Дженни Адамс - Клубок страстей

— Все что угодно, лишь бы скорее разошлись наши пути-дороги.

Выступление прошло как нельзя лучше!

Но Белла не радовалась успеху, а невольно высматривала маленькое личико, обрамленное темными кудряшками.

— Смотришь, как бы сбежать? — вкрадчиво бросил Люк прямо ей в ухо, как раз когда они подходили к очередной группе людей.

— Это трудно. — Ей бы и хотелось удрать от него, но в такой толкучке это вряд ли удалось бы, он бы сразу заметил, как она, расталкивая толпу, протискивается к выходу. — Как я могу убежать, если я должна сделать свою работу.

И Белла устремилась к следующей группе людей. Она с ослепительной улыбкой пробиралась через толпу и всем хвалилась, что ее наряды украшены оригинальными изделиями ювелирного дома Монтичелли.

Не простится ему, если он скажет, что она плохо играла в этот вечер!

После того, как Люк предоставил ее самой себе, вечер почему-то стал казаться нескончаемым.

Подошла Крисси и сообщила, что они с Нейтом и Софией собираются уходить.

— Наша домовладелица попросила Софию что-нибудь сделать с ее волосами. Если это, боже сохрани, будет что-то радикальное, то нам с Нейтом лучше находиться рядом с бедной женщиной, чтобы в случае чего ее успокоить. А кроме того, признаться, у меня спина побаливает от долгого стояния.

— Хорошо. Скоро уже все кончится, и я тоже смогу уйти. — Белла крепко обняла Крисси и подошедшую Софию.

На обеих сестрах драгоценностей уже не было. Оказывается, Люк ускользнул, чтобы запереть безделушки под замок, а Белла и не заметила.

Тьфу ты, она так старалась избегать Люка, а его даже в зале не было. Несмотря на мгновенную вспышку раздражения, она безмятежно улыбнулась:

— Иди домой, Крисси, и дай ногам отдохнуть. Спасибо, что помогла мне на сегодняшнем показе. Для меня это очень важно.

Сестры ушли, ушли и многие гости. Осталось всего несколько человек. Люк беседовал с несколькими мужчинами, которые, наверное, хотели заказать драгоценности, приглянувшиеся их женам.

Белла сразу заметила, когда в магазин вошли Грейс и ее няня. Малышка искала отца, а найдя, перевела взгляд на Беллу, засияла и направилась к ней.

— Я боялась, что мы опоздаем и я вас не увижу. — Грейс осмотрела серебристое платье Беллы, высокую прическу, алмазы и жемчуг на шее, в ушах и на запястьях: — Как бы я хотела быть такой же, — вздохнула она.

Белла не удержалась от улыбки. Наконец ушли и остальные гости.

— Извини, я только верну драгоценности. — Она подошла к Люку.

Взгляд Люка упал на лицо дочери:

— Я думаю, мы могли бы отпраздновать сегодняшний успех и где-нибудь пообедать. Как насчет «Папской площади»? — Он обернулся к няне. — Вы там бывали? Там есть и детская площадка. Мы можем посидеть, а Грейс поиграет.

Нечто вроде семейного выхода. Люк решил чем-нибудь порадовать дочь. Белла принялась снимать драгоценности.

— А Белла с нами пойдет?

Белла постаралась ответить как можно спокойнее:

— Я уверена, что твой папа не собирался приглашать меня.

Люк помрачнел:

— Ты сегодня много потрудилась для того, чтобы продать не только свою коллекцию, но и мои драгоценности. Мне хотелось бы отблагодарить тебя ужином. А уж если и дочка хочет, чтобы ты была с нами…

Тут в разговор вмешалась и няня Хизер:

— Это хорошая идея, мистер Люк, но не отпустите ли вы меня? Я знаю, выходной у меня завтра, но у меня приболела сестра, и мне хотелось бы ее навестить.

— Конечно, — не колеблясь, согласился Люк.

Назло Белле? Нет, похоже, он согласился бы в любом случае.

— Если Хизер не пойдет, что будет со мной? — забеспокоилась Грейс и взяла отца за руку, словно искала защиту.

— Раз не пойдет Хизер, значит, за тобой присмотрит папа.

Люк послал девчушке воздушный поцелуй. Грейс весело хихикнула. Ей очень хотелось доставить отцу удовольствие.

— Я буду хорошо себя вести, папа.

— Даже если ты будешь вести себя плохо, Грейс, я все равно буду любить тебя и хотеть, чтобы ты всегда была рядом со мной.

Слова Люка потрясли Беллу до глубины души.

Это нечестно. Как можно надолго бросать ребенка, а потом говорить такие вещи? Белла уже открыла рот, чтобы извиниться и уйти, но краем глаза уловила выражение лица Грейс.

И вдруг рассердилась на себя. Выходит, ей не хочется, чтобы ребенок порадовался? Не умрет же она, если съест с ними пиццу!

— Прекрасно. Я уже тысячу лет не ела пиццы, если не считать того, что София пыталась ее приготовить, а получилось нечто среднее между паштетом из рубленой кильки и сосновой шишкой.

Полчаса спустя Люк с дочерью и Белла уже сидели в садике за пиццерией. Со стороны они, наверное, напоминали дружную семью.

Подошедший к их столику метрдотель предложил им печенный с чесноком хлеб, соки, воду и каждому по фирменной пицце.

Люк обратился к дочери, которая большими глазами рассматривала все вокруг:

— Будешь чесночный хлеб и пиццу, Грейс? Если хочешь, можешь заказать что-нибудь еще. Например, лазанью или фетуккини, это хлеб с солью, поджаренный на оливковом масле, или густой овощной суп минестроне…

— Я хочу пиццу.

Люк обнял девочку за плечики:

— Ну, значит, пиццу.

Грейс немного передвинула свой стул поближе к Белле и прижалась к ее боку. Белла погладила девочку по голове.

— У твоей сестры, наверное, уже скоро появится ребеночек? — спросила девочка.

— Ну, еще не очень скоро. Целый месяц. Мы надеемся, что особых трудностей не будет.

Люка удивило ее смущение. Или тревога?

— Ты рада беременности сестры? — Он следил за выражением лица Беллы.

Дернув плечами, она бесстрастно ответила:

— Для Крисси это настоящий праздник. А я несколько месяцев шила пеленки-распашонки.

Ее слова не объясняли той неловкости и неуверенности, которую она, вероятно, хотела скрыть от него.

Но, может быть, она была просто озабочена здоровьем сестры и тем, чтобы все прошло благополучно?

Минут через двадцать-тридцать, когда пиццы были уже съедены, девочка, утомленная долгим днем, заснула, прижавшись к своей соседке.

Белла немного растерянно посмотрела на прикорнувшего к ней ребенка, потом бросила виноватый взгляд на Люка:

— Теперь ее не разбудить.

Люк с улыбкой махнул рукой.

— Пусть спит!

Странно, но ему было приятно видеть, как доверчиво и уютно лежит дочь на коленях у Беллы.

Грейс крепко спала. Как она сейчас похожа на Доминика!..

Люк вспомнил, как волновался перед родами жены, вспомнил радость, трепет и благоговейный страх, которые испытал в тот день. Потом последовало много всевозможных несчастий, но чувство счастья от рождения дочери сохранилось до сих пор и останется при нем навсегда! Жаль, конечно, потерянного времени: ведь вначале он был готов любить свою семью, хотел быть хорошим мужем. Не получилось… Но дочку никто теперь у него не отнимет!