Кристина Ролофсон - Поздняя любовь

Джеда не интересовали никакие «предложения». Ему хотелось побыстрее покончить с ужином, а затем объездить чалую кобылу. Но, чтобы не показаться грубым, он указал жестом на соседний стул.

— Эбби, — произнес Джед, хотя и не любил фамильярности. — Какое предложение?

Она вспыхнула. Нет, ее щеки разрумянились от горячего пара. Женщины ее возраста не краснеют.

— Вам нравится каждый вечер есть одно и то же?

— Ну, я…

— Я хочу сказать, — продолжила она, усевшись на соседний стул, — что, по-моему, вам нужен другой повар. Человек, способный навести порядок на вашей кухне. Вроде меня.

— Вроде вас.

Она выдержала его взгляд.

— Мне нужна работа, а вам нужен повар. Я прошу принять меня на работу.

— Я думал, вы едете на запад.

— Я и ехала, до сегодняшнего дня. Мне нужно заработать денег на другую машину.

Джед подумал о том, чтобы дать ей денег в долг, но быстро опомнился. Она совершенно чужой человек. Хорошенькая, да. И гордая. Он уважал это качество, но вовсе не собирался выписывать ей чек. И какого черта этой женщине понадобилось тащиться через всю страну без гроша за душой?

— Я понимаю, что вы совсем меня не знаете, — продолжила она, выкручивая полотенце. — И я не обижусь, если вы не захотите меня нанять, но я кормила свою семью на протяжении десяти лет и научилась прекрасно готовить.

— Я не сомневаюсь…

— Я трудолюбива. Я не пью… хотя да, могу пропустить стаканчик вина на вечеринке, но в последнее время мне было не до развлечений. И не курю. Даже сигары.

— Сигары? — Джед отложил вилку, сообразив, что ее «предложение» слегка затягивается.

— Сейчас это писк моды в Голливуде. Многие кинозвезды курят сигары, и я даже где-то читала, что в стране появились специальные бары для курильщиков сигар. Но речь не об этом. Вы можете курить, сколько хотите, поскольку это ваш дом, но я считаю эту привычку отвратительной.

— Я не…

— Курите, сколько влезет. Вы хозяин. Но это не важно. Я умею готовить, и это главное.

— Но дети…

— Не доставят никаких неудобств, — заверила его Эбби. — Я позабочусь об этом. Я буду делать свою работу так, как делала ее дома. У меня есть детский стульчик и манеж в фургоне, и я постараюсь, чтобы Кэсс и Мэтт никого не беспокоили.

— Это животноводческое ранчо, — заявил Джед, довольный тем, что смог наконец вставить слово. Ему казалось, что полотенце в ее руках вот-вот разорвется пополам.

— Да, — сказала она и взглянула на него, ожидая ответа.

— Это не денежная работа, миссис…

— Эндрюс. — Эбби подалась вперед, намотав полотенце на руку. — Сколько вы платили Уолту?

— Не много.

Ее лицо помрачнело, но она торопливо улыбнулась, скрывая разочарование.

— Естественно, вы получите комнату и еду, — продолжил Джед, удивляясь собственным словам. Неужели он действительно решил нанять эту женщину? Конечно, нет.

Эбби улыбнулась еще шире.

— Но, наверное, старому Уолту не нужна была машина.

Как бы хотелось Джеду, чтобы она не смотрела на него такими глазами. Можно было только надеяться, что она не расплачется.

— Нет.

— Он занимался уборкой и стиркой?

— Э… нет.

— А я буду.

— Сколько вы хотите? — поинтересовался Джед, ожидая, что она назовет совсем уж запредельную сумму, и у него появится серьезный повод дать ей от ворот поворот. И куда запропастился Тай? Он давно уже должен был отвезти эту семейку в Карсон.

— Мне нужна машина, способная доставить меня туда, куда потребуется. Как вы полагаете, сколько она может стоить?

— Леди, я понятия не имею. — Странные существа эти женщины. Неужели они думают, что мужчинам известно все? Джед глубоко вздохнул. — Какую машину вы хотите?

— Марка меня не волнует. Лишь бы она доехала до Спокана, не сломавшись по дороге.

— Вам стоило бы заглянуть в местную газету. Разве у вас нет денег?

Эбби покачала головой.

— На машину и жилье не хватит. Может, мне продать фургон, как вы думаете?

— Возможно. Что-нибудь да выручите.

— Отлично. Как насчет четырех сотен в неделю?

— Это грабеж. Я платил двести старому Уолту, и он был очень доволен.

Эбби пожала плечами.

— Он не делал уборку. И не стирал. Три сотни. Выходной в воскресенье и возможность воспользоваться машиной для поездки в город один раз в неделю.

Джед должен был остановить ее прямо сейчас, до того, как перед его мысленным взором возникла тарелка с чем-то повкуснее тушеного мяса. Он должен был отложить вилку и отвезти ее в город самолично. Но вместо этого он взглянул на детей, сидящих на полу перед телевизором. Вот черт. Они же, считай, бездомные.

— Отлично, — неожиданно для себя произнес Джед и повернулся к своей новой работнице. — Вы своего добились. Надеюсь, вы действительно умеете готовить.

— Я не разочарую вас, мистер Монро, — пообещала она, повесив старое посудное полотенце себе на плечо, встала и протянула ему руку.

— Надеюсь, что нет, миссис Эндрюс, — вот все, что смог сказать Джед, скрепив договор кратким рукопожатием. — Теперь мне можно доесть свой ужин?

— Конечно. — Она повернулась к раковине, но затем снова оглянулась. Вы сказали, комната и еда входит в оплату?

Джед вздохнул и снова отложил вилку.

— Да, мэм.

— Где эта комната?

— Пока располагайтесь здесь, миссис Эндрюс. На втором этаже свободны четыре спальни. Если пороетесь в стенных шкафах, найдете все необходимое. С завтрашнего дня можете переселиться в отдельный дом, но сначала вам придется навести там порядок.

— А как же фургон?

— Я попрошу кого-нибудь из моих людей отбуксировать его сюда, если хотите.

— Вот и отлично. Спасибо вам.

— Не за что. — Джед взял вилку и ткнул ею в холодную картофелину.

— Вы не хотите…

— Миссис Эндрюс, если вы зададите мне еще один вопрос, я вас уволю.

— Я хотела предложить вам снова разогреть ваш ужин.

Джед не понимал, собирается ли она расплакаться или рассмеяться, но ему вовсе не хотелось иметь дело с женскими слезами. Он покачал головой.

— Мне и так хорошо.

Его новая повариха вернулась к мытью посуды, предоставив ему возможность вдоволь налюбоваться ее хорошенькой попкой и тонкой талией, стянутой завязками фартука. И ноги у нее ничего, хотя Джеду никогда не нравились худышки. Казалось, Эбби Эндрюс вот-вот переломится пополам, а его такие женщины всегда раздражали. Он доел свой ужин в тишине, нарушаемой лишь гудением посудомоечной машины и громыханием кастрюль и тарелок в раковине. Время от времени он поглядывал на детей, но они сидели на полу, как приклеенные. Малышка спала, засунув в рот большой палец и уткнувшись носом в кулачок.

Джед доел и отодвинул тарелку. Миссис Эндрюс поставила перед ним чашку кофе.

— Сахар я не клала, — предупредила она.

— Отлично.