Может, именно она откроет мне новый путь к своему сердцу, к самому себе? Может быть, именно эта девушка раскроет меня, а я смогу взамен одарить ее своей благодарностью и вниманием? Я отдам ей всего себя, все брошу к ее ногам, все свои трофеи и награды, достигну своего максимума, и все ради нее. Может, это именно она станет моей музой, моим огнем и моей тихой гаванью? После всех сражений я буду приходить к ней и залечивать свои боевые раны, хвалиться своими победами, а она будет лишь улыбаться и гладить меня по голове.

Незнакомка смотрела на меня до тех пор, пока не решила встать. Она аккуратно взяла свое пальто и платок, положила две купюры на стол и, глянув еще раз в мою сторону, выскользнула из кафешки. Я остался один. Смотря на место, где еще тридцать секунд назад сидела девушка, я дорисовывал наше с ней будущее – думал о детях, о совместных путешествиях, о вечерах у камина. Я настолько сильно увлекся мечтами, что совсем забыл о реальности, совсем забыл, что она покинула мой мир, что ее уже в нем нет. Но фантазия продолжала крутить свой барабан желаний. Ум не верил, что девушка ушла, он жадно перебирал новые картинки счастливой жизни. Я врал себе. Сам себе показывал кино, которое хотел видеть, но это было лишь игрой воображения. Я даже не подошел к девушке, чтобы хоть как-то приблизиться к своей мечте. Я не сделал ни черта, и на смену яркому восторгу пришла старая подруга – боль.

В кафешке было тихо, кажется, даже замолкла музыка. Я угрюмо опустил взгляд – передо мной стояла чашка с холодным кофе и лежал сухой круассан.

Она задумчиво растеклась между подлокотниками мягкого кресла и смотрела на солнечные лучи, которые пробивались сквозь покачивающиеся занавески. У нее на душе было неладно, но никто во всем мире не догадывался об этом. Она хорошо умела изображать счастье. Очень рано Она поняла, что люди недолюбливают зануд и нытиков. Хотя, если исходить из гендерных стереотипов, ей можно было немного поныть и показать свои слабости, но Она никогда себе этого не позволяла. Слишком упрямый у нее был характер.

Отец мало посвящал ей времени, а мать порой сама требовала к себе много внимания – и Она была кем-то типа мамы для своей же матери и партнером для своего отца. Если говорить прямо, то детства у нее не было. Она рано повзрослела и уже в подростковом возрасте мыслила глобальней своих сверстников. С ними ей было скучно, ведь темы, которые интересовали их, не вызывали никаких эмоций у нее. В свои двадцать пять Она предпочитала компании, где обсуждались философские идеи и звучали размышления о жизни.