Мара Фицчарльз - Самый лучший

– И как?

– Не могу, – прошептала она.

– Из-за чего все случилось, Кара? – Он просто обязан узнать, нет худшей пытки, чем строить догадки, ничего не зная наверняка.

– Я вдруг почувствовала, что мне отвратительны его прикосновения, и отпихнула его…

Признание вырвалось скороговоркой, будто порыв ветра дунул в туннель и исчез. Если бы это случилось с кем-нибудь другим, Таннер нашел бы ситуацию забавной, но сейчас ему было не до юмора. Он слишком разозлился из-за синяка, из-за ее непонятного желания покрыть виновника, даже оправдать. Таннер вернулся на софу, взял Кару за руки, успокаивающе погладил.

– Ты сказала, он прикасался к тебе… Правда, это не мое дело…

– Ничего не было, просто оказалось ненужным… Глупо вышло, – еще больше сконфузилась Кара. – Я ни секунды не могла выдержать в его объятиях. А уж мысль о… – Ее передернуло от отвращения. – Вот я и оттолкнула его. Совсем не нежно. Он ударил меня, да еще обозвал. Но я это заслужила.

– Что?!

– Не смотри так, будто обидели невинную овечку. Я пришла на свидание, раззадорила его, спровоцировала.

– Кара!

– Слушай, Таннер, я флиртовала с ним, а когда он завелся, вдруг пошла на попятный…

– Но он не имел права распускать руки.

– Я ударила первой. Он действовал автоматически, не прикладывая силы. Переживу, – саркастически добавила она.

Таннер не знал, что ответить. Судя по всему, Кара не желает обсуждать случившееся. Он чувствовал беспомощность: сидит здесь, большой и сильный, хотел бы ее обнять, утешить… и нельзя. Поскольку ему необходимо большее, чем просто объятия.

– Мне жаль, что так получилось.

– Мне тоже.

– А еще синяки есть?

– Нет. Я в порядке, честное слово. Кроме того, получила жестокий и доходчивый урок… кое-что поняла.

В темных глазах застыли боль, раскаяние и усталость. Таннер поддался своей нежности и желанию, сделав единственное, что могло хоть как-то выразить его чувства: он поцеловал ее.

Губы к губам, обоюдное желание, никаких преград. Он больше не существовал. Все мысли испарились, его бросало с одного гребня волны на другой. Удовольствие. Желание. Снова удовольствие. Он погружался в него, выныривал на поверхность, опять тонул. И Кара отвечала тем же.

Вздохнув во сне, Кара устроилась поудобнее, и у Таннера возникло ощущение, что все правильно, так и должно быть. Но почему? Не в том ли причина, что они долго были партнерами, затем друзьями и лишь потом стали любовниками? Или потому, что у них зародилось чувство посильнее страсти?

Таннер обожал находить ответы, но эта женщина и отношения с ней оставались загадкой. Почему он позволил ей так завладеть им? Единственное логичное объяснение, приходившее в голову, связывалось с химией и гормонами, как бы дико это ни звучало. Кстати, не худшая причина спать с деловым партнером, однако и не вызывающая особого уважения.

Да, тело Кары возбуждало его, хотя ему нравилась не только физическая сторона их отношений. Эмоционально он тоже словно проснулся после долгой спячки. Ее ранимость требовала защиты, и он делал все возможное, чтобы стать ее рыцарем.

Если бы только не эта безумная затея с ребенком… Едва Кара начинала «планировать», ее будто подменяли… Вытворяет невесть что, каждый раз окуная его в ледяную воду. Создание новой жизни – это не просто результат соития двух тел для сиюминутного удовлетворения.

Конечно, он понимает ее желание, но оно не может основываться на холодном расчете. Детей надо рожать по любви и обоюдному желанию родителей, а не тогда, когда одному хочется, а другому или наплевать, или он возражает, или его даже не поставили в известность.

Таннер чуть не застонал от яростного желания понять Кару. Почему стремление иметь ребенка толкает ее на безумства?

Свернувшись клубочком, она прижалась к нему спиной, а он лежал, слушал ее легкое дыхание, чувствовал запах сирени, который уже начал обожать, поскольку этот аромат олицетворял для него Кару. И сладость.

Таннер громко вздохнул.

– Ты остался, – пробормотала она.

– Конечно. А ты чего ожидала? Что я схвачу штаны и улизну прочь? – Кара отрицательно покачала головой, прижалась к его плечу, и Таннер нежно коснулся ее щеки. – Ненавижу этот синяк. И то, что он означает. Хотя я не настолько глуп, чтобы развернуться и уйти.

– Я знаю, ты не способен на такую черствость, поняла, когда мы занимались с тобой любовью. Ты выше этого.

– Не совсем. Меня совершенно не устраивают те, кого ты выбираешь. Но это твой выбор, а я хочу только разобраться. – Он заглянул ей в глаза. – Ты и дальше собираешься искать подходящего жеребца?

– Не знаю. Пока воздержусь. Однако это вовсе не значит, что я отказалась от своей мечты. – Опершись на локоть, Кара провела рукой по его животу, спустилась ниже. – Ты не передумаешь?

– Исключено. – Таннер поднес ее руку к губам. – Я отказываюсь быть отцом внебрачного ребенка.

Она закрыла глаза, словно ей причинили боль.

– Я не собираюсь давить на тебя, Кара. Речь не о тебе и не обо мне. Как и ты, я многого хочу от жизни, но предпочитаю заведенный порядок: ухаживание, свадьба, а уж потом дети. В будущем я непременно стану отцом, но когда это время наступит, я намерен активно участвовать в жизни сына или дочери. Не только зачать его или ее. Я хочу помогать жене, когда ее будет тошнить по утрам, подбадривать, когда начнутся схватки, ухаживать за малышом, когда он родится, успокаивать его, когда у него будут резаться зубки, рассказывать на ночь сказки, наряжаться для него в Санта-Клауса, ходить на школьные собрания и концерты, работать в лиге малышей, а потом участвовать в соревнованиях скаутов…

– Довольно, – спокойно произнесла Кара. – Ты объяснил достаточно популярно. Секс со мной приемлем, дети исключены.

У Таннера едва не вырвалось грубое ругательство.

– Позволь мне все же кое-что повторить. Мы говорим не о наших ощущениях. Я не собираюсь преуменьшать того, что происходит между нами.

– И что же между нами происходит?

– Не знаю точно, искусительница. – Он прикоснулся губами к ее рту, намереваясь возбудить, но его тело предательски напряглось в предвкушении. – Думаю, мне нужно принять определенное решение.

– Какое?

Он лег на нее, готовый к любовной атаке, чуть замешкавшись, чтобы взять презерватив и протянуть ей. Кара воспримет этот жест как испытание, чего он и добивался.

Презерватив был принят. Таннер смотрел на нее, пока она не спеша разрывала обертку и натягивала резинку на его плоть.

– Ты не ответил на мой вопрос, Таннер, – сказала она, закончив.

Он и не мог ответить, поскольку был занят тем, чтобы держать себя в руках. Ее прикосновения и ласки были так нежны, что он боялся кончить раньше, чем удовлетворит ее.