Линда Инглвуд - Счастливый дождь

– Не можешь уснуть? – заботливо поинтересовался он. – Сказывается разница во времени. Нужно привыкнуть. Ты устала, но не можешь расслабиться, так ведь? Такое бывает при смене часовых поясов. Я раньше тоже с трудом привыкал, но теперь умею быстро приспосабливаться.

– Тебе хорошо, – сказала Саманта.

К счастью, Кен не уловил насмешки в ее тоне. Тем не менее, Саманта пожалела, что позволила иронии прорваться. И тут же головная боль с новой силой забилась в висках.

Это все мысли о завтрашнем дне, грустно подумала она. Мысли о встрече с Джеком. Они дамокловым мечом висели над ее головой.

– А что, если нам заняться любовью? – сказал Кен, обняв ее за талию и привлекая к себе.

Но Саманта вдруг испугалась настойчивого прикосновения его рук. Иногда она вообще сомневалась, что сможет когда-либо снова ответить на мужскую ласку.

Из-за этой неуверенности ее слова прозвучали резче, чем она хотела:

– Ох, Кен, только не сейчас! – Высвобождаясь из объятий Кена, она тут же почувствовала себя виноватой за причиненную ему боль. – Я… я хочу принять душ и переодеться к ужину. Ты не возражаешь?

Кен был в нерешительности.

– Что-нибудь случилось? – встревоженный нервозностью Саманты, он внимательно на нее посмотрел.

Она развела руками.

– Просто у меня разболелась голова, – пришлось ей признаться. – Это началось… как только мы сошли с самолета… Прости, но я действительно ужасно себя чувствую.

– Что же ты сразу не сказала? – Кен ушел в свою комнату и вскоре вернулся с какими-то таблетками. – Вот, выпей парочку. Это поможет. Головная боль пройдет, и ты легче приспособишься к перемене часового пояса. – Он поцеловал ее в лоб. – Прими холодный душ. А через полчаса я буду ждать тебя внизу в баре. Обещаю, что ты будешь другим человеком.

Саманте хотелось бы в это верить. Когда Кен уходил, она поблагодарила его за заботу теплым поцелуем в щеку.

– А ты знаешь, что я недостойна тебя? – прошептала она, нежно пробежав пальцами по его лицу.

Он поймал ее пальцы и поцеловал, прежде чем попрощаться с шутливой грубоватостью.

Погода на следующие утро немного изменилась: столбик термометра опустился еще ниже, но ветра не было.

На личном вертолете Джека они перелетели через горный хребет Брукс. Дальше пришлось двигаться на снегоходе.

– Похоже, в этих местах живет не особо много людей, – поделилась своими наблюдениями Саманта.

– Да, ты права. Здесь жить трудно и довольно скучно. Большинство населения составляют эскимосы. Многие из них до сих пор верны традициям, живут в ярангах и занимаются охотой на тюленей, но немало и таких, кто стал наниматься в строительные и нефтедобывающие компании.

Саманта любовалась необычным пейзажем. На много миль простирались снежные пустыни, правда, кое-где виднелись небольшие оазисы цивилизации: то небольшая деревня, то какая-то вышка.

– А почему вертолет не доставил нас прямо к дому? – поинтересовалась она.

Кен скорчил недовольную гримасу.

– Причуда моего брата. Но не стоит сердиться на него за это. У него так мало радости в жизни.

– Но все же почему?

– Когда Джек сюда переехал, он долгое время пребывал в состоянии сильной депрессии. Его совершенно ничего не интересовало. Мечты о карьере врача пошли прахом, и он никак не мог найти себе занятие. Однако в конце концов он решил заниматься фотографией.

Кто бы мог подумать! Саманта не переставала удивляться.

– И что он фотографирует?

– В основном его объекты – это животные, а нередко и местные жители. Сейчас недалеко от дома пасутся олени. Они перебираются на континент, подальше от моря. Вот Джек и хочет, чтобы они подольше там оставались, а шум вертолета может спугнуть животных. Но лично я считаю, что это все ерунда, – поделился своими соображениями Кен. – Животные уже давно не боятся цивилизации.

Саманта никак не стала комментировать услышанное. Она ничего не знала об этих местах, а судить о том, в чем плохо разбираешься, считала неуместным дилетантством.

Когда они подъехали к дому, навстречу им вышла немолодая женщина в роскошной норковой шубе.

Саманте такое одеяние показалось несколько неуместным. Шуба не казалась особо теплой. Ее фасон куда больше подходил для званых вечеров где-нибудь в Нью-Йорке или даже в жарком Лос-Анджелесе, чем для суровой температуры Заполярья.

Саманта сразу догадалась, что перед ней Элизабет, бывшая жена Моррисона, мать Кена и Джека.

– Кен!

Сын покорно выдержал горячие объятия матери. А Саманта смотрела на нее и удивлялась, до чего же злые у этой женщины глаза.

Именно такой она ее себе и представляла, за исключением шубы, конечно. До чего же все-таки нелепо она в ней выглядит! – не унималась Саманта. Интересно, может Элизабет еще и спать ложится накрашенной?

Кен, наконец, освободился от материнских объятий и принялся отвечать на ее бесконечные вопросы. Да, они прекрасно долетели; да, он великолепно себя чувствует; нет, работал не слишком много; нет-нет, нисколько не похудел.

Было видно, что ему доставляют удовольствие настойчивые расспросы матери. А Саманта с тревогой ждала, пока ее представят, и не могла избавиться от ощущения, что миссис Моррисон – Элизабет так и не сменила фамилию после развода с Джимом – сознательно откладывает эту минуту.

Но вот Кену все-таки удалось подтолкнуть Саманту вперед, и он с нескрываемой гордостью представил ее матери.

– Посмотри, какая она красивая! – Он покровительственно обнял Саманту за плечи. – Я же тебе говорил! Тебе не кажется, что я самый счастливый мужчина в мире?

Миссис Моррисон молча рассматривала Саманту холодным оценивающим взглядом.

Сама она была высокая – одного роста с младшим сыном, – блондинка, от ее былой красоты остались лишь едва уловимые намеки. На морозе нос у нее быстро покраснел, но Саманта почему-то была уверена, что это не только от мороза – внешний вид женщины говорил, что она пьет, хоть и пытается это скрывать.

Саманта пыталась найти в ее лице хоть какое-нибудь сходство с Джеком. Но тщетно. И слава Богу! – подумала она.

– Очень рада познакомиться с вами… э… Саманта, – наконец произнесла миссис Моррисон. – Пойдемте в дом.

Они вошли в просторную прихожую, и Саманта почувствовала, как приятное тепло начало согревать ее тело. Последовало приглашение в гостиную. Саманта надеялась, что вот-вот предложат горячий кофе, но этот момент все не наступал.

– Я очень признательна, что вы пригласили меня, – сказала она, выдавив из себя улыбку. – Вы живете в прекрасном месте.

– О, это моего сына надо благодарить за приглашение, – возразила миссис Моррисон. Слова прозвучали почти невежливо, и Саманта внутренне сжалась.