Мара Фицчарльз - Самый лучший

Таннер не слышал ни единого слова из написанного Эмили специально для этой церемонии, ибо все время наблюдал за Карой, снова и снова задавая вопрос, который теперь все чаще мучил его: что творится в ее привыкшей мыслить логически головке?

И признал свое поражение.

Зато кое-что понял в себе. Он не любил, когда от него отгораживаются. Он хотел, чтобы Кара смотрела на него, улыбалась ему, кивала в ответ на его мысли, испытывала то же, что и он. Но щит, возведенный Карой, отгородил ее и от него.

Она вообще сохраняла дистанцию между ними с тех пор, как он высказал мнение о необходимости выбора. Пусть это ошибка с его стороны, тем не менее он сделал бы это снова. Никакие отношения не могут быть полноценными, если нужно ходить на цыпочках вокруг партнера, следить за каждым своим словом, бояться высказать свое мнение. Ничего подобного он делать не собирался. У них с Карой всегда были доверительные отношения, пусть такими они сохранятся и впредь.

Таннер снова взглянул на нее. Она разговаривала с его матерью и тетей Бэсс, обсуждая тяжелую долю бездомных и ежегодную попытку Мэннинга как-то помочь им средствами с благотворительного бала. Сегодня Кара была в строгом платье, хитроумно скрывающем ее женственные формы. Решила не выделяться. Опять собранная, уверенная, спокойная, но он-то знал о пламени, бушующем за этой сдержанностью. Таннер даже выпрямился от гордости, с чувством собственника взирая на не видимые другими прелести. Она настоящая красавица. Вот бы сжать ее в объятиях, а еще восхитительнее почувствовать, что она хочет его.

– Принести еще чего-нибудь? – спросил он.

– Нет, спасибо.

Ответила слишком быстро, словно пытается отделаться от него. К счастью, мать пробормотала что-то о долге перед остальными гостями, и через секунду они были одни.

– Думаю, нам лучше потихоньку исчезнуть и серьезно поговорить о том, что происходит.

Кара насторожилась, в темно-карих глазах мелькнуло сомнение.

– Это неприлично, Таннер, – сказала она. – Еще слишком рано. К тому же ты на свадьбе сестры, а не на какой-нибудь вечеринке.

– А ты мой партнер. И моя любовница, – шепнул он. – На тебя смотреть больно. Любезная маска, которую ты носишь весь день, может, и ввела в заблуждение мою семью, но для меня она хуже пытки. Давай обсудим твои проблемы. Лучшего способа снять камень с души еще не придумано.

– Таннер, у меня сегодня не то настроение. Да и место неподходящее.

– Все равно свадьба не доставляет тебе радости.

– Но это не имеет отношения к Эмили, я не собираюсь испортить ей праздник. А тем более ты.

– Не я же целый день лицемерю.

– Давай пока оставим это, – улыбнулась Кара. – Иначе проклятая маска может соскользнуть.

Он кивнул и, взяв ее под руку, повел к одному из кузенов.

Кара силилась разглядеть за окном машины хоть одну знакомую примету.

– Может, ты свернул не туда?

– Я все сделал правильно.

– Куда же мы едем?

– Ко мне.

– Ты решил не отвозить меня домой?

– Я и везу тебя домой, но ко мне. – По голосу чувствовалось, как он доволен собой.

– Считаешь, это разумно?

– А почему нет? Что в этом плохого? Я приведу тебя в восторг, и никто не услышит твоих стонов удовольствия.

– Таннер! – возмутилась она. – Дело же не в этом. Ты сказал, что мы должны поговорить.

– Но если тебя не запереть в моем доме, ты обязательно найдешь тысячу причин избежать этого.

– Понятно, – вздохнула Кара.

Ей и так невыразимо тяжело высказать ему все, а Таннер еще и усугублял ситуацию. Сколько она ни думала, как преподнести свое решение помягче, щадя его и свои нервы, горькая правда не становилась слаще. Особенно Кару беспокоило то, что он привел ее к себе домой, хотя в другое время она была бы просто счастлива. Это жест доверия со стороны Таннера, но именно сегодня она такого доверия не заслуживала.

– Боюсь, это ошибка.

Машина замедлила ход, остановилась, и Кара облегченно вздохнула. Значит, Таннер понял ее. И только минуту спустя она сообразила, что они подъехали к его дому.

– Ошибка или нет, только обсуждать это мы будем у меня, – сказал он, распахивая дверцу.

Ей пришлось отстегнуть ремень безопасности и выйти из машины. Идя по дорожке, она поглядела на фасад и решила, что дом великоват для одного человека, а из-за высокого фундамента он вообще казался двухэтажным. На секунду Кара сравнила его с домом из своей мечты, но тут же отругала себя за глупые мысли.

– Давно ты здесь живешь? – спросила она, пока Таннер отпирал дверь.

– Почти три года.

– Дом и правда такой огромный или кажется таким из-за темноты?

Проигнорировав вопрос, он сделал приглашающий жест. Затем подхватил ее под руку и провел в гостиную, вся обстановка которой состояла из дивана, стола и лампы.

– Напомни, чтобы я не нанимала твоего декоратора, – не удержалась она от насмешки.

Таннер улыбнулся и жестом пригласил ее присесть.

– Я редко здесь бываю.

– Никогда бы не подумала.

– Ладно, пошутили и хватит. Не пора ли настроиться на более серьезный лад? Мне бы хотелось знать, что тебя расстроило на свадьбе?

– Очень милая свадьба.

– Наверное. Сам я заметил не слишком много, поскольку был занят тобой.

Он сел рядом и, положив руку на спинку дивана, мягко обнял ее за плечи.

Кара постаралась расслабиться. Его тепло действовало благотворно, однако внутри у нее бушевал шквал эмоций, грозящих нервным срывом. Несмотря на решение свести их отношения только к деловым, она не могла приказывать своим чувствам.

– Возможно, ты не поверишь, – начал Таннер слегка охрипшим от волнения голосом, – но видеть тебя в подобном состоянии и гадать, что вынудило тебя надеть броню, было для меня очень тяжело. Мне ненавистна мысль, что ты в беде, а у меня связаны руки, и я не могу дотянуться до тебя. – Он яростно потер подбородок.

– Таннер…

Его взгляд заставил ее замолчать.

– Пожалуйста, дай мне договорить. Если твое состояние как-то связано с твоим нелепым поиском и желанием иметь ребенка, тогда, чтобы сделать тебя счастливой, я уступаю. Я согласен быть отцом ребенка, если ты согласишься выйти за меня замуж.

Кара вскочила с дивана с поспешностью, удивившей ее саму.

– Я не хочу выходить замуж и не потерплю…

Таннер молча усадил ее на диван. Нежный взгляд заставил Кару подчиниться.

– Теперь мне ясно, что мое предложение неприемлемо.

– Я не могу. Я… – Она стукнула кулаком по диванной подушке. – Извини, ты заслуживаешь, чтобы я объяснила свое поведение.

– Я уверен, ты это сделаешь.

– Сегодня меня больше всего поразило ваше чувство семьи, непреклонная вера в сказочную любовь и преданность до гроба.

– Ты находишь это предосудительным?

– Ты же сам говорил, что удивляешься, зачем некоторые люди женятся.