Маргарет Невилл - Ожидание

До глубины души потрясенная, Мелли не знала, что и думать. Подобная опрометчивость совсем не в характере Кэрол. Бросить меня одну с… При этой мысли сердце Мелли беспомощно дрогнуло. Спустя несколько минут послышался рев мотора.

– Я квартирую здесь уже почти неделю, и Кэрол провела дома только две ночи, – медленно и отчетливо проговорил Дик, не спуская глаз с собеседницы.

– и что вы хотите этим сказать? – угрожающе начала Мелли.

– Кэрол – ваша сестра.

– Кэрол не отбивает чужих мужей, – упрямо стояла она на своем. Чего бы там ни затеяла сестра, о любовной связи речь не идет.

– Вы ее спрашивали?

– Спрашивала.

– Хорошо, но в таком случае Кэрол делает псе возможное, чтобы доказать обратное.

– Кэрол не помчится к мужчине по первому зону, стоит тому набрать телефонный номер! Гадость какая! Наверняка есть иное объяснение.

– Может быть, это любовь? – небрежно предположил Дик. – Разве вы не сделаете того же ради любимого?

– После дождичка в четверг!

– Верю, – задумчиво покачал головой Дик, разглядывая раскрасневшееся от негодования личико! – Похоже, в прошлом вы здорово побегали за кем-то, не достойным подобных усилий?

– В ту пору я была молода и ужасно глупа, – неохотно признала Мелли, ужаснувшись про себя проницательности собеседника. Да Дик читает в ее душе, словно по книге! Или она утратила осторожность? Не она ли оградила себя защитными бастионами, способными выдержать любой штурм? – Я бы позабавила вас пикантными подробностями, да только все они давно позабылись.

– Сомневаюсь. Не уходите, – потребовал Дик, ухватив ее за запястье, едва Мелли попыталась встать.

Она опустила взгляд на загорелую ладонь, что легла на ее хрупкое запястье, и пальцы Дика медленно разжались. Но ощущение осталось: точно к нежной коже приложили раскаленное железо. Гнев вдруг развеялся: так уходит воздух из проколотого воздушного шарика. Мелли снова опустилась на стул.

– Я знаю свою сестру, – вспыхнула она, встретив сочувственный взгляд собеседника.

– Право же, нам не о чем спорить. Я привязан к Кэрол. И к Рексу тоже привязан. Никакого корыстного интереса я не преследую. Просто помните: когда вспыхивает страсть, родственные чувства зачастую отступают на задний план.

Мелли видела: Дик искренне желает ей добра. Он прав. Шкала ценностей и впрямь меняется. Ведь еще год назад она бы поделилась с сестрой своими госпитальными проблемами! А сейчас – исключено.

– Мне больно думать, что Кэрол могут обидеть.

– Кэрол давно выросла и не нуждается в гувернантках. От вас требуется только одно: поддержка в трудную минуту.

– Может, вы и правы.

– Я чертовски умен, – скромно улыбнулся Дик.

– Вы хоть что-нибудь воспринимаете всерьез? – Ей ужасно хотелось подмигнуть в ответ на эту обезоруживающую улыбку. Мелли тут же вознегодовала на собственную слабость.

– Это комплимент или упрек? – осведомился Дик. – Собственно говоря, я очень даже серьезно отношусь к своей работе, хотя стараюсь, чтобы в жизни осталось место и для многого другого. Так что не тревожьтесь на мой… на наш счет. Я тщательно готовился к этой роли. Я даже не смогу винить режиссера, если провалю роль, потому что режиссер – это тоже я! Предстоит серьезная битва, и я берегу силы.

За шутливыми словами угадывалась неподдельная искренность. Судя по всему, этот фильм значил для Дика Грейсона столь же много, как и для Кэрол.

– Ну и самомнение у вас! – Похоже, кумир публики и впрямь счел ее бесхарактерной, уступчивой идиоткой! И ведь не без оснований…

– Да бросьте вы это лицедейство, Мелани! Пожалуй, я стану звать вас Мелани: очаровательное имя и так вам идет!

– Лицедействуете здесь вы, а не я.

– Я умею распознать талант. Мелани, вы прирожденная актриса! Ведь я и впрямь поверил в холодную, апатичную, безликую маску! Тут-то вы и показали свое истинное лицо. Но не паникуйте: я никому не скажу, что на самом деле вы – воплощение чувственной страсти…

– Вздорные фантазии! – оборвала Мелли. Но голос ее прозвучал на октаву выше, чем следовало, и крайне неубедительно.

– Не надо о фантазиях, Мелани, а то я, чего доброго, позволю-таки вам отвлечь меня от графика!

– А какое место в графике занимает секс? – съязвила Мелли, досадуя, что собеседник держит чувства под контролем куда успешнее, чем она. – Где-то между психотерапией и тренажерами?

– Я нахожу, что поболтать с друзьями столь же полезно и куда менее разорительно, нежели с психоаналитиком, а телом своим я вполне доволен: в конце концов, мы вместе вот уже тридцать один год. Успех вовсе не означает, что я обязан жить по голливудским правилам. Напротив, я свободен, поступать так, как считаю нужным.

– Тогда почему, мистер Любимец Публики, ради этого фильма вы вдруг превратились в аскета? Или вы всегда даете обет целомудрия перед съемками?

– Во-первых, никакого обета целомудрия я не давал. Мне почему-то кажется, что общение с вами выбьет меня из колеи. Поправьте меня, если ошибаюсь, но мне сдается, будто вы не из тех женщин, которые рады провести ночь или, скажем, романтический уик-энд с первым встречным. – Темная бровь вопросительно изогнулась, и Мелли вспыхнула до корней волос.

– Нет!

– И я не таков, чего бы там ни навыдумывала обо мне желтая пресса. Хотя… ради вас я готов на компромисс. Этот фильм много значит для меня, Мелани. – Дик посерьезнел. – Я не жалуюсь, мне здорово везло. Но мне мало достигнутого, я хочу большего. Я собирался сам финансировать картину, но Рекс очень кстати предложил поддержку. Он готов сделать на меня ставку; а это большой риск, уж поверьте. В глазах публики я Дик Грейсон, играющий Дика Грейсона, и публика меня обожает. Если я сыграю не просто несимпатичного, а откровенно гадкого персонажа, есть шанс, что зрителям это по душе не придется, даже если с ролью я справлюсь. Поклонники жестоки к поверженному кумиру. Но я сдаваться не собираюсь.

– Мне понятна ваша увлеченность, – отозвалась Мелли. Обезоруживающая откровенность этого человека выбила почву у нее из-под ног. Возможно, исповедь эта всего лишь актерский трюк, но ей так почему-то не казалось.

Дик кивнул.

– Я стою у решающей черты. И переступлю ее один. Без вас. Боюсь, что наши с вами отношения непременно усложнились бы до непереносимой эмоциональной драмы.

Более нежного цвета лица Дик в жизни не видел: матово-бледная кожа словно отливает внутренним светом, а в глазах отражается то штормовая страсть, то безмятежное спокойствие…

Под пристальным взглядом Дика у Мелли перехватило дыхание, но она не преминула съехидничать:

– Как великодушно с вашей стороны спасти нас обоих от столь кошмарной участи! У меня, разумеется, не достало бы сил устоять перед вашим роковым обаянием!