Ливия Элиот - В объятиях прошлого

– Но почему самолет? – «Хаммер» резко повернул вправо, и Джину бросило на Дэниела.

– У него больше маневренность, и за ним труднее проследить. Думаю, они поведут нас в какое-то уединенное место, посадят, заберут деньги и отпустят.

– А зачем им я?

– Так безопаснее. Летчик останется в кабине, а вас заставят отнести деньги.

– Значит, все скоро закончится?

– Хотелось бы надеяться, но на сегодня я не рассчитываю. Мы ведь не знаем, где они держат заложников.

В кармане у Джины запищал телефон.

– Да?

– Машина готова к вылету, – сказал Форстер. – У вас осталось восемь минут. Успеете?

– Мы уже подъезжаем.

– Заправки хватит на шесть часов. Удачи вам, Джина. Я надеюсь на вас.

Новенькая «Сессна» исполнила крутой поворот на сорок градусов над сверкающей, в мелких барашках волн лагуной. Высокие крылья придавали ей сходство с неуклюжей красно-белой птицей.

Телефон зазвонил через четверть часа.

– Смена курса. – Голос Рекса прозвучал напряженно, и Джине показалось, что он чем-то озабочен. – Диктую...

– Смена курса, – громко, чтобы услышал пилот, повторила она. – Диктую...

Дэниел кивнул, и «Сессна» начала заваливаться на правое крыло. Джина стиснула зубы. Боже, только бы выдержать.

Ведя самолет по маршруту, Дэниел время от времени посматривал на свою спутницу.

Ему определенно нравилась эта женщина, нравилось, как она держится, как ест, как улыбается, как выглядит. Он даже позволил себе представить, что занимается с ней любовью: ее длинные, обвивающие его ноги, полные, тугие груди, сладкой тяжестью спелых плодов лежащие на его ладонях, пряди разметавшихся по подушке волнистых волос... Он уже чувствовал вкус ее губ, слышал срывающийся с них стон наслаждения...

Вообще-то Дэниелу больше нравились блондинки, но, если бы его вкус вдруг изменился, он несомненно поставил бы ее в первый ряд красавиц. Обладать женщиной с такой фигурой мечта каждого мужчины. В кабинете Форстера и в кухне его взгляд чаще, чем ему хотелось бы, останавливался на вырезе ее блузки, под которым мелькала покрытая темно-золотистым загаром нежная кожа. Низкие переливы ее голоса трогали долго молчавшие струны души. В орехово-зеленых глазах мигали загадочные, манящие огоньки. И при этом она вела себя так просто и естественно, как будто не понимала истинной ценности того, чем обладала и что с такой непосредственностью выставляла на его обозрение.

Прошло еще минут двадцать. Поглядывая иногда вниз, она видела зеленые прямоугольники рощ, бурые делянки полей, серые ленты дорог и синие вставки озер.

И снова телефон.

– Еще две мили прямо по курсу и выходите на круг. Ищите знак – красный дым.

Джина повернула голову влево, потом вправо.

– Вижу!

– Приготовьтесь.

– Где садиться?! – прокричал Дэниел. – Я не вижу площадки!

– Где садиться? – повторила Джина.

Рекс усмехнулся.

– Вы слышите меня, миссис Эккерс?

– Да. Пилот не видит площадки. Куда садиться?

– Садиться не нужно. Надевайте парашют, Джина, привязывайте сумки и прыгайте. Не забудьте телефон.

– Что? Я...

– У вас пять минут. Поторопитесь.

– Но я...

– Вы хотите увидеть завтра своего сына?

– Да.

– Тогда прыгайте!

– Что он сказал? – оборачиваясь, спросил Дэниел. – Где площадка?

– Никакой площадки. Я должна прыгать. Где у вас парашют? Черт, я еще никогда не прыгала с парашютом. – Она посмотрела вниз и увидела тонкий красноватый дымок. – Как это делается?

– Возьмите парашют. Он под сиденьем, напоминает рюкзак. Наденьте на спину... Да... так... Теперь защелку. Видите кольцо? Выдерните его на счет «восемь». Теперь сумки. Они уже связаны ремнями. Придется повесить на шею. Приземляясь, согните ноги в коленях и сразу падайте. Не старайтесь устоять. Сумки сбросьте за несколько секунд до касания.

Джина поднялась. Ремень больно врезался в плечи. Она попыталась поднять ногу, но потеряла равновесие и неуклюже вывалилась из кабины. Ветер ударил в лицо. Земля стремительно понеслась навстречу.

– Раз... два... три...

Джина дернула за кольцо, и ее с силой рвануло вверх. Она раскачивалась, как кукла на веревочке, но падение явно замедлилось. В голове пронеслись советы Дэниела. В кино парашютисты ловко попадают в центр круга, ее же неумолимо несло куда-то в сторону, к роще. Красный дым промелькнул справа и ушел за спину. Земля надвинулась неожиданно быстро, ветви хлестнули по ногам. Джина зажмурилась, поджала ноги и в следующий момент зацепилась за что-то, больно ударившись плечом.

– Что у тебя, Келли?

– Все в порядке, шеф, – загремел в трубке взволнованный голос. – Сумки у меня. Я уже поставил их в багажник. Считать не считал, но проверил – тут куча деньжищ! Выезжаю через пятнадцать минут, как только проверю, нет ли маячков.

– На связь выходи каждые полчаса, – напомнил Рекс. – И никаких отклонений от маршрута.

– Я помню, шеф.

– Где девчонка?

– Здесь. Сильно ударилась при приземлении, но жива и вроде бы в порядке.

– Самолет?

– Кружит. Но сесть сможет разве что на шоссе в трех милях отсюда.

– Ладно, молодец. Сваливай оттуда да смотри, чтобы за тобой никто не увязался.

Рекс положил трубку и облегченно вздохнул. Заказчику звонить еще рано, но самая трудная часть операции осталась позади и он имел полное право отметить успех добрым глотком «Барбанкура» и сигарой.

– Ты в порядке?

Джина открыла глаза и увидела озабоченное лицо склонившегося над ней Дэниела.

– Да, – выдохнула она. – Деньги забрал Келли.

– Знаю. Рекс выходил на связь с Форстером. Нам нужно лететь в Бостон. Заложники там. Но до ночи мы уже не успеем. – Он протянул руку. – Идти можешь? Ничего не сломала? Что-нибудь болит?

– Где ты сел? – Джина осторожно поднялась, выпрямилась, сделала пару шагов – удивительно, но все обошлось. – Черт! Я прыгнула с парашютом! А где самолет?

– Недалеко отсюда. – Дэниел кивнул в сторону шоссе. – Тебе помочь?

– Нет, сама дойду. Как думаешь, они все время держали их там или вывозили из города?

– Скорее всего, прятали где-то на месте. Перевозка четырех человек дело непростое.

– А что Аллан? Останется в Сан-Франциско или полетит в Бостон?

– Уже вылетел. Рекс сказал, что выйдет на связь в полночь.

– Аллан будет в Бостоне раньше?

– Ненамного.

Летели по большей части молча. Напряжение, вызванное недавним стрессом, ушло, и Джина чувствовала невероятную усталость. Время от времени она проваливалась в забытье, а когда приходила в себя, то первым делом смотрела на часы. Время тянулось с медлительностью черепахи, небо впереди постепенно темнело, и ей казалось, что там, впереди, в сгущающихся сумерках, притаилось что-то страшное, неведомое, что-то, схватившее Коннора и теперь поджидавшее ее саму.