Джессика Марчент - Любовь в Люксембурге

И Тэффи приняла его – у нее не было другого выхода. Счет был оплачен, и Поль проводил ее к машине, которую последний раз она видела около больницы и которая неожиданно оказалась припаркованной возле ресторана. Узкими улочками он повез Тэффи к ее… его… к дому.

– Хорошо, – огляделся он, открыв дверь подъезда, – вижу, лифт внизу.

– Никогда им не пользуюсь.

Она хотела подчеркнуть этими словами свою независимость, но прозвучали они подавленно. Идя за Полем по мрачной, холодной лестнице, она ощущала себя маленькой, слабой и до смешного беззащитной, как жертва, слабеющая при виде хищника. Но разве Поль отобрал у нее что-то такое, чего она не хотела отдать? Гордость, только и всего, мелькнуло у нее в голове. Набравшись смелости, она задала вопрос, который не могла не задать:

– Я… – Тэффи услышала неуверенность в своем голосе и попыталась от нее избавиться: – Я увижу тебя снова?

– Что за вопрос!

Поль наклонился ее поцеловать, и, ощущая его твердые губы на своих, она погладила его по плечу. Его пальцы поймали ее запястье и поднесли к губам. А потом он ушел, не сказав ни слова о следующей встрече. Когда Тэффи позже вспомнила его ответ, то поняла, что он ничего ей не обещал.

К счастью, на следующий день у нее было много работы. Записать в компьютер новые адреса для Еврожурнала, просмотреть англоязычную прессу по проблеме безопасности на дорогах, отыскать пропавшие бумаги о процессорных технологиях – эти не слишком увлекательные задания заставили Тэффи на некоторое время забыть обо всех неприятностях, но только до обеденного перерыва. В кафетерии на верху высокого здания ей внезапно и настойчиво напомнили то, что ей хотелось бы забыть.

– Присаживайся, – велела Кендра Морган, когда Тэффи проходила мимо нее с подносом. – Я заняла тебе место у окна.

– Спасибо.

Тэффи села напротив своей сослуживицы постарше ее, поставила на стол тарелки с салатом и жареной форелью и, как всегда, ненадолго застыла, глядя в окно на прекрасный вид: старый город, раскинувшийся вдали в голубой дымке.

– Как ты можешь не обращать внимания на такую красоту?

Кендра отмахнулась.

– Я слышала, ты вчера была у Фабера с Полем Сейлером. Пожалуйста, дорогая, не пытайся от меня ничего скрывать, – добавила она, обеспокоенно, по-матерински, нахмурившись. – Я забочусь только о тебе. Знаешь, он разбил сердце Аннет.

Тэффи подумала о коралловом сердечке и подавила желание возразить, что разбить его не так просто. Хотя Тэффи работала здесь недавно, она знала, что удачно вышедшая замуж Кендра любит шумно опекать более молодых сотрудниц. Пока они находились у нее под крылышком, они для нее всегда и во всем были правы: Кендра принимала сторону своих подопечных, защищая их от окружающего мира.

– Сомневаюсь, что до этого дойдет, – сказала Тэффи, не вступая в спор насчет Аннет. – Я даже не знаю, увижу ли его снова.

– Именно так он обходился и с Аннет, – подтвердила Кендра. – Бедняжка никогда не знала, на каком она свете. Аннет специально пригласила сюда своего отца, чтобы их познакомить, но Поль Сейлер так и не ответил на любезность.

– То есть? – Тэффи резала форель.

– Ну, не предложил познакомиться со своей семьей.

– Значит, у него есть семья? – Тэффи устремила взгляд на быстро бегущие яркие облака и вспомнила, как она спросила Поля, не родственник ли он Сейлеров-виноделов.

«Да, я из этой семьи», – ответил тогда он и сразу заговорил о чем-то другом.

– Виноградником управляет его мать, мадам Сейлер, – рассказывала Кендра. – Но Аннет даже не видела ее, кроме как на экскурсии. – Кендра сделала неопределенный жест рукой. – Так она смогла хотя бы взглянуть на дом.

– Она правда так поступила?!

– Почему бы и нет? Все средства хороши…

– Вижу, ты взяла индейку, – быстро перебила Тэффи. – Вкусно?

День тянулся бесконечно. Когда вечером Тэффи вернулась домой, квартира показалась ей не только пустой, но и враждебной. Это не ее дом, ощутила она с невыносимой ясностью, это дом Аннет Уоррен. В ней мгновенно созрело решение: я не буду здесь жить, я сейчас же откажусь от этой квартиры, я немедленно подыщу другую, ведь агентство еще, наверное, работает.

Но когда в руках у нее оказался телефонный справочник, он почему-то сам открылся на букве С. Однако, как она ни искала, она не смогла найти телефон ни квартиры Поля наверху, ни дома на берегу реки. Наверное, он не дал свой телефон для справочника, но это неважно, она все равно не стала бы ему звонить, конечно, не стала бы…

– Иду! – радостно крикнула Тэффи, когда прозвенел дверной звонок. Но стоило ей открыть, как она опять пала духом. – А, привет, Ник. Что ж, можешь войти…

– Определенно, ты умеешь заставить парня почувствовать себя как дома. – Ник ввалился за ней в гостиную. – Поль сказал, что я должен извиниться за вчерашнее. Ну, за беспокойство и все такое.

– Все нормально, – отмахнулась Тэффи с бьющимся сердцем. – Когда он тебе это сказал? Он здесь, в этом доме?

– Не-ет, это было вчера. Мне кажется, сейчас он с Клодией. – Ник плюхнулся в большое кресло, о котором Тэффи не могла думать иначе как о кресле Поля. – Я звонил ему на работу, но он не сказал, в какой она больнице. В общем… – Он откашлялся. – Ты, наверное, знаешь? Я видел, вы вместе уезжали.

– Может быть. – Тэффи постаралась поточнее припомнить поездку по незнакомым ночным улицам и утреннюю прогулку обратно. – Я плохо ориентируюсь, но, пожалуй, по карте найду. – Она пожала плечами. – Не стоит ломать над этим голову, мы все равно не можем туда поехать. Клодия не принимает посетителей.

Ник возмутился:

– Речь не о посетителях, а обо мне! Я купил цветы.

– Она не хочет даже цветов. Никаких цветов, никаких справок, ничего.

Тэффи изумленно слушала свой голос, слово в слово повторяющий то, что Поль твердо сказал ей. Да, она понимала, что чувствовал тогда Поль и почему. Должно быть, на свете сотни таких людей, как Ник и она сама, которые совершенно уверены, что Клодии будет приятно их видеть, как бы ни был ей необходим покой. Внезапно Тэффи стало ясно, что общего у всех этих людей.

Для самих себя мы настолько много значим, мелькнуло у нее в голове, что мы не сомневаемся в нашей значимости для всех остальных.

Своими словами Ник полностью подтвердил ее нелицеприятную мысль:

– Я ей очень нравлюсь, поэтому она и собиралась сняться в моем фильме. Я знаю, она примет меня, если только я выясню, где она находится, – доказывал он.

– Ничем не могу помочь, – решительно проговорила Тэффи, – но если бы и могла, то не стала бы. Это не моя тайна.

«Не моя тайна». Не этим ли выражением Поль осадил ее, когда она просила сказать ей настоящее имя Клодии? Тэффи внутренне поежилась при этом воспоминании. Как она могла задать такой нескромный вопрос? Естественно, такую информацию не сообщают направо и налево – всем, кто только ни попросит.