Джулия Тиммон - Рандеву с мечтой

– Верно. Мы тоже полны сил. И приедем сюда еще не раз.

– Не только сюда! – уверенно воскликнул Эдвард. – По счастью, в Лондоне достаточно театров и интересных мест.

Аврора обвела его задумчивым взглядом. Ей вдруг показалось, что до дня их знакомства ей чего-то всегда не хватало, даже в отрадную пору детства, а теперь жизнь стала полноценной и только-только по-настоящему началась. По спине пробежали мурашки.

– Ты оптимист.

Эдвард широко улыбнулся, и в его добрых глазах весело мигнули отблески фонарного света.

– Без оптимизма неинтересно жить, – сказал он. – Если замечать только мрачное и не думать о сотне приятных вещей, которые неизменно тебя окружают, всю жизнь будешь недоволен, как, например, один мой приятель-пессимист, Ники Бриджуотер.

– Не тот ли, с длинными волосами? – спросила Аврора, вспоминая нытика, что чем-то делился с Эдвардом в ту минуту, когда они с Ральфом пришли на вечеринку.

Эдвард засмеялся. Да, верно. Тот самый, длинноволосый. – Он прищурил один глаз и в шутку погрозил Авроре пальцем. – Оказывается, ты всех заметила и запомнила.

Аврора удивленно пожала плечами.

– Разве я утверждала обратное?

– Нет, не утверждала. Но… – Эдвард приподнял руку с портфелем. – Когда ты пришла, то показалась мне…

– Высокомерной? – Аврора попыталась вспомнить, как она себя вела в тот вечер и не обидела ли кого перенятой у бабушки манерой держаться.

Эдвард, внезапно посерьезнев, покачал головой.

– Нет, не высокомерной. Просто слишком необычной. Казалось, ты стократ благороднее всех нас вместе взятых, паришь на невидимом облаке и окутана таинственной пеленой, поэтому никого не видишь.

Аврора качнула головой.

– Что ты! Никакой пелены нет и не было. И я всех прекрасно запомнила. Особенно хозяина. – Она попыталась сказать последние два слова как можно более шутливым тоном, но юмора в ее голосе почти не прозвучало. Эдвард продолжительно посмотрел ей в глаза, и ее страх стать его вечной пленницей вместе с глупой радостью девочки-подростка, мечтающей о неземной любви, накалился докрасна. Перед глазами зарябили прозрачно-расплывчатые пятнышки. Внезапно боязнь отступила, ей на смену пришла небывалая по силе, почти исступленная решимость.

Он безмерно волнует, так греет своим ласково-смелым взглядом, подумала она, ошеломленная этим новым всепобеждающим чувством. И стоит сейчас передо мной, не охмуряет девиц, которых, по словам Ральфа, меняет как перчатки… А я живая женщина и имею право наслаждаться по крайней мере вспышками любви… пусть недолговечной…

Ее сердце неистово забилось, губы пересохли, в висках запульсировала взбудораженная кровь. Следовало отбросить всякие остатки страха – хотя бы на этот вечер – и набраться храбрости.

– Как насчет ужина? – спросила она, стараясь, чтобы не дрожал голос и не слишком вздымалась грудь. – Надеюсь, у тебя не появилось других планов?

Лицо Эдварда изменилось. Он заглянул ей в глаза с восхищением, любопытством и неким третьим чувством, от которого стало не по себе. Скорее с жалостью.

Только не это! – мысленно воскликнула Аврора. Не хочу, чтобы он меня жалел. Не нужно было намекать на то, что мне пришлось страдать. К чему эти глупые излияния? Она чуть выше подняла голову и как можно более беспечно улыбнулась.

– Ты не ответил про планы. Будем ужинать вместе или, может, у тебя свидание?

Эдвард уверенно взял ее за руки и приблизил к себе настолько, что разделявшее их расстояние сократилось до считанных дюймов.

– Да, у меня свидание. С девушкой, о которой страшно и мечтать.

– Страшно? – Аврора почувствовала, что с усиливающимся возбуждением в ней утихают тревоги, даже сожаление о том, что она приоткрыла перед Эдвардом дверцу в мир своих переживаний. От него веяло надежностью. И казалось, ему можно доверить любую тайну – он сумеет понять правильно. – Я думала, ты не боишься ничего.

Эдвард засмеялся, легонько пожимая ее руки, и она насилу удержалась, чтобы не прильнуть к нему и не поцеловать его в смеющиеся губы.

– Я боюсь многого, Аврора, – пробормотал он улыбаясь.

– Например?

– Например, болонку своей соседки, – с посерьезневшим лицом произнес он.

Аврора засмеялась так звонко, как, наверное, не смеялась с тех пор, как одиннадцатилетней девочкой последний раз ездила с родителями в цирк.

– Что тут забавного? – комично выпячивая губы, спросил он. – Она визжит, того и гляди прыгнет и искусает!

Аврора взглянула на его мощные плечи и засмеялась еще громче.

– Я и хозяйку боюсь, – голосом незаслуженно обиженного ребенка произнес Эдвард. – У нее нос крючком и волосы дыбом. Вдруг она колдунья?

– Хватит меня смешить! – Аврора легонько шлепнула его по груди и, почувствовав, сколь она твердая, смущенно опустила глаза. Смеяться тут же расхотелось.

– В общем, не будем о моих страхах, – негромко произнес Эдвард. – Лучше давай решим, куда пойдем ужинать.

Его голос звучал с легкой хрипотцой. Очевидно, страсть владела и им. Аврора чувствовала это, ей казалось, его желание можно ощутить, если провести в пространстве между ними рукой. Она отвернулась, будто заметив что-то интересное на дорожке, ведущей от Альберт-холла, хоть и среди людей, до сих пор расходившихся по домам, не видела ни одного знакомого.

– Предлагаю выбрать что-нибудь поблизости. Очень уж хочется есть.

– Особые пожелания будут? – спросил Эдвард таким тоном, будто мог исполнить любую ее просьбу.

Аврора взглянула на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Всего лишь хочу узнать, что ты ешь вообще, к примеру не вегетарианка ли, и что предпочла бы сейчас.

– Вегетарианцев я не понимаю, – ответила Аврора, удивляясь, насколько он внимателен. – По их мнению, животных убивать нельзя, а растения, которые тоже живые, можно. Если, скажем, у брокколи нет носа, рта и глаз, значит, ее жизнь можно губить в самом расцвете без капли сожаления, так получается? – спросила Аврора.

Эдвард пожал плечами.

– Вегетарианцы, конечно, не дожидаются, пока фрукты и овощи погибнут собственной смертью, едят их сочными, полными жизненных сил, – продолжила Аврора. – Может, и траве безумно больно прощаться с жизнью, но боль эта иного рода, такая, какой нам не испытать? Скорее всего, так оно и есть. Погибать всегда мучительно, так уж устроен мир.

– Занятные рассуждения, – пробормотал Эдвард.

– Разве я не права? – спокойно спросила она.

Эдвард кивнул.

– Совершенно права.

– Вот такая вот наша жизнь, – со вздохом произнесла Аврора. – Чтобы не умереть, надо убивать. – Она помолчала. – Между прочим, когда кошка ловит мышь, она не испытывает ничего, кроме удовольствия и гордости собой.

– В общем, тебе ни капли не жаль поглощать ни бедных цыплят, ни кроликов? – лукаво прищуривая один глаз, спросил Эдвард.