Эллен Чейз - Оправданный риск

Теперь он мог ответить только на честное и сильное чувство прямой и уверенной в себе натуры. И Квентин Уард отчетливо понимал, что женщина, готовящая ему завтрак, отвечает этим качествам.

Увидев ее впервые, он не испытал ничего, кроме злобы, поэтому и разглядеть ее толком не успел. Сейчас его взгляд был прикован к силуэту Стефании, высвеченному в мягком и немного туманном луче солнца.

Медные волны волос струились по плечам и спадали на кружева ночной рубашки. Радужки ее глаз, словно призмы, отражали настроение. Квентин уже был свидетелем того, как они трансформировались из охряно-золотистых в кричаще-зеленые. А сейчас он размышлял над тем, какой цвет они приобретают во время прилива любовной страсти.

Более реальная интимная картина встала перед глазами, когда он вспомнил поцелуй в своем кабинете. Он как бы вновь ощутил прикосновение ее мягких полных губ и дразнящие движения языка. Он почувствовал, как напряглось тело. Квентин беспокойно поежился, старательно пытаясь избавиться от этого ощущения, но обнаружил, насколько это трудно при таком близком созерцании ее соблазнительных форм.

Боковым зрением Стефи уловила мимолетное движение тени на линолеуме и быстро повернула голову.

— Вы вовремя, — дружески улыбнулась она. — Берите кофейник и идите за мной. — Она провела Квентина в соседнюю столовую, где квадратный стеклянный столик был накрыт на двоих.

— Не стоило так беспокоиться. — Виноватым взглядом он обвел комнату. Она блестела, словно стеклянная: с серебристыми обоями, гравюрами в хромированных рамках, персикового цвета ковром, гармонировавшим с такими же стульями, цветочными подставками и пальмами около входа. — Кухонный стол вполне сгодился бы для этого. — Быстро поставив чайник на подставку, он выдвинул для нее стул.

— Глупости, — добродушно отклонила она его предложение. — Я посчитала, что вы предпочтете более уютную обстановку для того, чтобы…

— Съесть горькую пилюлю, — подытожил он.

Стефи встряхнула салфетку и положила ее на колени.

— Ваше извинение уже принято. — Темная бровь приподнялась. — Иначе вы не сидели бы здесь. — На лице ее застыла маска, и трудно было понять ее настоящие чувства. — Однако, как я понимаю, вас это не очень оскорбило, мистер Уард.

— Ну, что вы! — заговорил он уже веселее. — Нельзя ли нам отбросить формальности. — Он накрыл ее руку своей и большим пальцем еле заметно провел по запястью. — Я бы хотел называть вас просто Стефи.

— А я предпочитала бы слушать Квентина, — она с удивлением обнаружила, какой холодной и одинокой оказалась ее рука, когда он убрал свою. — Ешьте, — улыбаясь, приказала она. Подняв кофейник, она наполнила кружки и поставила сливки и сахар так, чтобы они оба могли дотянуться до них.

— Как вкусно, — проговорил он, прожевывая тост с маслом. Взгляд его был обращен на нее. — А у вас веснушки. — Его откровенное высказывание застало обоих врасплох и разрядило обстановку до такой степени, что они засмеялись.

— Вы раскрыли мой самый сокровенный секрет. — Она нарочито обиженно надула губы. — Обычно я скрываю их косметикой, — призналась она. — Веснушки никак не сочетаются с деловым имиджем. — И, поколебавшись, добавила: — Они говорят об игривости.

Он чуть было не подавился кофе.

— О-о, — он беспокойно крутил пуговицу. — Для меня это откровение.

Стефи кивнула и приступила к своему завтраку.

— Думаю, что теперь вы готовы выслушать мое объяснение?

Она наблюдала, как ее вилка оставляет жирные полосы на тарелке. — Я же доверяю вам свой секрет, — ее низкий голос прозвучал словно искреннее приглашение.

Квентин уже было собрался ответить, но неожиданно откусил тост. Он преображался, становясь спокойнее и увереннее. Боль, мучившая его в течение долгих лет, воспитала в нем мужество и мудрость. Он многим в своей жизни гордился и внезапно захотел поделиться этим с ней. Зачем унижать себя горестными воспоминаниями? Образ сына возник перед ним. Роберт был самым главным в его жизни. И, может быть, разговор с новым человеком поможет ему оценить свои взгляды с иной точки зрения.

Новый человек — незнакомая Стефания Бранд? Как получилось, что незнакомая женщина начала превращаться в друга и доверенное лицо? Его размышления были прерваны женской рукой, легшей на его ладонь. Квентин безмолвно наблюдал, как она нежно дотронулась до него, а затем сплела пальцы с его пальцами.

Когда он наконец заговорил, то сам изумился, что в нем не было и намека на внутреннюю борьбу:

— Грехи отца. Эта фраза как нельзя лучше выражает суть дела или, по крайней мере, мне так казалось. — Его рот скривился в улыбку. — Я был всего лишь на несколько месяцев старше Роберта, когда попал под влияние взрослой женщины, — продолжая, он понял, что не может открыто смотреть ей в глаза, и сосредоточил внимание на их сомкнутых пальцах. — Андреа была самым обворожительным и пленительным созданием, о котором только мог мечтать мальчишка моих лет. Она одевалась и красилась, ну прямо как модель из журнала «Вог», и это несмотря на то, что была всего-то секретаршей на стройке, где я работал во время каникул.

Она возвышалась среди грязи, бетона, сквернословия и грохота. И казалась надменной и холодной — и я влюбился. Это тебе не хихикающая школьница, подшучивающая и заигрывающая на заднем сиденье машины. Она во всем прекрасно разбиралась. А мне не хватало этого знания. Я хотел познать ее. — Он сделал паузу, чтобы промочить пересохшее горло. — Ее забавляло, что каждый день я клал на ее стол свежие цветы, и, вероятно, умиляло мое пылкое внимание. До сих пор не понимаю, что заставило ее принять мое приглашение пообедать. Вероятно, она решила, что неплохо повеселиться и поесть бесплатно.

Но никто из нас не смеялся, да и обед был одним из многих. Мое внимание было встречено одобрительно. Я был не по годам развит физически, и наши отношения стали в скором времени очень пылкими, а встречи — интимными, и Андреа быстро забеременела.

Квентин услышал, как Стефи вздохнула и крепче сжала его руку.

— Это испугало и разозлило меня. Она была на восемь лет старше и уже давно не девственница. Поэтому я и вбил себе в голову, что она прекрасно предохраняется. Но у Андреа, оказывается, были свои планы. Она знала, что я неплохо зарабатываю, сама она презирала работу. Тут она и решила провести в жизнь свой план, и сказала мне только на четвертом месяце. — Он глубоко вздохнул. — Мы поженились, и через пять месяцев появился Бобби.

Но Андреа не была создана для материнства. Рождение ребенка нарушило ее здоровье и испортило фигуру. Он плакал ночи напролет и мешал ей спать. Наша квартирка была крохотной, а с появлением кроватки и коляски стала еще меньше. Она задыхалась в такой тесноте.