Грейс Грин - Летняя рапсодия

Она вошла и увидела, что Люк стоит возле окна. Он уже успел принять душ и переодеться в темно-бирюзовую рубашку и защитного цвета шорты. Щелкнула закрывшаяся дверь, он повернулся, но его лицо оставалось в тени.

– Я пришла, чтобы закончить разборку стола Крессиды, – холодно сообщила она. – Если ты, конечно, не возражаешь?

Он махнул рукой.

– Стол в твоем распоряжении.

Уитни уселась, подняла крышку… и первое, что она увидела, была пачка семейных фотографий. Не глядя на Люка, она протянула ему пачку.

– Вот, – сказала она. – Фотографии.

Нехотя он подошел к столу и с невнятным «благодарю» взял сверток. Боковым зрением она видела его высокую фигуру и ждала, когда он отойдет. Он продолжал стоять рядом. Она нахмурилась и подняла на него глаза.

– Завтра день рождения Троя, – грубовато сказал он.

– О, я не знала…

Он похлопал тяжелым конвертом по бедру.

– Я хочу устроить вечеринку.

– Да… конечно. А какую конкретно вечеринку ты хочешь устроить?

– Возле бассейна – ты же знаешь, как он любит воду. Я попросил Дикс, Пэтси и Бет приехать завтра днем на пару часов: у них у всех малыши – ровесники Троя. Я думаю, будет очень здорово, если они все вместе немного поиграют.

– Конечно, – слегка скованно согласилась Уитни. – Я постараюсь не высовываться из комнаты.

– Это совершенно не обязательно, – возразил Люк так же скованно. – Все будут рады тебя увидеть.

– О, я уверена, что ты сможешь как-нибудь объяснить мое отсутствие.

– Ты будешь нужна Трою… для моральной поддержки.

Уитни вздохнула: она не могла отказать малышу в своем присутствии на его дне рождения.

– Хорошо, я присоединюсь… только ради Троя. Что ты думаешь подать к столу?

– Хот-доги, торт и мороженое. Согласно моей книжке, для дня рождения такого малыша нужно все устроить достаточно просто.

– Книжке?

– Книжке по воспитанию детей, – явно подшучивая над самим собой, улыбнулся Люк. – Литература, рекомендуемая на сон грядущий для отцов-одиночек.

Черт побери – слишком легко этот мужчина добрался до ее души! Только мысленная картина его, лежащего в кровати с сосредоточенно нахмуренными бровями над главой «Детские вечеринки», полностью растопила злость, все еще сковывающую льдом ее сердце.

– Хочешь, чтобы я испекла торт?

– А ты сама этого хочешь?

– Конечно.

– Отлично, – сказал он. – Спасибо.

Он повернулся было от стола, но под влиянием какого-то импульса Уитни его окликнула.

– Да?

– Я терпеть не могу быть в ссоре.

Он поднял брови.

– Обычно для ссоры необходимы два человека.

– Да, но чтобы начать – достаточно одного.

– В чем дело? Не любишь штормовую погоду?

– Нет, – тихо сказала Уитни. – Не люблю, когда ты приносишь с собой свои собственные шторма.

Она увидела, как начинает багроветь его лицо, но, прежде чем он смог ответить, прозвенел звонок входной двери.

– Кто бы это мог быть? – Уитни встала со стула. – Я никого не жду.

– Сядь. Это ко мне. Я сообщил Виктории Мосс, как успешно принялись ее черенки, и она собиралась заехать сегодня вечером, чтобы взглянуть на виноград.

Он вышел. У Уитни мышцы шеи застыли от напряжения, вызванного их разговором. Она поднялась со стула, потянулась и покрутила головой, чтобы размять затвердевшие мышцы.

Люк оставил конверт на столе. Она взяла его и подошла к окну, чтобы положить фотографии на столик рядом. Уже поворачиваясь обратно к письменному столу, краем глаза она заметила какое-то движение в окне и, выглянув наружу, увидела Люка с молодой женщиной, прогуливающихся по площадке перед домом.

Значит… это Виктория Мосс. Почему-то Уитни всегда представляла ее гораздо старше. И некрасивой. И толстой.

А теперь ее сердце упало – слегка, но несомненно, – когда она поняла, как ошибалась.

Хозяйка Полынных виноградников оказалась молодой эффектной женщиной, очень высокой, с длинными черными волосами. Одета она была в ярко-алую шелковую блузку, поблескивающую при каждом движении ее великолепного пышного бюста. Такие же шорты, соблазнительно коротенькие, открывали твердые, упругие бедра и подчеркивали длину стройных загорелых ног.

Разговаривая с Люком, она повернулась к Уитни боком, и девушка увидела профиль Клеопатры. Женщина положила руку на руку Люка. Язык ее тела был настолько красноречив для Уитни!.. Да и для любого другого. Люк наверняка знает, что достаточно его малейшего желания – и Виктория Мосс будет его.

А может, она уже его.

И неоднократно…

У Уитни вдруг заныло в животе, она повернулась и направилась обратно к столу.

Что Люк Бранниген делал – или не делал – с Викторией Мосс, ее лично совершенно не касается.

С удвоенным рвением, от которого у нее снова свело шею, Уитни приступила к дальнейшей разборке стола… но вскоре обнаружила, что внимание покинуло ее. Снова и снова возвращалась она мыслями к Люку и Виктории Мосс и наконец в ужасе поняла, что почти физически ощущает боль в сердце, какой до этого никогда не испытывала. Она отчаянно пыталась сосредоточиться на чтении одного из писем, но вместо этого слезы выступили у нее на глазах, заструились по щекам и закапали на бумагу.

Бессмысленно уставилась она на расплывающиеся чернила: что это… слезы жалости к себе? Но она ведь никогда раньше не замечала наличия в себе такой унылой эмоции! Что же с ней творится? Что происходит? Почему вид Люка, гуляющего с Викторией Мосс, так сильно ее расстроил?

Ответ на этот вопрос, внезапно возникший у нее в голове, потряс ее, как удар молнии с небес – или из ада! Все дело в том, что ответ был там и раньше, но она не хотела в этом себе признаваться.

Все эти недели, когда ее так непреодолимо влекло к Люку, ей ни разу не пришла в голову мысль, что это ее влечение гораздо больше, чем просто физическое желание…

Дело зашло гораздо дальше…

Сама того не подозревая, она отдала свое сердце… отдала полностью и навсегда.

И из всех мужчин в мире как раз тому, кто в нем совершенно не нуждается.

– Куда ты пропала вчера вечером? – Позевывая, Люк наливал кофе в термос. – Вики хотела с тобой познакомиться.

Значит, это уже Вики. Как мило!

– Я рано ушла спать. – Уитни ловко засунула ложку с кашей в открытый рот Троя. – Подумать только, когда-то я могла ложиться за полночь каждый вечер, – добавила она небрежно. – С появлением малыша привычки меняются.

– Да, ты быстро привыкла вставать рано.

– В шесть утра вместе с жаворонками!

Люк засмеялся.

– Что тут смешного? – вскинулась она.

– Ну, твоя прическа сейчас действительно слегка напоминает птичье гнездо! И ты не только до сих пор разгуливаешь по дому в халате. – Он подошел поближе и уставился на нее, прищурив глаза. – У меня также есть сильное подозрение, что ты даже еще не умывалась!