Генриетта Рейд - Продается поместье с невестой

— Привет! — В его глазах плясали веселые чертики. — Вы выглядите так, словно решаете какую-то вселенскую проблему, или мое общество угнетающе действует на вас?

Труди быстро посмотрела в его темные глаза.

— Конечно нет. Похоже, я просто замечталась.

— Когда я увидел вас первый раз, вы тоже грезили наяву. Труди, это занятие вошло у вас в привычку? В таком случае вы будете самой неподходящей наставницей моей своенравной племянницы.

— Думаете, я не тот человек, который ей нужен? Я не особо энергична и строга, а Люсиль, похоже, признает только эти качества.

— Вообще-то директриса Люсиль в Элмкресте, мисс Симмс, именно такая особа, как вы описали, но на девочку это никак не повлияло. Все письма о племяннице, полученные мною из ее школы, неутешительные. Ситуация достигла апогея, поэтому я решил забрать Люсиль. А вас я выбрал в качестве гувернантки потому, что вы показались мне непохожей на сторонницу строгой дисциплины. Моя племянница — очень эмоциональное создание. Давайте посмотрим, что смогут дать ей домашняя обстановка и мечтательная наставница, а если мы потерпим неудачу, — Клайв бросил взгляд на наручные часы, — обратно в Мэриголд-коттедж вы вернетесь с позором.

…Труди с восторгом рассматривала здание школы, выстроенное в тюдоровском архитектурном стиле и расположенное в ильмовой роще. Повсюду сновали воспитанницы, облаченные в золотисто-коричневую школьную форму. Аккуратная девочка проводила их к кабинету директрисы. Старая комната с массивным письменным столом красного дерева и рядом серебряных кубков, сияющих в лучах солнца, произвела на девушку благоприятное впечатление.

Клайв остановился и украдкой посмотрел на Труди. Она примостилась на краешке стула и выглядела юной провинившейся школьницей, вызванной директрисой для строгого выговора.

— Только не говорите мне, что вы темная лошадка, чьи молодые годы прошли в душеспасительных разговорах с людьми, подобными мисс Симмс.

— Вовсе нет, — призналась Труди. — Я была самой заурядной девочкой, к тому же довольно робкой. Мне никогда не хватало духу совершить какую-нибудь шалость.

— В таком случае, — сухо произнес молодой человек, — вы полная противоположность Люсиль. Холодный прием, который нам здесь оказывают, свидетельствует, что она досуха исчерпала запас терпения мисс Симмс.

Прогноз Клайва полностью оправдался. Директриса, высокая суровая женщина с волосами серо-стального цвета, вошла в комнату. На ее лице застыла маска осуждения. Мисс Симмс сообщила, что вынуждена отчислить Люсиль из школы.

— Вы еще не сообщили мне, — нетерпеливо воскликнул молодой человек, — что она натворила?

Директриса поджала губы.

— Она подговорила младших девочек прыгать в бассейн в самом глубоком месте. Не случись рядом преподавательницы физической культуры, предприятие могло иметь печальные последствия. Но это не все, мистер Рэнкин. Поведение Люсиль несовместимо с духом школы.

— Иными словами, моя племянница не поддается воспитанию, как остальные ученицы?

При этом вопросе мисс Симмс несколько смутилась.

— Думаю, вам следует признать, мистер Рэнкин, — жестко сказала она, — что Люсиль довольно эгоцентрична и ее поведение антисоциально. Вы правильно поступаете, собираясь забрать ее домой. Вполне возможно, что в кругу семьи девочка изменится, и, я уверена, ваша невеста будет о ней хорошо заботиться.

— Невеста? — эхом повторил Клайв.

— Прошу прощения, — поспешно сказала мисс Симмс, — по некоторым причинам я решила, что эта молодая леди — ваша будущая жена. Немедленно пошлю Люсиль к вам и сделаю распоряжения насчет ее вещей.

Когда она покинула комнату, Клайв пожал плечами и, скривившись, произнес:

— Я не в восторге от этой дамы.

Труди не смогла сдержать улыбку. Ей показалось естественным, что такой властный и самолюбивый человек, как Клайв Рэнкин, не смог оценить по достоинству женщину, наделенную теми же качествами.

Спустя некоторое время они услышали, как кто-то бежит по коридору, затем распахнулась входная дверь и в кабинет ворвалась высокая нескладная девочка, одетая в школьную форму. Она бросилась в объятия Клайва.

— Дядя Клайв, — возбужденно заверещала девочка, — ты же заберешь меня из этого чудовищного места, правда? Я ненавижу его, а все вокруг ненавидят меня!

— Люсиль, пожалуйста, не впадай в мелодраму, — строго произнес Клайв, — Как мне сообщили, ты сама рассорилась со всеми в Элмкресте.

Девочка, надувшись, принялась чертить мыском туфли по ковру.

— Подумаешь, устроила первокурсницам небольшое купание, — сказала она. — Они в любом случае заслуживали это, противные ничтожные дурочки. — Люсиль просияла. — А правда, что меня выперли отсюда? Теперь я буду жить вместе с тобой и ты никогда-никогда не отправишь меня в школу, да?

— Я купил дом в Маркет-Брэдбери, — сообщил Клайв. — Надеюсь, сменив обстановку, ты изменишь и свой характер.

— Дом? — эхом отозвалась девочка, и ее некрасивое болезненное лицо засияло от радости. — Тогда я буду заниматься хозяйством. Как же ты здорово придумал, дядя Клайв!

— Нет, Люсиль, хозяйством ты заниматься не будешь, — строго ответил он. — Ты слишком мала для такой ответственности. Мисс Прайор, — он кивком указал на Труди, — будет твоей гувернанткой.

Девочка принялась стремительно бегать по комнате, по характеру она походила на Клайва.

— Гувернанткой? — с изумлением повторила она и мрачно воззрилась на молодую девушку, сидящую напротив. Глаза Люсиль горели от гнева. — Как будто я снова попала в школу! А я-то думала, ты заберешь меня домой. Дядя Клайв, как ты мог!

— Люсиль, не будь занудой. Я не хочу, чтобы ты выросла маленькой необразованной дикаркой.

Резко изменив настроение, девочка повернулась к Труди, ее глаза метали молнии. Было в ее гневе что-то такое, от чего Труди лишилась присутствия духа.

— Это ты подкинула дяде Клайву идейку, — прошипела она. — Даже не надейся, что я буду повиноваться тебе. Я тебя ненавижу. Ненавижу! — прокричала Люсиль и разразилась рыданиями.

Приближаясь к воротам «Мызы», Труди с ужасом осознала, что предположения мисс Оскотт об изменениях, касающихся дома, подтверждаются. Труди настроила себя на возмущенно-негодующий лад по поводу преобразований ее прежнего места жительства, однако она была вынуждена признать, что «Мыза» изменилась к лучшему: буйные заросли кустарника, заполонившие и без того маленькую подъездную аллею, были аккуратно подстрижены и охватывали ее красивым полукругом; газон, на котором росла липа, радовал глаз бархатистой травкой; дом выглядел обновленным и сиял свежевымытыми окнами в лучах утреннего солнца, а садовник пропалывал цветочный бордюр.