Дженис Хадсон - Крутой техасец

– Меня зовут Кейт Миллер. Я – медсестра, – шепнула она.

Она не стала добавлять, что несколько лет работала и в операционном отделении, и в реанимационном.

– Элли Олдридж. Оставайтесь, поможете нам. Мне надо подготовить систему для переливания и рентген для доктора.

Кейт осталась, но делать ей ничего не пришлось. Она сидела рядом с Питом и успокаивала его, пока шла подготовка к операции. Знакомые запахи больницы, обстановка и действия персонала, такие привычные для нее, приоткрыли какую-то дверь, и на нее обрушился поток воспоминаний из ее прошлой жизни. Сколько раз она вот так же готовила больных к операции, делала все то же самое, чем занималась медсестра. Конечно, это была маленькая сельская больница, а Кейт всегда приходилось работать в больших столичных клиниках и медицинских центрах, но атмосфера больницы была везде одной и той же. И Кейт скучала по ней.

После того, как Пита увезли в операционную, она прошла в комнату для посетителей к Ниду и строителю, которым оказался дядя Пита Генри Зубер.

– С ним все будет хорошо. Его сейчас будут оперировать.

Генри пошел позвонить семье Пита, и тогда Нид сказал ей:

– У меня несколько вопросов к тебе, но я задам их позже. Ты не против, если мы побудем здесь до конца операции?

– Конечно. Мне и самой хотелось бы побыть здесь.

Нид обнял ее за плечи.

– Кейт, ты была бесподобна.

Вскоре после двенадцати часов в предоперационной появился доктор и объявил им, что операция закончилась успешно. К этому времени уже приехали мать и жена Пита, поэтому Кейт и Нид оставили больного с его семьей и пошли перекусить в кафе.

Кейт знала, какие вопросы задаст ей Нид, и была готова к этому. Когда подали холодный чай, Нид улыбнулся:

– Я сказал тебе, что ты потрясающе хорошо оказывала помощь Питу.

– Да, ты говорил об этом.

– Судя по всему, у тебя более солидная медицинская подготовка, чем просто курсы по обучению первой медицинской помощи.

Она сконцентрировала свое внимание на лимоне и сахаре, которые собиралась положить в чай, затем стала размешивать чай в стакане, радуясь хотя бы такой секундной задержке.

– Ты сейчас дырку проделаешь в своем стакане, – сказал Нид.

Рука Кейт замерла, она вынула ложку, стряхнула с нее капли в стакан и отложила ее в сторону.

Затем Кейт сделала большой глоток и наконец сказала:

– Отличный чай, очень освежает. Ты так не думаешь?

– Очень освежает, – ответил он, хотя даже и не притрагивался к своему стакану.

– Надо будет узнать, какой сорт чая они используют. Когда я сама делаю холодный чай, он всегда пахнет, как шелуха от арахисовых орехов. Как ты думаешь, может быть это потому, что я использую…

– Кейт, пожалуйста, скажи, кто ты.

– Кто я? Ну, я – женщина. Американка, «рыба». Кстати, я не знаю твоего дня рождения. Наверное, «скорпион».

– Ошиблась. Но мой день рождения не имеет никакого отношения к тому, что я спрашиваю. И твой тоже. Я хочу знать, кто ты по профессии.

– Бармен.

Он был разочарован.

– Ты никак не хочешь помочь мне понять тебя.

Она подумала, что может еще некоторое время ходить вокруг да около, но он был упрямым, как целое стадо ослов. С другой стороны, она боялась, что начни она отвечать на его вопросы – и он вытащит из нее абсолютно все ее секреты, как фокусник, который вытаскивает из своего волшебного ящика шарфы. Наконец она сказала:

– Я работала медсестрой. Очень давно.

Про себя она добавила: «Три жизни тому назад».

Он улыбнулся:

– Вот видишь, не так страшно, как ты думала.

В это время им подали еду. Когда официантка отошла, Нид продолжал:

– Почему ты бросила эту работу? Глядя на тебя сегодня, я понял, что ты прирожденный медик.

– Я ушла потому что… Потому что… У меня было сильное нервное потрясение, которое я не хотела бы обсуждать сейчас. Давай есть.

– Слушаюсь, мэм.

Они молчали все оставшееся время. После обеда как бы между прочим Нид сказал:

– Здесь очень нужны медсестры. Я уверен, что тебя взяли бы с распростертыми объятиями в нашу больницу.

– Ты хочешь сказать, что я плохо работаю в баре?

– Ты – великолепный бармен, но я видел, как ты действовала сегодня. Ты ведь совсем преобразилась.

– Я сказала уже, что не хочу обсуждать этот вопрос. Я ведь не лезу в твои дела.

– Лезь, пожалуйста. Моя жизнь – как открытая книга перед тобой.

– О'кей. Тогда почему ты решил стать шерифом, если хочешь быть фермером?

– Из-за Мета Диллона и дома.

– Объясни, пожалуйста.

– Я хорошо заработал за последние несколько лет, участвуя в родео. Я даже согласился поучаствовать в рекламных роликах для компании, продающей шляпы. Поэтому я накопил немного деньжат. Но покупка быка и строительство дома чертовски много стоят. У меня почти ничего не осталось. Даже получив страховку за быка, я все равно не смогу купить такого же хорошего быка, как Мет Диллон. К тому же я потерял доход, который мог бы получать, сдавая Мета в аренду местным фермерам.

– А Мет откинул копыта.

– Да, и мне нужен теперь другой источник постоянного дохода для текущих расходов. Одного «Козыря» не хватит.

– Так, значит, ты хочешь стать шерифом из-за денег?

– Не совсем. Если бы дело было только в деньгах, я бы стал юристом. Юристы получают намного больше денег, защищая бандитов, чем шерифы, ловя их.

Он сделал знак официантке.

– Хочешь персикового напитка со льдом?

Она кивнула.

После десерта она облокотилась на стол и, глядя на Нида, спросила:

– Так почему же тогда ты решил стать шерифом?

– Две причины. Я, кажется, не говорил тебе, что мой прадедушка Нид тоже был шерифом в молодости.

– Понятно. Наследственность. А еще какая причина?

Он улыбнулся и наклонился к ней.

– Ты секреты умеешь хранить?

– Как в могиле.

– Когда я был подростком, я не пропустил ни одного вестерна с Джоном Вейном. Я мечтал, что когда вырасту большим, то буду, как он, ловить воров и защищать какой-нибудь город от бандитов. Он был моим героем.

Кейт улыбнулась:

– Если ты хотел стать полицейским, почему же пошел в ковбои родео?

– Потому что даже я знал, что слишком молод и горяч, чтобы взять в руки оружие. Мне надо было выбить еще много дури из головы. А для родео я как раз подходил. Лэрри Махам был моим вторым любимым героем.

– А кто это?

– Один из самых сильных ковбоев родео на свете. Профессиональная ассоциация ковбоев родео признавала его лучшим ковбоем года множество раз. Такие ребята, как Махам, Джим Шолдерс, Том Фергюсон, были моими идолами. Эти ребята насобирали целую гору трофеев и трофейных ременных блях.

– У тебя у самого приличная коллекция.

– Да, но не столько, сколько у тех ребят. Надо добавить, что у меня много сломанных костей и шрамов. Так что пришло время осесть. Надо было это сделать в прошлом году.