Кэндес Скулер - Если бы юность знала...

Амберсон кивнул.

– Вы тот, кто споткнулся о тело Шаннона той ночью.

– Так какого же черта вы ничего не сказали, когда я вошел и поинтересовался насчет жилья?

– Зачем? Какая разница? – Амберсон пожал плечами. – Не вижу причины обсуждать все это…

– Причины? – рассердившись, переспросил Зик. – Я понимаю, причины нет, но было бы более вежливо…

– Здра-авствуйте, – проворковал из-за открытой двери женский голосок с сильным южным акцентом. – Мистер А-амберсон, это вы-ы?

– Черт возьми, Анджела! – раздался следом возбужденный мужской голос. Не врывайся сразу туда. Откуда тебе знать, что к нам не забрался убийца с топором?

– Убийца с топором проломил бы своим топором дверь. А тут нет следов взло… Ну ладно, входи первым, если тебе так хочется.

В дверях появился мужчина с оттягивающим руку бумажным пакетом из зеленной лавки. Он был подтянутым, мускулистым, с повадками большого кота. Увидев в своей гостиной Зика, мужчина насторожился и переместился так, чтобы спрятать женщину позади себя. Устремив взгляд на управляющего, он спросил:

– Что здесь происходит?

– Я привел возможного жильца. – Амберсон кивнул в сторону Зика. – Показываю квартиру.

– Я-ясно? – проворковала женщина, выскальзывая из укрытия. – Я же гово-орила, что это не убийца с топором.

Зик улыбнулся своей самой очаровательной и миролюбивой улыбкой.

– Простите, если мы вас напугали.

– О, меня вы нисколечко не напугали, это мой муж ужасно подозри-ителен, – ответила она, столь же мило улыбаясь в ответ и протягивая руку. – Меня зовут Фэйт Шаннон. А это мой муж…

– …Джек, – неосознанно прервал ее Зик. – Боже мой, Джек Шаннон!

– Именно так.

Изумленная, Фэйт переводила взгляд с мужа на незнакомца и обратно. Они в свою очередь тоже рассматривали друг друга, словно встретили привидение.

– Джек? – ничего не понимая, проговорила она, беря мужа за руку.

– Все в порядке, Анджела. Это мой… – он поколебался, словно подыскивая нужное слово, – старинный друг. Мы не виделись двадцать пять лет. Почти со дня смерти Эрика. – Джек протянул руку Блэкстоуну. – Как жизнь, Зик?

– С ума сойти, – пробормотал тот, тряся руку Джека. – Я и вообразить себе не мог, что это вы жильцы Амберсона. И что квартира, которую мне предложат, – моя бывшая. – Он помолчал, потом повернулся к управляющему:

– Какого черта вы ничего не сказали?

– Нет причины, пока вы не решили снять комнату, – невозмутимо ответил Амберсон. – Ну как?

– Что «как»?

– Решили?

– Да. Согласен, – не раздумывая ответил Зик.

Амберсон кивнул, словно заранее знал ответ.

– Загляните в мой офис перед уходом, – произнес он и направился к двери.

– Я подготовлю договор. – Старик помолчал, дожидаясь всеобщего внимания. – Спросите у супругов Шаннон о женщине в зеркале. Они скажут, что она существует.

Никто не произнес ни слова, пока дверь за управляющим не закрылась.

Затем Фэйт Шаннон вздохнула и покачала головой.

– Мистер Амберсон странный человек. Я в полном замешательстве…

– А меня он просто злит, – проворчал ее муж.

– Но управляющий, знаете ли, прав, – сказала Фэйт Зику, забирая у мужа пакет. – Женщина в зеркале существует. Я видела ее. И Джек тоже.

– И ваша жизнь изменилась? – Зик постарался не выглядеть слишком скептически.

– Полностью, – радостно проговорила она и улыбнулась мужу поверх пучков зелени из пакета.

Джек улыбнулся в ответ и ласково погладил жену по волосам.

Зик почувствовал себя неудобно, будто подсматривающим, как они целуются. Страстно целуются. Он прочистил горло.

– Думаю, мне пора идти. Чтобы не мешать вам… хм… упаковываться.

– О, ничего страшного, мы упакуемся завтра, – проговорила Фэйт, переключая внимание на гостя. – Я сейчас сварю кофе. – Она положила пакет с зеленью. – Джек его обожает. Присоединяйтесь к нам, мы будем очень рады… э-э… простите, не запомнила ваше имя.

Джек тихо рассмеялся, глядя на удивленное лицо Зика, явно не ожидавшего, что его совершенно не узнают.

– Анджела, это Зик Блэкстоун, – произнес Джек прежде, чем Зик представился сам. – Едва ли не самая крупная звезда Голливуда. Актер. Режиссер. Продюсер.

– Актер? – с сомнением переспросила она.

– Ну, как в кино, – с ехидцей подсказал он, затем улыбнулся Зику:

– Ты должен простить ее. За всю жизнь она видела около пяти фильмов. – Больше пя… О Боже! – Фэйт всплеснула руками и расширенными глазами посмотрела на гостя. – Ну, конечно, Зик Блэкстоун! Я читала статью о вас в журнале «Пипл», пока сидела в приемной у зубного на прошлой неделе. О вашем новом фильме… э-э…

– «Святая земля», – подсказал Зик.

– Да, «Святая земля». Похоже, будет очень интересное кино. Статья предсказывает ему большой успех.

– Будем надеяться, – сухо согласился Зик. Фэйт покачала головой.

– Не верится, что я вас не узнала.

– Меня редко узнают, – соврал Зик.

Однако Фэйт не была столь наивной, как казалась.

– Сомневаюсь, – проговорила она со сладкой улыбкой, – но спасибо, что пытались выручить меня. – Она снова подхватила пакет с зеленью. – Кофе будет через пять минут.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Зик. – Я и так вам, наверное, уже надоел.

– Чепуха, – твердо заявила Фэйт. – Я знаю, что вам с Джеком нужно о многом поговорить. Так что, пожалуйста, садитесь оба, сейчас принесу кофе. – И она вышла из комнаты.

– Всего пять фильмов за всю жизнь? – недоверчиво переспросил Зик после краткой паузы.

Джек кивнул.

– Трудно поверить, не правда ли? Но такова Фэйт.

– Она милая женщина. Тебе очень повезло.

– Да, – согласился Джек. – А ты… действительно въезжаешь сюда?

– На время, – торопливо проговорил Зик, словно пытаясь оправдать себя перед братом Эрика Шаннона за то, что поселяется в доме, где умер Эрик. – До свадьбы дочери или пока мой дом не отремонтируют, что, может быть, произойдет раньше.

Джек понимающе кивнул.

– Возвращение сюда изменило мою жизнь. – Он взглянул на большое зеркало на стене. – Возможно, сейчас твоя очередь.

Он снился ей той ночью, и она проснулась ни свет ни заря в поту, лихорадочно возбужденная, с обвившейся вокруг бедер шелковой ночной рубашкой и со слезами на щеках.

Много лет она не вспоминала о нем, надеясь забыть навсегда. Порой ей даже казалось, что она избавилась от него полностью. Но хватило одного взгляда, одного прикосновения, одного слова в наполненной людьми комнате – и все началось снова.

Снова боль, связанная с ним.

Снова слезы о Нем. С подавленным стоном гнева и отчаяния Ариэль отбросила укрывавшую ее белую батистовую простыню. Если невозможно спать без снов о нем, лучше вообще не спать.

Она поступала так раньше. И выжила.