Диана Стоун - Гори, моя звезда

Но она поняла, что не сможет сделать и шага в сторону этого качающегося над пропастью сооружения, и не делала даже попытки идти дальше. Шутки Питера скрашивали ей обратную дорогу, но здесь, на мосту, ей было не до веселья. Ей нужна была сила Эрнандо и его хладнокровие.

Джемма в отчаянии оглянулась и увидела, что он наблюдает за ней.

– Не могу, – прошептала она, поджав губы, и, к своему стыду, поняла, что по ее щекам текут слезы.

Тогда Эрнандо молча подошел к ней, взял за руку и повел к мосту.

– Поговорите со мной, пожалуйста, – тихо попросила Джемма.

– Мы с вами уже переходили мост, и я уверен, что у вас хватит мужества сделать это еще раз. Не бойтесь. Со мной вы в безопасности. Я доведу вас до Сан-Хуана, а это самое главное.

Джемма немного успокоилась и, вытерев слезы, решила не думать ни о чем, кроме того что на другой стороне ущелья опасных мест уже не будет.

– Джемма, – ласково произнес Эрнандо через некоторое время. – Забудьте все, что произошло в горах.

– Как вы можете…

– Пожалуйста, разрешите мне договорить. Вы сами прекрасно знаете, что между нами происходит. Нам обоим было трудно удержаться от большего, чем просто поцелуи. Я хочу вас. Когда я обнимал вас, мне казалось, что весь мир у наших ног. Но вы не можете остаться здесь. А я не смогу жить в Америке. У нас нет и не может быть будущего.

Когда они благополучно перешли на другую сторону, Эрнандо отпустил руку Джеммы и посигналил следующей паре, что можно переходить. Он не смотрел в ее сторону, да и ей нечего было сказать ему. Поняв, что между ними все кончено, она молчала. Ожидая, пока мост перейдет вся группа, Джемма присела на камень, чувствуя себя совершенно разбитой и опустошенной…

На обратном пути вовсю обсуждалась вторая экспедиция и ее сроки. Саймон не сомневался, что он будет ее участником. Они с профессором подолгу беседовали. Отцу надо было передать кому-нибудь дела в университете и договориться об отпуске для обоих. Джеймсу тоже надо было составить график работы так, чтобы он смог вместе со всеми снова отправиться в горы.

Эрнандо оставался молчаливым и угрюмым, а Джемма чувствовала себя совсем покинутой. Еще совсем недавно она считала себя таким важным членом экспедиции, а сейчас была никому не нужна. Замкнутая и молчаливая, Джемма обычно сидела в стороне от группы, обдумывая последние слова Эрнандо, и понимала, что он прав.

Почему она позволила поддаться эмоциям? Ей должно быть стыдно. Что она скажет отцу? Ведь он все видит и понимает. Эти мысли так занимали Джемму, что она была очень рада, когда они наконец спустились на равнину.

Машины, целые и невредимые, стояли на том самом месте, где они их оставили, готовые отвезти всех обратно в Сан-Хуан. Ну вот и все, подумала Джемма, через несколько часов мы расстанемся. Чтобы подойти к машинам, надо было спуститься по крутой каменистой тропке, но то ли Джемма устала, то ли забыла об осторожности, но она споткнулась и земля ушла у нее из-под ног.

Падая, Джемма слышала чьи-то неясные голоса, звучало ее имя, но она не могла ни за что зацепиться и падала, чувствуя только страшную боль, когда ударялась о камни, а потом темнота поглотила ее.

Джемма не помнила ничего, кроме боли, когда чьи-то сильные руки подняли ее, осторожно поддерживая голову, и вновь пришла спасительная темнота. Потом были белые стены, запах лекарств, серьезное лицо незнакомого человека, склонившегося над ней, и снова боль и обволакивающая темнота.

Когда же Джемма пришла в себя окончательно, то первое, что она ощутила, – боль ушла. Белая комната показалась ей незнакомой. Осторожно повернув голову, она увидела отца. В его голубых глазах застыла тревога.

– Джемма, милая, наконец-то ты очнулась, – шепотом сказал он, беря ее за руку. – Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю. Все очень странно. – Джемма попыталась улыбнуться. – Где я?

– В Сан-Хуане. В клинике. Ты долго была без сознания. – Отец слегка сжал ее руку. – Джемма, дорогая, если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы никогда не простил себе этого. Что ты для меня значишь, не выразить словами.

– Успокойся, папа, я же жива. – С нежностью глядя на отца, Джемма попыталась улыбнуться. – Я немного странно себя чувствую. Что со мной случилось?

– Сильное растяжение связок левой ступни, трещины в двух ребрах и сотрясение мозга, не считая бесчисленного количества ушибов и порезов. Когда ты пролетела мимо меня и ударилась головой о камень, я подумал, что ты умерла. У меня был шок, я стоял, не будучи в состоянии сдвинуться с места, и только без конца повторял твое имя. Если бы не Эрнандо, не знаю, что было бы.

– Эрни? – удивленно спросила Джемма, и лицо профессора осветилось улыбкой.

– Не можешь выкинуть его из головы? – спросил он, продолжая улыбаться. – Я не знаю другого такого человека: собран, выдержан, хладнокровен. Он тогда пролетел по тропинке, лавируя между камнями, совершенно забыв об опасности. Мы и глазом не успели моргнуть, как он подхватил тебя на руки и отнес на открытую площадку. Потом прибежали Джеймс и Питер, расстелили спальники и положили тебя, а Эрни начал вызывать вертолет.

– Так это Эрни привез меня сюда? – спросила Джемма.

– Да. Через полчаса прибыл вертолет. Мы оставили всех у подножия Анд и улетели. Джеймс потом сам устраивал лагерь. А Эрнандо всю дорогу держал тебя на руках, оберегая от тряски.

– Он очень рассердился на меня за то, что я была неосторожна? – взволнованно спросила Джемма.

– Неосторожна? Конечно, это имело место. Но ты же новичок в горах, к тому же очень молодая. Джеймса же никто не ругал, когда он свалился в пропасть. Такое могло произойти с каждым. А Эрнандо сейчас сидит и корит себя, меня, Анды и даже инков за то, что они существовали когда-то.

– Папа, я знаю: меня наказал золотой божок инков! Я чувствовала, что последует кара.

– Глупости, девочка, говоришь. За что тебя карать?

– За то, что позволила себе смелость приехать в его страну, поднялась в горы и нарушила его покой. Папа, не смотри на меня так. Я шучу, и с головой у меня все в порядке. Скоро будет. – Одна мысль, что Эрнандо на нее не сердится, а, напротив, ужасно беспокоится, привела Джемму в хорошее настроение, и она почувствовала себя почти здоровой. – Папа, я постараюсь в будущем не так сильно опекать тебя, – пообещала Джемма, и к профессору вернулось его обычное веселое настроение.

– А я не хочу выходить из-под твоей опеки, мой любимый деспот, – рассмеялся он. – Было бы большой ошибкой сделать это. Мне нравится твое чрезмерное внимание, нравится увертываться, хитрить, это делает мою жизнь не такой уж однообразной. А сейчас я свободен как птица! – весело добавил он. – Тебе пока запрещены длительные перелеты, и ты не можешь вернуться домой.