Кейт Вудсток - Поцелуй на ночь

Хит принес колбаски на блюде и уселся на траву рядом с креслом Дженны. Она с трудом подавила неуместное желание запустить пальцы в его густую шевелюру и не сразу спохватилась, что смотрит на Хита с отчаянной, СОБАЧЬЕЙ тоской во взоре. Кажется, он этого не заметил, а и заметил – так не подал вида. Сейчас его больше интересовал рассказ Джимми.

– Рыжий, да ведь это же клад! Мечта! Надо немедленно бежать туда!

– Не надо никуда бежать. Я обо всем договорился. Слегка набил тебе цену – чтобы они не заподозрили неладное – и застолбил место ведущего ветеринара. Мэр счастлив. У его жены пять пекинесов.

– Джимми…

– Жить можно прямо в лечебнице, там есть две малюсенькие комнатки и ванная.

– Джен, это же как раз то, о чем мы говорили, помнишь?

– Помню.

– И не надо вкладывать деньги в строительство.

– Ну и хорошо.

– Тогда первичный капитал пойдет на переоборудование и лекарства, а потом наладится…

– Да.

Только тут Хит соизволил обратить внимание на то, что Дженна отвечает несколько… односложно. Он с явным недоумением уставился на девушку, а вот Джимми оказался более понятливым. В основном, благодаря тому, что уже некоторое время внимательно следил за выражением лица Дженны.

Джим Спенсер был юношей добродушным, а отчасти и простодушным, но в выражениях женских лиц разбирался. Дженну Фарроуз совершенно очевидно и явно расстроило то обстоятельство, что вся шумная компания собирается покинуть ее дом!

В этот момент очень кстати громыхнул гром, и Дженна с явным облегчением поднялась с кресла.

– Пойду, переоденусь. Вдруг ливень. Думаю, продолжить можно на террасе.

Она ушла, опустив голову и так и не взглянув на Хита, а Джимми едва смог дождаться, когда она скроется из вида. После этого рыжеволосый благой вестник коршуном обрушился на старого друга.

– Ну-ка быстро выкладывай! Как все было на самом деле? Вы с ней – да?! Ты ее сразу покорил? Она в тебя втюрилась с первого взгляда?

– Ты чего, дурак, рыжий?

– У меня три помолвки и приблизительно сто пятьдесят романов за спиной. Мне ли не знать, как выглядят покоренные девушки! Так вы с ней…

– Еще одно слово, Спенсер, и я тебе ноги выдерну из… того места, откуда они растут!

– А! Значит, и ты!

– Что – и я?!

– Втюрился!

– Рыжий!

– А чего такого? Она настоящая красавица. Я бы тоже в нее влюбился, но у меня характер робкий, она меня подавляет. А тебе в самый раз.

– Ага. Мечта всей ее жизни – нищий ветеринар без диплома с выводком блохастых тварей.

– Господи, да что за чушь! Мы же не в Средневековье живем!

– А хорошо бы было… Там все просто: берешь коня, перекидываешь красотку через седло, увозишь, целуешь – все.

– Ну, положим, конь тогда тоже не у всякого был…

– Все равно, тогда было шансов больше. Крестовые походы всякие. Открытие нас.

– Чего?

– Америки, балбес. Уплыл на «Мэйфлауэр», через три года явился в крокодиловых сапогах и с мешком золотого песка за спиной.

– Хит, что ты несешь! Из первых поселенцев, почитай, никто и не дожил до хороших дней. Только их дети…

– Брось трепаться, Джимми. Эта девушка не для меня, а я не для нее. Она живет в другом мире. У нее на карманные расходы уходит в день столько же, сколько у меня будет зарплата в месяц. А может, и в год.

– И вы с ней не…

– Заткнись. Я не альфонс.

– А при чем здесь какой-то Альфонс? Ты что, не видел, как она с лица спала, когда услышала, что ты уезжаешь?

– Ерунда. Просто все неожиданно…

– Ты меня, брат, извини, но лопух ты первостатейный. Приезжает миллионерша домой, открывает дверь – а ей навстречу оборванец с пятнадцатью собаками.

– Теперь больше. Чикита принесла щенков.

– Ой, я возьму одного, ладно? Так вот. Ну пусть полицию она не вызвала из чистого человеколюбия. Из него же дала переночевать. Но оставить жить у себя в доме! Обсуждать проблемы трудоустройства означенного оборванца! Как я понял, дать денег!

– Она не дала денег, а захотела вложить свои деньги в мое будущее дело.

– Ага! Всю жизнь занималась изданием гламурного журнала, а тебя увидела – и сразу захотела стать ветеринаром! Ты просто пень и деревня, а то бы знал, кто такая Дженна Фарроуз. Ее называют Ледяная Джен, и даже сам банкир Тонбридж считает, что она оказала честь его сыну, согласившись… ну, в общем, еще не совсем согласившись…

Джим замялся, сообразив, что привел не самый подходящий пример того, насколько сильно Дженна Фарроуз втюрилась в Хита Бартона, а тот неожиданным упругим движением вскочил на ноги, отряхнул джинсы и сгреб Джима Спенсера за шиворот.

– А вот с этого места как раз поподробнее, молодой Спенсер. Просвети-ка пня и деревню насчет этого самого Тонбриджа. Младшего, разумеется.

– Ага! Значит, все-таки втюрился?

Хит серьезно посмотрел на друга, и в глубине его темных глаз вспыхнул опасный огонек.

– Я не втюрился, Джимми. Я… мне кажется, я люблю ее. И именно поэтому, если ты еще раз скажешь хоть одно слово о том, что мы с ней… ну… ты понимаешь, – то я все-таки выдерну тебе ноги из задницы.

Джимми Спенсер выложил практически все, что знал про Итана Тонбриджа и Дженну Фарроуз, хотя эти сведения были им почерпнуты в основном из журналов, а часть – из того, что об этой блистательной паре сплетничали в конторе Джима. Во время рассказа Хит мрачнел и суровел на глазах.

Прежде всего потому, что выходило неудачное: этот Тонбридж, хоть и был, судя по всему, плейбоем и тунеядцем, чисто по-человечески парнем являлся неплохим. Если же сюда пристегнуть огромное состояние и смазливую внешность, то выходило и вовсе нехорошо. Даже если учесть все то, что рассказывала сама Дженна.

Он сколько раз читал про такое: встретила девушка из высшего общества простого парня, и стало это ей так интересно, так в новинку, что позабыла она своего великосветского жениха, уехала с простым парнем и примерно две недели восхищалась – как здорово жить в трейлере, умываться холодной водой и готовить жрачку на костре. А через две недели надоело ей это все, и уехала она домой, увозя воспоминания о хорошем сексе и отвратительных бытовых условиях.

В их с Дженной случае нет даже трейлера, а значит, и прелестей новизны, самое же главное, что и хорошего секса тоже нет. И быть не может, потому что, хоть у Хита и переворачивается все внутри при одном только виде Дженны Фарроуз, он даже и представить себе не может, что они… он и она… Это все равно, что с ангелом переспать… или с феей!

Но если Джимми Спенсер говорит правду, и Дженна к нему, к Хиту, неровно, скажем, дышит, то надо как можно скорее со всем этим завязывать и валить отсюда. Прежде всего потому, что так будет лучше для нее. Чем быстрее он исчезнет с ее глаз, тем быстрее она придет в себя и забудет о нем, успокоится, выйдет замуж за своего Тонбриджа…