Дикси Браунинг - Шанс полюбить

Либби вздрогнула от его восторженного вопля. Ей казалось, что она то слишком строга с сыном, то недостаточно требовательна. Может ли мать вообще заменить отца? И как?

Однако эти мысли вмиг испарились, едва Либби влетела в свою комнату, чтобы бросить спальный мешок, и увидела там смятую кровать, а на спинке кресла-качалки любимое одеяло Дэвида.

…Хотя дождь был не слишком сильный, они с Дэвидом схватили простуду. Познакомишься с чужими детьми – появятся новые инфекции, размышляла Либби. У Дэвида обычно при простуде болело ухо. Либби потратила целое состояние – все, что когда-то ей досталось, – на врача и антибиотики.

Детский организм Дэвида справлялся с простудами быстро, и через три дня болезни как не бывало. Энергия в нем била ключом, и Либби, каждый день, провожая его в школу, считала дни, оставшиеся до уикенда, когда Уолт заберет сына к себе. Если только в последнюю минуту не отделается извинениями.

Очевидно, на этот раз все шло по плану. Уолт позвонил заранее, чтобы она собрала Дэвида к пятнице, и сказал, что купил билеты на игру, которая должна состояться в субботу в штате Каролина.

Неужели до него не доходит, рассуждала Либби, что семилетний ребенок еще не может долго усидеть на одном месте? Дэвид это, конечно, переживет. А вот Уолт вряд ли.

От простуды у Либби болело в груди. Когда в пятницу приехал Уолт, подав сигнал гудком, ей очень не хотелось его видеть. Час назад Дэвиду позвонил Джеффи и пригласил на «хот-догз», и Дэвид решил, что с приятелем ему было бы куда веселее, чем с отцом.

– Папа будет на меня кричать. Он всегда кричит, – жаловался Дэвид, и Либби, прервав работу, начала его уговаривать.

Винить сына она не могла. Уолт никогда не был хорошим отцом, но стоит ему почувствовать, что Либби старается разлучить его с сыном, как на нее повалятся неприятности.

– Привет, Уолт. Дэвид приболел и еще на антибиотиках. Я тебе все записала. Пожалуйста, проследи, чтоб он каждое утро принимал их с соком.

Привычное самонадеянное выражение лица сменилось у Уолта раздражением.

– Вот здорово. Больной ребенок – как раз то, что мне нужно.

– Я с удовольствием оставлю его дома, если ты…

– Мама сегодня ждет его к обеду.

Ну, тогда все понятно, усмехнулась про себя Либби.

– Ты, как всегда, прекрасно выглядишь, Либби. Дэвид, не трогай. Ты руки мыл? Либби, ради Бога, почему он у тебя всегда такой грязный?

– Он только что из школы. Но руки у него абсолютно чистые.

Да уж, выглядела она ужасно и сама это знала. Как обычно во время болезни. Кожа прозрачная, под глазами огромные круги и повышенная непереносимость своего бывшего мужа.

– Буду, признательна, если привезешь Дэвида не слишком поздно.

– Поверь, у меня есть еще голова на плечах.

– О, да-да. Я всегда доверяла твоей голове на плечах.

Уолт что-то пробормотал под нос, и Либби ощутила себя на высоте. Редко ей случалось быть такой ехидной и мстительной. Словом, змеей. Все из-за этой проклятой болезни. На четвертый день, подвернись ей под руку крокодил, укусила бы и его. Во всяком случае, два часа, пока Дэвид едет в Роли, можно спать спокойно. Уолт не станет лихачить на дороге, потому что трясется над своей драгоценной машиной. Да и нарушений у него больше чем достаточно. Еще одно, и дай Бог, чтобы он мог заплатить за такси.

Когда через час зазвонил телефон, Либби чувствовала себя полной развалиной – несчастной, одинокой, непривлекательной. Она прохрипела в трубку «алло», полагая, что это Вилли или тетя Лула звонят справиться о ее здоровье, но, услышав голос Джейка, заколебалась – вешать трубку или говорить дальше. Пока она раздумывала, Джейк стал извиняться за ошибку.

– Ты не ошибся номером, Джейк, это я, – проскрипела она, – не вешай трубку, Джейк.

– Либби, что за чертовщина приключилась с твоим голосом?

– Видишь ли, в церковном хоре набирают голоса для Рождественской кантаты. Партии сопрано заняты, но есть место баритона.

Три дня на антигистаминных препаратах помимо всего прочего совершенно выбили ее из колеи.

– Что ты несешь? По-моему, тебе надо лечиться.

– А еще что скажешь? – угрюмо произнесла Либби.

Наступило долгое молчание, и Джейк уже подумал, что прервалась связь. Либби не меньше его сожалела о случившемся, но решила не зацикливаться, что было, то было, ведь жизнь на этом не кончается. Все делают ошибки. Пережив кораблекрушение, люди собирают обломки и начинают жить заново.

Но Джейк, похоже, хочет продолжать в том же духе.

– Послушай, вечером я буду в ваших краях, в лесополосе. Вчера у нас стряслась небольшая авария с одним бульдозером – все из-за этого проклятого дождя. И хотя мои люди там весь день, хочу наведаться сам. Словом, если ты дома, то я, пожалуй, заскочу… передать привет Дэвиду.

– Да, но…

– Если не хочешь, скажи прямо.

У Либби отнялся язык. Она уже открыла, было, рот, чтобы его отшить, но не вымолвила ни слова.

– Тогда где-нибудь около пяти. Как насчет сандвичей? Могу их прихватить в барбекю.

– Джейк, не стоит, да и вообще Дэвида не будет дома. – Черт побери, у нее не больше сопротивления, чем у мотылька. К тому же на каждом третьем слоге срывался голос. Ее возражения Джейк пропустил мимо ушей. Уж если он вбил себе в голову, что хочет ее увидеть, ничто его не остановит.

Либби не хотела, чтоб он приезжал. И твердила это себе, пока носилась по дому, собирая игрушки и посуду, поправляя подушки и покрывала. Повторяла, стоя под душем и намыливая голову, и когда сушила волосы и одновременно подпиливала ногти на ногах. Несмотря на слабость, она справлялась со всем довольно проворно.

– Черт возьми, кто его просит тащиться сюда и вмешиваться в мою жизнь? – бормотала она, примеривая одну блузку за другой и швыряя их на пол у кровати. – Когда же я соберусь, когда же только я соберусь… – Она сорвала с себя оранжевую цветную блузку, решив, что та не подходит по сезону, и, заглянув в комод, извлекла оттуда старый бадлон. Когда-то он был ярко-желтым, но выцвел и стал цвета соломы.

Она прыснула в воздух из флакончика туалетной воды, чтобы пропитаться запахом, но тут же бросилась в ванную его смывать. Подумает еще, что она готовилась к его приходу и полдня наводила красоту. Нет уж, этого она не допустит, и Либби сняла с себя бадлон, чтобы надеть что-нибудь другое, как вдруг в дверь постучали.

Бормоча под нос проклятия, больше похожие на скрипы и хрипы, она поплелась открывать дверь.

– Не подходи близко – у меня простуда.

Либби так плотно сжала губы, что Джейк едва удержался от смеха. Его так и подмывало пощекотать ее пальцем сквозь сетчатый, из дракончиков, рисунок на ее свитере, а еще больше стиснуть Либби в объятиях и перецеловать с головы до пят вместе с ее бациллами, баритоном и прочим.