Эмили Лоринг - Стремительный поток

Сев за руль своего родстера, Джин с наслаждением сделала глубокий вдох. Ах, воздух-то какой! Ароматный, покалывающий, такой живительный после удушливой атмосферы здания суда. Даже в центре города пахло елями и соснами. День был окрашен синевой и золотом. Что ей делать с этим днем?

По ступенькам здания суда спустился Кристофер Уинн. Джин посмотрела на него с триумфом и насмешливо окликнула:

– Ну что, мистер полисмен?

Держа шляпу в руке, он остановился рядом с родстером. Проклятие! Почему она чувствует себя презренной грешницей каждый раз, когда встречает его? Может, потому, что он священник, а она знает о его профессии так же мало, как о четвертом измерении? Но ведь одежда у него самая обычная, и в поведении нет никаких намеков на чувство превосходства над другими…

– Я потерпел поражение, но не склонил голову, – улыбнулся он. – Вас следовало оштрафовать и назначить испытательный срок.

– Благодарю вас! – Джин вспыхнула от возмущения. – Бедным автомобилистам повезло, что вы призваны защищать божественные законы, а не государственные.

– Бедным автомобилистам?! А как насчет пешеходов? Такие, как вы, подают дурной пример остальным.

Глаза Джин полыхнули гневом.

– Такие, как я! Это кто же?

Уинн ответил с обескураживающей прямотой:

– Эгоисты. Вы прочерчиваете линию, пожимаете плечами и говорите: «Дальше моя ответственность не распространяется» – и возводите на этой границе стену самодовольства. До свидания. – Он поклонился и зашагал прочь.

Двое мужчин, беседовавшие с судьей после Джин, спустились по ступенькам. Их мягкие шляпы были щеголевато заломлены набок. У одного были тоненькие усики. Оба поспешно отвели глаза, встретившись взглядами с Джин, и злобно посмотрели вслед Кристоферу Уинну.

Что делать теперь? Сейчас слишком рано, чтобы наведаться к друзьям, с которыми Джин поддерживала знакомство во время их частых приездов в Нью-Йорк. Отец ушел на фабрику еще до того, как она проснулась. Пытаться увидеться с графиней бесполезно до полудня. «Кантри-клуб»? Сегодня идеальный день для тенниса. Она завела двигатель, но тут же его заглушила, услышав веселый голос:

– Хей-хо! – Девушка в золотисто-зеленом платье запрыгнула на подножку родстера.

– Хей-хо, Фанчон! – обрадовалась встрече Джин. – Я думала зайти к тебе, но решила, что ты еще не встала.

– Не встала! Нынче я встаю с птичками. Работаю в детском саду.

– Только не надо из-за этого задирать нос! Залезай в машину, и я отвезу тебя куда хочешь. Делать мне все равно нечего.

Фанчон Фаррелл медлила, засмотревшись вслед Кристоферу Уинну, который неторопливо шел рядом с какой-то девушкой. Джин озадаченно проследила взгляд подруги, большие голубые глаза которой сделались томными, а волосы превратились в золотистый ореол в лучах осеннего солнца. Вполне подходящий тип для жены священника… Фанчон была как хорошенькая картинка, нарисованная пастелью, а Джин, с ее отменным загаром и черными волосами, чувствовала себя по сравнению с ней ярким полотном, написанным маслом. Сравнение показалось ей обидным.

– Ты едешь, Фанчон? Даже если мне нечего делать, я могу найти и лучший способ провести время, чем торчать перед входом в суд.

Фанчон неохотно села в желтый родстер и вздохнула:

– Нет смысла рассчитывать поговорить с Кристофером Уинном, если к нему прицепилась Сью Калвин. Недавно ее произвели в президенты женской ассоциации его церкви. Перед всеми нами у нее преимущество. Ты с ней уже познакомилась?

– Вчера вечером у графини.

– Сью без ума от Кристофера Уинна. Называет его «учитель».

– Она за весь вечер с ним ни разу не заговорила.

– Небось там ее папаша был, а? Благочестивому Лютеру не по душе священник Объединенной церкви Гарстона… Классная машина, Джин. И костюмчик ничего. У тебя, наверное, миллион белых нарядов, и они всегда выглядят безупречно.

– Сомневаюсь, что у меня их больше девятисот девяноста девяти тысяч, – сухо ответила Джин. – Куда тебя отвезти?

– Если действительно хочешь помочь, то в детский сад в Ист-Сайде. Мне стоило бы пройтись пешком, а то растолстею, но я опаздываю.

Все внимание Джин было сосредоточено на вождении, пока она не выехала на спокойную улицу. Откинувшись на спинку сиденья, девушка попросила:

– Фанчон, расскажи мне что-нибудь про этого божественного Кристофера, ради которого ты вскакиваешь ни свет ни заря.

Подруга лукаво усмехнулась:

– Божественный Кристофер – верное прозвание. Подожди, вот поживешь здесь с неделю и начнешь ходить в церковь.

– Я?! – вспыхнула Джин. – В церковь?! Из-за мужчины?! Если я это сделаю, Фанчон Фаррелл, то… я… я подарю тебе эту машину!

– Честное слово?

– Чтоб я сдохла!

Фанчон окинула родстер оценивающим взглядом, что едва не вывело Джин из себя.

– Когда машинка будет моей, я перекрашу ее в зеленый цвет. Мне желтый не идет. Считай, что ты уже пешеход, Джин. Каждая девушка в городе регулярно посещает церковь и жадно внимает Крису, независимо от того, понятно ей то, что он говорит, или нет.

– Терпеть не могу мужчин, которые, прикрываясь саном священника, охмуряют глупых, сентиментальных женщин.

– Крис никого не «охмуряет». Он – самый независимый человек на земле. Мужчины от него тоже без ума. Церковь битком набита на каждой службе. А когда он выходит на кафедру и начинает петь, я чувствую, будто мое сердце скручивают и растирают в пыль.

– И ты бросила курить, бегать на танцульки и играть в карты?

– Нет, конечно, но церковь мы ставим превыше прочего. Мы ведь помогаем Крису, занимаемся благотворительностью. Все остальное – в свободное время.

– Ну просто ангелы!

Они миновали деловую часть города и теперь катили по улице дорогого спального района у подножия холма. Разноцветная листва танцевала на свежем ветерке. Импозантные, статные дома в этом месте отстояли далеко друг от друга, располагаясь на обширных газонах за изящными изгородями. Впереди серебряной гладью сияла река. Широкая дорога, извиваясь, пошла под уклон. Дома стали помельче, попроще, газоны превратились в скромные участочки. Потянулись заборы, похожие на ряды белых зубов с дырками в тех местах, где поработал дантист Время. На горизонте замаячили фабрики. Воздух стал тяжелее, солнечный свет – мутным.

– Ты знаешь мисс Уинн? – спросила Джин.

– Не очень хорошо, – пожала плечами Фанчон. – Она меня пугает. Когда я с ней разговариваю, мне кажется, будто она видит меня насквозь. Констанс занимается дизайном интерьеров, состоит партнером в серьезной фирме и три дня в неделю проводит в Нью-Йорке. У нее настоящий художественный талант. «Холлихок-Хаус», где живут Уинны, – очаровательный дом, но вспомни, с чего ей пришлось начинать, и при этом удалось сохранить там атмосферу старых времен.