Марша Ловелл - Ничего кроме любви

– Ну вот, – тихо сказал Саймон, – я получил больше, чем хотел, и в то же время меньше, чем ожидал.

– Чего же вы ожидали? – спросила Анна, все еще прислушиваясь к неистовому биению сердца.

– Что мне голову снесут, – признался он.

– А вместо этого?

Саймон медлил с ответом. Вдруг рассердившись, Анна резко отстранилась.

– А теперь можете возвращаться домой и хвастать перед своими дружками ковбоями, что целовали княгиню!

– Вот вы какая. Я совсем не поэтому, я…

– Да? А почему? Вас заело, что Харриет предпочла Марка? Или хотели просто позабавиться?

– Да нет же! Выслушайте меня!

Но она рассмеялась резко и неестественно.

– Хотите узнать, почему я позволила вам это? Почему я вам голову не снесла?

Саймон протянул к ней руки, видно, хотел что-то сказать, но вдруг передумал.

– О’кей, так почему же? – спросил он устало.

– Потому что я хотела развлечься.

Лицо Саймона окаменело.

– Ну и как?

– Развлеклась, спасибо. Скажите, у себя дома, в Канзасе… или где там еще, вы высоко котируетесь? Этакий местный соблазнитель, племенной жеребец, да? Или вы женаты и решили развлечься с сексапильными европейскими девушками? Чтобы было о чем рассказать приятелям за кружкой пива. – Она тряхнула головой. – Вам-то похвастаться нечем. Возвращайтесь-ка домой, милый, с первым же самолетом. Вы здесь совсем не ко двору. Даже Чарлз интереснее вас, а уж он-то зануда из зануд, можете мне поверить.

– Вы закончили? – сухо осведомился Саймон.

Анна расхохоталась.

– Боже мой, вы обиделись! Забудьте об этом. Я уже забыла. Это был занятный эксперимент, не более. – Она повернулась, чтобы уйти. – Я замерзла и ухожу.

Но Саймон задержал ее.

– Вы грубите всем мужчинам или только американцам? – спросил он резко.

Она передернула плечами.

– А чем, по-вашему, американцы отличаются от остальных мужчин?

– Значит, у вас ни для кого не найдется доброго слова? Почему вы так ненавидите мужчин, а, Анна?

– Ненавижу мужчин? Я? – Она не смогла сдержать нервного смешка. – Вы так думаете? Что ж, может быть, вы правы. Я достаточно хорошо их знаю.

Саймон изумленно посмотрел на нее.

– Что же с вами делал ваш муж, если вы готовы мстить всей мужской половине человечества?

Ее глаза яростно блеснули из-под длинных ресниц.

– Не лезьте не в свое дело. Это вас не касается.

– Нет, касается меня и любого другого мужчины, который встретится вам на пути.

Он выдержал ее пристальный взгляд. Лицо и обнаженные плечи женщины белели в лунном свете. Ветер утих, и запах ее духов, нежный и изысканный, как аромат орхидей, заструился в воздухе. Саймон не мог различить в темноте цвета глаз Анны. Длинные ресницы вздрагивали, придавая ее лицу потерянное, беспомощное выражение. Она гордо подняла голову на длинной, изящной шее, но голос вдруг задрожал:

– Уезжайте домой, Саймон. Уезжайте, а то… – Анна не закончила фразу, повернулась и пошла к двери.

– Анна.

Она остановилась.

– Давайте завтра пообедаем вместе.

– Нет. – Она вдруг заколебалась. – Я обедаю завтра с родными.

– Послезавтра.

– Может быть.

– Да или нет?

Анна вдруг опять рассердилась.

– Нет!

Саймон догнал ее и перегородил дорогу.

– Когда и где?

– Зачем мне обедать с вами? – Всем своим видом она изображала скуку.

– Затем же, зачем я поцеловал вас в саду.

Анна вспомнила, как билось ее сердце. С ней давно уже такого не было, а ведь она думала, что уже и не будет.

– Ресторан у главной пристани, послезавтра в час дня. – Повернувшись, она направилась в дом.

Больше в этот вечер она Саймона не видела. Наверное, он сразу же уехал. Анна танцевала с гостями, сдержанная и изысканная, как всегда, но вечер уже не радовал ее. Хорошо, что бал наконец закончился. Как горько на душе… И все из-за Марка и этой потаскушки…

Себастьян тоже был не в настроении. Они возвращались домой в его машине, когда он вдруг сказал:

– Марк не имел права привозить на бал Харриет.

– Ты думаешь, у него был выбор? – спросила Анна. – Он так хочет ее, что готов на все.

– Может быть, ты права, – ответил Себастьян. – Но она совсем ему не пара. Будем надеяться, что это у него быстро пройдет.

– Или девица надоест ему.

– Или так. Чем скорее она уйдет из нашей жизни, тем лучше, – сказал Себастьян с чувством.

Обедали на следующий день поздно, но Марк все равно чуть не опоздал. Он поцеловал деда, сдержанно поприветствовал всех остальных и сел к столу. Анна попыталась привлечь его внимание, но он был так погружен в свои мысли, что ничего не заметил.

Обед затянулся. Все понимали, что скоро разъедутся и неизвестно, когда вновь соберутся вместе. Себастьян-старший прекрасно держался всю эту неделю, но сейчас выглядел усталым, как пожилой актер после спектакля. Силы у него уже были не те, что раньше. На этот раз Себастьян-младший сказал короткую речь, поблагодарив от имени присутствующих деда за все то, что он для них сделал. Это было трогательно; старик даже закашлялся, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.

После обеда родственники и гости стали разъезжаться. Чарлз уехал накануне. Анна попрощалась с ним на балу, радуясь, что он наконец-то все понял и отступил. Себастьян ненадолго поехал на завод, дед отправился в свою комнату отдохнуть. Марк опять засобирался в город, но Анна остановила его.

– Подожди, мне надо поговорить с тобой.

На его лице появилось напряженное выражение.

– Я, кажется, знаю о чем и говорить не хочу.

– Марк, я не собираюсь с тобой ссориться. Я не ханжа, ты же знаешь. Тебе понравилась Харриет, она оказалась доступной, и ты воспользовался этим. Все понятно. – Анна тревожно посмотрела на брата. – Но зачем было приводить ее на бал? Это уже вызов всем нам, и… так на тебя не похоже.

Марк помолчал и тихо вздохнул.

– Харриет этого хотела.

– Ты имеешь в виду, что она поставила тебе условие?

Марк кивнул.

– Она обещала, что не устроит сцены, и сдержала слово.

– Одного ее присутствия было вполне достаточно, чтобы оскорбить нас, – горько произнесла Анна. – Именно поэтому ей и хотелось прийти.

– Что поделаешь – уязвленное самолюбие, – медленно произнес Марк. – Харриет не понравилось, как ты обошлась с ней.

– Нечего было лгать. – Анна подавила приступ гнева и сказала умоляюще: – Она не для тебя, Марк. Ради бога, будь осторожен. Она отыграется, как только сможет.

Его губы изогнулись в лукавой гримасе. Он как-то странно взглянул на Анну.

– И ты не просишь меня бросить ее?

– Нет. – Она заглянула ему в глаза. – Я же знаю, что ты не сможешь… пока. Ты слишком сильно хочешь ее. Но, Марк, дорогой мой братец, прошу тебя, не увлекайся слишком. Будь очень осторожен… ради нас всех.