Арнетта Лэм - Герольд короля Шотландии

Если бы Рандольф знал, как Элизабет хотелось рассказать ему о своих чувствах и назвать его имя! Но страх признать свое поражение, чувство гордости и достоинства не позволяли ей этого сделать.

— Рандольф, давайте закончим этот разговор. Вы забыли, сегодня праздник святого Николаев, и все вокруг веселятся и смеются!

Рандольф долго и пристально смотрел ей в глаза, а потом твердо и решительно заявил:

— Я дал себе обещание и не нарушу его: рано или поздно вы будете принадлежать мне!

Элизабет вспыхнула.

— Ах, вы хотите обладать мною? — дерзко спросила она. — Так попробуйте выиграть пари!

В глазах Рандольфа мелькнул гнев:

— Бог создал мужчину для того, чтобы повелевать женщиной!

— Вот как! — воскликнула Элизабет. — Тогда слушайте меня, лорд-повелитель: я не могу и не хочу оставлять службу у короля!

— Я поговорю с ним! — настойчиво произнес Рандольф.

Элизабет Гордон презрительно усмехнулась:

— Я не прачка, которую хозяева могут передавать из рук в руки! О переговорах с королем не может быть и речи!

— Что я должен вам пообещать, чтобы вы мне поверили?

Элизабет опустила голову и задумалась. Ее сердце уже давно принадлежало Рандольфу Макквину, но признаться в этом она не решалась. Женщина была убеждена, что он не доверяет ей, и более того, многое скрывает. Давним мечтам Элизабет о счастливой семейной жизни с любимым человеком, похоже, не суждено сбыться.

— Во время веселого праздника Рождества вы, надеюсь, примете мое предложение, — сказал Рандольф, глядя в глаза Элизабет.

Она продолжала молчать. Рандольф приподнял ее подбородок и проговорил:

— А пока прекратим этот разговор.

«Нет, — подумала Элизабет. — Кое-какие секреты мною еще не разгаданы», — а вслух спросила:

— А где вы собираетесь встречать Рождество?

— Буду молить Бога встретить его в ваших объятиях, — шутливо произнес Рандольф, и Элизабет показалось, что его выразительные голубые глаза лгут.

На следующий день в замке Дугласа началась подготовка к встрече Рождества. По традиции, все помещения украшались плющом, а каждая трапеза теперь начиналась с сыра, свежего черного хлеба и поиска счастливой монетки, запеченной в одну из лепешек.

Дети по несколько раз в день собирались в часовне и разучивали псалмы, которые им предстояло петь в сочельник во время вечерней молитвы. Все улыбались — и хозяева, и слуги. Торговцы раскладывали на прилавках свои лучшие товары, а в каждом углу замка горели факелы и новые рождественские свечи.

Через два дня после праздника святого Николаев английский монарх наконец приказал Элизабет Гордон явиться к нему. Она уже подходила к его личным покоям, как вдруг отворилась соседняя дверь, и из нее вышел один из посланников. На нем не было камзола герольда, но Элизабет сразу узнала его — посланника Катберта.

Макгилливрея — официального короля северной и северо-западной Шотландии и заклятого врага Рандольфа Макквина. В проеме двери ей удалось увидеть Реда Дугласа. Он сидел в кресле, обхватив голову руками и закрыв глаза.

Зачем Макгилливрей прислал герольда к Реду Дугласу — человеку, присягнувшему на верность английскому монарху? Беспокойство охватило женщину. Значит, Рандольф Макквин находится в замке не случайно?

Что же скрывает он от нее?

Элизабет Гордон задержалась у двери, ведущей в королевские покои, и решила, что с Робертом Брюсом она прежде всего обсудит появление в замке Дугласа герольда Макгилливрея. О своих отношениях с Рандольфом Макквином сообщит королю позже.

Эдуард II Плантагенет сидел на богато украшенном троне около дубового стола, покрытого белым льняным холстом, вышитым золочеными нитями.

Стены комнаты были украшены плющом, повсюду горели свечи. На короле была длинная бледно-голубая накидка, которая, как отметила Элизабет, очень шла к его глазам.

Эдуард II увидел герольда и сделал приглашающий жест. Элизабет Гордон опустилась перед королем на колени, но тот велел ей встать и подойти поближе.

— Я согласен на обмен, — объявил Эдуард II Плантагенет и пояснил:

— Обменяем лорда Уильяма на маршала Нортумберленда. Возвращайтесь к Брюсу и передайте ему, что обмен должен состояться через неделю. Доставить лорда я поручаю лично вам, леди Элизабет, а граф Пембрука привезет маршала.

Сердце Элизабет радостно забилось: она скоро снова вернется в родные края, а если король проявит великодушие, то позволит Рандольфу Макквину задержаться в замке Дугласа.

— Я сделаю все, как вы приказываете, ваше величество. — Элизабет вежливо поклонилась Эдуарду, а затем, немного замявшись, произнесла:

— Ваше величество, я хочу попросить вас уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени.

Эдуард II благосклонно кивнул.

— Вопрос, который я хочу с вами обсудить, — личный, и он никак не связан с моим королем Робертом Брюсом, — пояснила Элизабет.

Подперев рукой подбородок, Эдуард II молча смотрел на Элизабет Гордон. Наконец он спросил:

— Вы нуждаетесь в моей помощи или покровительстве?

Элизабет Гордон подумала, что просьба, с которой она обращается к королю, называется иначе, но вслух произнесла:

— Да, ваше величество.

— Я готов выслушать вас, — снисходительно кивнул Эдуард II.

— Я вам очень признательна, ваше величество.

Речь идет об условиях освобождения Драммонда Макквина.

— Я запретил ему появляться в границах горной Шотландии, — резко сказал король.

— Да, ваше величество. Он присягнул вам на верность и проживает на спорных территориях. У Драммонда семья, маленький сын, родившийся во время его заточения…

— По-моему, вы отступаете от темы, — недовольно заметил Эдуард II. — На вас это непохоже, герольд.

Элизабет Гордон показалось, что Эдуард II Плантагенет в душе насмехается над ней, но вопрос, который она намеревалась решить, был слишком важным, чтобы обращать внимание на его поведение.

— Прошу прощения, ваше величество, — произнесла она учтивым тоном. — Рандольф Макквин покорно просит вас позволить ему приезжать в южную.

Шотландию для свиданий с братом.

— Рандольф Макквин покорно просит? — насмешливо повторил король.

— Это мои, а не его слова, ваше величество. Он поклялся, что будет приезжать только с миром. Не могли бы вы позволить ему изредка навещать брата Драммонда?

— Пока не время для визитов, — поспешно ответил король. — Но я обдумаю эту просьбу. — И, немного помолчав, многозначительно добавил:

— Только потому, что меня просите вы, леди Элизабет.

Элизабет отметила, что раньше король очень редко называл ее так вежливо — «леди Элизабет»; ей льстило подобное обращение, хотя оно исходило из уст врага.

— Благодарю вас, ваше величество. Я передам Рандольфу Макквину, чтобы он ждал вашего решения.